37 девственников на заказ - Васина Нина Степановна. Страница 4

Итак, женщина оказалась в квартире объекта потому, что ее попросила об этом мать Глистина. Она была очень обеспокоена состоянием сына за последние два месяца, обратилась за помощью “через знакомых и знакомых знакомых, — вы же понимаете!..” к известному в Москве доктору психиатрии, а этот самый доктор отослал ее к Е.К.

Почему?

Ответ очень озадачил куратора.

— Потому что Иероним был принципиальным девственником! Он даже состоял в клубе девственников и однажды публично заявил об этом на всю страну, посетив телевизионное ток-шоу вместе с главным девственником страны — самым известным знатоком “Что? Где? Зачем?”. Нет, вы поймите, я бы не пошла к нему, если бы не его имя, — тараторила женщина. — Я, когда увидела инициалы, сразу же позвонила и узнала, что такое “И”? Оказалось, что Иероним! Представляете: такое редкое имя, оно все и решило, потому что, если бы он оказался Иваном, Ираклием или Игнатом, я бы не стала заниматься этим принципиальным девственником ни за что! Почему? Вы не понимаете почему? Вы же отобрали… извините, изъяли на время мой блокнот и уже наверняка изучили его в подробностях, а там под номерами двенадцать, двадцать один… нет, не помню, но там уже есть три имени на “И”, понимаете? Не понимаете? Послушайте, сядьте, не расхаживайте по комнате туда-сюда, у вас налицо все признаки синдрома Кандинского — Клерамбо — вы заперли дверь на замок, все время тревожно поглядываете в окно, то и дело вытираете руки платком — потеют? Вы чересчур возбуждены… Ну хорошо, хорошо, не кричите, не будем касаться вопросов вашего здоровья. Хорошо, я коротко и ясно отвечу на поставленный вопрос, только вы сядьте и не дергайте так головой, как будто у вас тик. В моем блокноте нет двух одинаковых имен; это принципиально, это основное условие Богдана Халея. Когда я узнала, что Иероним не Игнат, не Иван… Ладно, это я уже говорила. Когда я узнала его имя, я взяла у матери Глистина телефон его близкого друга и позвонила узнать, действительно ли Иероним является принципиальным девственником, потому что, сами понимаете, принципиальность в этом деле самое главное. Человек может просто по каким-то причинам создавать у окружающих определенное мнение о себе, а на самом деле… Я не отвлекаюсь, это очень важно, потому что помочь Иерониму Глистину выйти из суицидального состояния я могла только при условии, если он действительно идейный девственник! Как именно помочь? Послушайте, а психиатры у вас работают? Нет, ничего такого, просто я подумала, что лучше говорить с человеком, который меня быстрее поймет.

— Может быть, вызвать его психиатра? Кто-то же наблюдал этого придурка, проводил сеансы, лечил!..

Этот вопрос молодой наблюдатель задал, когда прибывшая на место группа облазила все чердачные помещения дома, где жил объект 57.

— Может быть, его психиатр знает, где он может прятаться?!

— Да! — серьезно заявила женщина, когда куратор медленно сел за стол и уговорил себя попробовать разглядеть цвет ее глаз. — Да, вы не ошиблись, я приехала, чтобы лишить его девственности. Некоторым суицидникам это очень помогает. Может быть, приток крови к определенным участкам мозга, болевые ощущения и шоковое состояние потери чего-то, что свято и фанатично сохранялось многие годы, является лучшим лекарством для излечения суицидального синдрома? Что вы так смотрите? Человек в момент полового сношения как бы заново определяет жизнь, он одновременно переживает и момент рождения, и момент смерти. Доктор Лурье, например… Ладно, не буду, я только хотела сказать, что обычно в момент этих самых переживаний жизнь побеждает желание смерти. Между прочим, мною лично проведены определенные исследования суицидных проявлений у сектанток. Так вот, некоторые из них, уже дошедшие в своей фанатичности и презрении к собственной жизни до состояния полного абстинического равнодушия, возвращались к полноценной жизни, как это ни странно, после… угадайте? Ну? После изнасилования, например! А уж если оно заканчивалось беременностью, то излечение можно было считать законченным.

Хорошо, не будем отвлекаться. Закончим с именами. Если вы заметили, в моем блокноте нет одинаковых имен. Я поехала к Глистину потому, что его мать заплатила мне за “лечение”. Это раз. И потому, что на букву “И” у меня в блокноте не было Иеронима. Это два. Совершенно верно, в этом блокноте не должно быть одинаковых имен. Такой уговор. Давайте не будем обсуждать мою личную жизнь. Да, все имена написаны кровью. Да, без какого-либо принуждения с моей стороны, если не считать принуждением прокалывание стерильным перышком добровольно протянутого для этого указательного пальца совершеннолетнего представителя мужского пола. Считаю ли я себя психически здоровой? Давайте не будем сейчас обсуждать мое здоровье, я уже на этот счет все сказала — ски-о-фо-би-я, и больше ничего. Сменим тему.

Куратор вышел из комнаты и попросил его сменить.

Третий представитель спецслужб, осмотрев внимательно женщину, нашел ее довольно привлекательной. О чем сразу же и заявил.

— И чем же я вас привлекла? — сразу же включилась женщина.

— У вас красота какая-то животная, откровенная, поэтому смущает. Вот на что в первую очередь смотрит самец, к примеру, обезьяны? На рот самки. Потом, конечно, он обходит ее сзади и осматривает половые губы, в момент течки изрядно распухшие и такие же кроваво-красные, как и рот. У вас рот, глаза, грудь выставляются вперед, как бы сразу напоказ. И губной помадой, как мне с первого взгляда кажется, вы не пользуетесь — значит, налицо приток крови к губам в момент нервического возбуждения…

— Коллега! — обрадованно подскочила на стуле женщина. — Это вы наблюдали Иеронима Глистина?

— Нет, — усмехнулся “коллега”, — меня вызвали только что, именно к вам. Я не психиатр, я штатный психолог. Кончайте пудрить мозги пылью тонких технологий, отвечайте короткими понятными предложениями, глаза опустите в пол, перестаньте кусать нижнюю губу — это привлекает внимание и возбуждает, особенно если губа такая сочная, заодно сгорбьтесь сильнее, чтобы грудь так не выставлялась, и натяните юбку на коленки.

— А-а-бал-деть! — оценила его профессиональное рвение женщина.

И сразу же короткими понятными предложениями, не употребляя профессиональных терминов, вкратце описала, каким ей показался при встрече Глистин. Налицо были все показатели мании преследования. Больной уверял, что последнее время за ним следят, квартира прослушивается, а на рассвете, если он сам не спрыгнет вниз с балкона — такой уговор, — его обязательно убьют каким-либо другим способом, для чего могут даже пригласить профессионального снайпера в дом напротив — там иногда темное и пустое окно на восьмом этаже отсвечивает блеском окуляра. Он сам сообщил, что наблюдается у психиатра и после неудачной попытки повеситься в прошлом году на даче посещает занятия профилактической группы психоанализа.

— И как прошло… Как вы лишили его девственности? — нервно двигая листы на столе, поинтересовался допрашивающий.

— Что вы имеете в виду?

— Ну, я хотел спросить… Я слушал записи, мне показалось, что вы не употребляли в действиях с объектом классических приемов, если вы меня понимаете…

— Не понимаю, — веселилась женщина. — Вы сами себя слышите? Классических приемов! Как будто на тему лишения девственности закоренелых холостяков написаны инструкции! Каждый мужчина требует определенного и сугубо индивидуального подхода.

— Тогда я попросил бы вас коротко и понятно, для протокола, описать этот самый индивидуальный подход.

— Хорошо, я постараюсь. Проведенные мною действия по нарушению у Иеронима Глистина целостности его энергетически-эротической оболочки привели к естественному семяизвержению. Заостряю внимание на данном определении, поскольку для этого образца девственника особо важное значение имеет именно потеря части его энергетической определяющей, которой он считает сперму. Не могло быть и речи о проникновении Иеронима внутрь женского организма, все действия должны были носить возбуждающе-поверхностный характер. В противном случае он не смог бы потом собрать свою потерянную энергию.