Дикое поле - Веденеев Василий Владимирович. Страница 56

К тому же весьма приятно каждый раз получать от него подарки. Кому такое не понравится?

И Джакомо, обласканный евнухом, часто появлялся в его дворце, радуя старика то редкой жемчужиной, то красивым перстнем, а взамен получая самые свежие сплетни и любезные улыбки. Постепенно, от встречи к встрече, они научились отлично понимать друг друга и убедились, что смогут договориться если не обо всем, то весьма о многом.

Тайком Фасих-бей приготовил для дорогого гостя сюрприз и выжидал удобного момента, чтобы заманить его в расставленные сети. Чутье подсказывало: итальянец готов клюнуть на приманку. Нет сомнений, он дьявольски умен и сразу обнаружит замаскированную ловушку, но ради достижения своей цели он, не задумываясь, станет союзником евнуха!

— Рад видеть вас в добром здоровье, уважаемый Фасих-бей, — церемонно поклонился Джакомо.

— Какие новости в Кызыл-Элме [20]? Как поживает главный имам всех христиан высокочтимый Урбан? — лукаво осведомился евнух.

— В Риме все по-прежнему, и Папа Урбан здоров. Не скрою, он обеспокоен тем, как будут дальше развиваться отношения между христианским и мусульманским мирами.

— Вот как? — быстро взглянул на гостя старик. — Похоже, начался серьезный разговор. Что ж, отступать не в его правилах. — У каждого народа есть свое священное писание, — продолжал Фасих-бей. — У христиан — свое, у нас — свое. Урбану стоило бы заглянуть в Коран, чтобы узнать ответ на свой вопрос, ибо там сказано: есть страны дар-аль-ислам, то есть страны, где должны царить мир и покой, а есть страны дар-аль-хард — страны войны!

— Но христианский мир велик, — заметил внимательно слушавший Джакомо. — Он простирается от знойных пустынь до вечных льдов. И Папе далеко не безразлично, куда захочет обратить свой воинственный взор повелитель турок.

Джакомо посмотрел прямо в глаза хозяина, как бы призывая его к полной откровенности, но Фасих-бей отвел свой взгляд в сторону.

— Разве не одинакова боль, когда обрежешь любой палец? — ворчливо ответил он. — Главному имаму христиан следует беспокоиться о судьбе любой из стран вашего мира. Иначе, какой же он пастырь?

Гость сделал вид, что не заметил язвительного намека, и постарался скрыть досаду за чарующей улыбкой. Хитрый старикашка наверняка просто дразнит его, понуждая открыто высказать тайные мысли. Но не скажешь же ему — брось прикидываться бестолковым! Ты прекрасно понимаешь, чего от тебя хотят! Нет, долгие годы, проведенные бывшим кизлярагасси при дворе султана, приучили его постоянно плести словесную паутину, искусно скрывая истинный смысл сказанного. Он слишком часто видел, как болтуны попадали в руки палачей, днем и ночью дежуривших в мраморном портике, куда вела одна из дверей тронной залы.

Видно, придется проглотить обидный выпад, попробовать зайти с другой стороны.

— Среди христиан так же нет единства, как и среди мусульман, — осторожно начал Джакомо. — И многие народы не признают Папу Урбана своим верховным пастырем.

— Да, я слышал об этом, — ухмыльнулся евнух. — Ересь всегда найдет, где свить себе гнездо. Но какое дело султану до распрей между неверными?

— Думаю, что повелителя Порты могут заинтересовать земли северных славян, — немного понизил голос Белометти — Католический мир еще не забыл о временах крестовых походов и готов объединиться по слову Папы, чтобы противостоять исламу. А у православных славян нет папы, способного повелевать цезарями и народами

— Любопытная мысль, — покосился на него бей. — Но вся беда в том, что такой недостойный старик, как я, не может советовать повелителю, с кем ему воевать, а с кем жить в мире.

Фасих горестно вздохнул, отошел к окну. Джакомо последовал за ним и вкрадчиво сказал:

— Все меняется. Тот, кто сегодня пребывает в тени и забвении, завтра может достичь сияющих вершин. И тогда его голос будет иметь решающее значение.

— Что же тогда должен провозгласить этот достойный человек? — не оборачиваясь, спросил евнух.

— Призвать к походу на северо-восток, отвоеванию Азова и тайному союзу с Папой.

«Наконец-то, — с облегчением подумал Фасих-бей. — А мне уж показалось, что ты никогда не разродишься… »

Глядя на верхушки деревьев в саду, евнух заговорил о трудностях, переживаемых империей Медленно роняя слова, он то и дело покачивал головой: нужна железная рука, честный, неподкупный и богобоязненный человек, ставящий интересы Порты превыше всего. А сейчас такого человека нет! Поэтому открыто попирается шариат и льется кровь единоверцев.

— Славяне! — Евнух сжал кулак и стукнул по решетке окна. — Они вечно бунтуют и строят заговоры, расшатывают трон. А султан не хочет войны с Московией, считая, что это ослабит империю.

— Неужели нет никаких средств повлиять на него? — заговорщически прошептал гость.

— Дурной нрав выходит из тела только после смерти, — обернувшись, ответил старой пословицей хозяин.

«Надо ждать перемен, — увидев его перекошенное злобой лицо, понял Джакомо. — И очень скоро! Если старик дорвется до власти, вновь попав во дворец Топкапы [21], и получит, печать султана, став великим визирем, то либо я буду в небывалом фаворе, либо мое имя в тот же день назовут среди тех, кого следует немедленно казнить».

— Вы не правы, уважаемый, — поклонился Джакомо. — Необходимый империи человек есть—это вы!

— Падишах повелел мне удалиться от дел, а неповиновение его воле равносильно богохульству. Так сказано пророком.

— Но он сказал и о том, что бездействие — удел животных и мертвецов, — тонко улыбнулся итальянец. — А вы живы!

— Все в воле Аллаха! — Фасих молитвенно поднял руки, но тут же резко опустил их и, сгорбившись, пошаркал к дивану. Уселся и, перебирая сухими пальцами янтарные зерна четок, хитро прищурился на гостя: — Могу я попросить о небольшой услуге?

— Я весь в вашем распоряжении, — снова поклонился Джакомо.

— К разговору о тайном союзе с главным имамом христиан, которого вы именуете Папой, мы вернемся несколько позже, а сейчас меня интересует, нет ли у вас на примете достаточно ловкого человека, которого здесь никто не знает?

— Пожалуй, найдется, — усмехнулся Белометти и сразу вспомнил о Гравино. — Но позвольте спросить: зачем он вам?

— У меня в руках оказался кончик ниточки, держась за который можно добраться до заговорщиков, умышляющих зло против трона, — важно ответил евнух.

— И вы хотите?..

— Не будем торопиться, — засмеялся Фасих-бей и выставил перед собой ладони, как бы призывая гостя держаться на почтительном расстоянии от его тайн. — Ваш человек знает турецкий?

— Он говорит на языках всех народов Средиземноморья. Я готов предоставить его в ваше распоряжение когда угодно.

Итальянец представил, как вытянется постная рожа Гравино, когда тот узнает, что ему предстоит, и мысленно похвалил себя за сообразительность. Он сразу убьет двух зайцев: избавится от соглядатая отца Паоло и окажет услугу Фасих-бею. Что будет с Гравино, его совершенно не интересовало — раз иезуит разрешил использовать шпиона по собственному усмотрению, он так и поступит.

— Мало того, — добавил Джакомо. — Он отличный шпион.

— Прекрасно! — Евнух хлопнул в ладоши, и в зал вошли двое.

Белометти обернулся на звук их шагов и увидел толстяка с необъятным чревом, задравшим его халат, как у беременной женщины. Рядом с ним почти терялся сухощавый смуглый человек среднего роста в скромном темном костюме турецкого покроя.

— Это Джафар и Али. — Старик указал сначала на толстяка, потом на смуглолицего. — Вечером передайте им вашего человека. Они знают, что делать. Идите!

Повинуясь хозяину, Джафар и Али исчезли. Фасих-бей встал, обнял итальянца за плечи и заглянул ему в лицо:

— Помните, я сказал, что берущий щедрее, ибо он возвращает?

— Стоит ли вспоминать о пустяке?

— Нет, нет! Настала пора платить долги вежливости. Я приготовил для дорогого гостя дом, полный преданных слуг. Это мой подарок, и я не желаю слушать никаких возражений! Уютное местечко. Там не хватает только красивых наложниц, но об этом мы тоже позаботимся.