Черное пламя - Вейнбаум Стенли. Страница 13

Но голубые глаза Вейл умоляли.

— Это ведь не будет нарушением данного тобой слова, Хелл. Пожалуйста. Это не предательство. Она — колдунья. Она — зло. Пожалуйста, Хелл.

Недовольный он воскликнул.

— Ладно, я постараюсь. — Он тяжело вздохнул. — Она спасла мою жизнь и… ладно, в каких комнатах она остановилась?

— В комнатах моего отца. Моя — в западном крыле, но она отобрала ее для себя — для своей служанки.

Глаза Вейл потемнели при воспоминании об этом.

— Нам, — продолжала она, — приходится спать в кухне.

Спустя час, сытно поев, он отправился к дому с Вейл. Энох направился к холмам. Перед домом стояли палатки, в каждом окне горел свет, перед дверью стояли два темных человека Империи, которые спокойно пропустили девушку, но остановили Хелла, устроив небольшое представление. Вейл покинула его, бросив на прощание взгляд. Она уже исчезла за дверью, когда он начал отвечать на вопросы гвардейцев.

— По какому делу?

— Увидеться с Принцессой Маргарет.

— Ты — Хелл Тарвиш?

— Да.

Один из охранников стал за его спиной и бесцеремонно провел руками по его телу.

— По приказу Ее Высочества, — сказал он громко.

Хелл улыбнулся. Принцесса не поверила его слову. Через мгновение охранник закончил обыск и распахнул дверь.

Хелл вошел. Он никогда не видел дом изнутри и, на мгновение, роскошь поразила его. Изогнутая старинная мебель, шерстяные ковры, затейливой формы керосиновые лампы и даже — он не мог в это поверить — совершенно целое старинное зеркало в полный рост, из которого собственное изображение смотрело на него. До сих пор он видел только осколки и куски зеркал.

Слева от него гвардеец блокировал дверь, откуда доносились голоса. Голос старого Маркуса Ормистона.

— Но я заплачу за это. Я заплачу всем, что у меня есть.

Его тон был умоляющим.

— Нет, — холодная окончательность в голосе Хоакина Смита. — Давным-давно я поклялся Мартину Сейру никогда не давать бессмертие тому, кто не доказал себя достойным его.

Нотка сарказма зазвучала в его голосе.

— Докажи, что ты достоин его, старик, за те немногие годы, что тебе остались.

Хелл пренебрежительно хмыкнул. Было что-то мерзкое в настойчивых мольбах старика перед своим завоевателем.

— Принцесса Маргарет? — спросил Хелл и последовал согласно жесту охранника.

Наверху был ярко освещенный коридор, где стоял еще один охранник. Хелл повторил свой вопрос, но вместо ответа он услышал сочный голос самой Маргарет.

— Позволь ему войти, Корлин.

Экран перед дверью блокировал внешний вид комнаты. Хелл миновал его, сражаясь против памяти о сжигающей душу красоте, которую он помнил. Но его оборона пошатнулась. Его ожидал шок.

Экран, действительно, закрывал Принцессу от взгляда охранника в коридоре, но не от глаз Хелла. Он неподвижно застыл, при виде ее лежащей совершенно спокойно в большой ванне, в то время как толстая женщина старательно растирала ее тело. Хелл не мог отвести взгляда от точеных форм, но наконец отвернулся и уставился в восточное окно, зная, что он багровый от смущения даже на спине.

— Садись, — спокойно сказала Принцесса. — Я скоро закончу.

Он не поднимал глаз, пока плескалась вода и шуршало полотенце. Затем он услышал ее шаги рядом и посмотрел, все еще опасаясь того, что может увидеть, но она была одета в халат из черного, блестящего с золотом, материала, который делал ее выше. Тонкая ткань совершенно не скрывала то, что находилось под ней. Вместо котурнов, которые она носила в походах, Марго одела на ноги сандалии на высоких каблуках, походившие на обувь, которую он видел на старых картинах. Черный халат и свободная прическа ее эбеновых волос придавала ей вид почти монашеской чистоты, за исключением зеленых адских огней, горевших в ее глазах.

В сердцах, Хелл проклял фальшивую ауру невинности, которую он чувствовал и восхищение, с которым он так упорно боролся, вспыхнуло с новой силой.

— Ну, — сказала она, — ты можешь снова сесть. Я не требую придворного этикета в полевых условиях.

Она села напротив и достала черную сигарету, прикурила ее от лампы, стоящей на столе. Хелл смотрел не отрываясь. Не потому, что не видел курящих женщин — почти каждая горная жительница имела трубку, а в каждом доме хранился кисет с табаком — сигареты были ему в новинку.

— А теперь, — сказала она, легко иронично улыбнувшись, — скажи, что говорят обо мне здесь.

— Тебя называют ведьмой.

— И меня ненавидят?

— Ненавидеть тебя? — повторил он задумчиво. — По меньшей мере, они будут сражаться с тобой и Повелителем до последней стрелы в колчане.

— Конечно. Молодые люди будут сражаться — за исключением тех, кого Хоакин купил землями владыки — потому что знают, что внутри Империи больше не будет стычек. Не будет больше веселых, будоражащих кровь, небольших войн между городами, не будет больше стычек и гордого вышагивания перед симпатичными провинциалочками…

Она замолчала.

— А ты Хелл Тарвиш, что ты думаешь обо мне?

— Я бы назвал тебя ведьмой по другим причинам.

— Другим причинам?

— Нет такой штуки, как магия, — сказал Хелл, повторяя слова старого Эйнара из Селуи. — Есть только знания.

Принцесса пристально посмотрела на него.

— Толковая мысль, для такого как ты, — пробормотала она и добавила. — Ты пришел безоружным.

— Я держу свое слово.

— Ты ведь и должен держать его. Я спасла твою жизнь.

— Как и я, — ответил Хелл серьезно, — пощадил тебя. Я мог бы послать стрелу в твое белое горло, сидя на крыше церкви. Я ведь прицелился.

Она улыбнулась.

— И что же удержало тебя?

— Я не сражаюсь с женщинами.

Он вздрогнул, вспомнив о своей миссии и засомневался в собственных словах.

— Скажи мне, — сказала Марго, — это дочь Владыки плакала так жалостно, когда тебя схватили перед церковью?

— Да.

— А ты любишь ее?

— Да.

Это казалось спасением, но слова Хелла прозвучали горько, когда он смотрел на Марго. Он решил использовать возможность.

— Я хотел бы просить об одном одолжении.

— Проси.

— Я хотел увидеть… — ему трудно было выговорить ложь, но ведь это была не совсем ложь, — комнату, которая была комнатой моей невесты. В западном крыле.