Б. Вавилонская - Веллер Михаил Иосифович. Страница 41
Царь. Александр Иванович, а что ж вы так поздно поумнели?
Керенский. И вы еще вешали народу лапшу на уши про достояние республики? Вандалы!..
Сталин. Не надо считать большевиков глупыми. Мы старались продавать буржуям подделки.
Герцен. А подлинники?
Сталин. А подлинники – другим буржуям.
Ленин. Батенька, вы не понимаете. Когда советская власть будет везде – какая разница, где золото, а где картины?
Герцен. Есть разница! Я не хочу быть везде. Я хочу быть там, где мое золото. С ним вместе от вас подальше.
Керенский. Но ворюги мне милей, чем кровопийцы!
Сталин. И ты сиди тихо в своем Нью-Йорке, пока с небоскреба не упал. Надо бояться своей молитвы – она может сбыться. А то звали, звали – и назвали ворюг на свою голову. А он сегодня ворюга – а завтра кровь твою пьет. Диалектику учить надо. Если я граблю банк для революции – ничего, не сдохнут. А если банк грабит рабочих людей, и им детей кормить нечем – он уже не ворюга, он уже кровопийца. Ты понял? Ворюга сегодня излишнее украл, а завтра что ему красть? Тогда он последнее крадет. Хлеб крадет. Украсть хлеб – это убить рабочего человека.
Голос. Правильно, товарищ Сталин.
Сталин. Это кто? Почему не вижу?
Голос. Так съели меня, товарищ Сталин.
Сталин. В каком смысле съели? Вы на что намекаете?
Голос. В таком смысле намекаю, что соседи сварили.
Сталин. Зачем?
Голос. Так есть хотели. Голодно было.
Ленин. Это где же вас соседи съели, товарищ?
Голос. Так на Украине же.
Ленин. Я же приказывал заменить продразверстку продналогом! Коба, людоед, они что, так и ели друг друга, пока от России не отделились?! Это ты потерял Украину!
Сталин. Ай, они и сейчас едят друг друга. Такой характер. А что же мне было – из России им людей на съедение завозить?
Мать. Иосиф... Как я хотела, чтобы ты стал священником...
Чернышевский. Вот! Получил бы освобождение от пошлин на ввоз алкоголя и табака, организовал торговую коммуну, приносил пользу обществу, купил дома... Что делать...
Сталин. Я и стал священником, мама. Я стал не просто священником – я стал почти богом. Я основал новую религию! Люди молились на меня. Знаешь, как они плакали, когда я умер. Какие жертвы мне принесли.
Мать. Это была плохая религия, сынок.
Сталин. Религия не бывает плохая или хорошая. Религия бывает та, в которую верят, и та, в которую не верят. А чтобы поверили, нужно многих распять. Иначе тебя самого распнут.
Мать. А твоя собственная дочь не поверила. И уехала жить в Америку.
Сталин. В какой семье без урода? То с евреем спит, то с американцами живет. И откуда столько врагов у социализма, понимаешь. Конечно, я всего себя отдавал государству, некогда было заниматься семьей.
Коллонтай. А семья – это вообще пережиток буржуазного прошлого.
Ленин. Наденька, ты слышишь?
Коллонтай. Новым людям нужны свободные и полноценные половые сношения и крепкая дружба с товарищами и единомышленниками по партийной борьбе.
Царь. Вот теперь я верю, что страна пропала.
7.
Коллонтай. Половая жизнь дается человеку один раз, и прожить ее надо так! (Жизнеутверждающий жест.)
Горький. Как?
Коллонтай. Чтобы не было мучительно больно (морщится от воспоминаний).
Горький. А если она ему не дается?
Коллонтай. Вы свою сноху имеете в виду?
Врач-вредитель. Алексей Максимович, вы перевозбудились. Туберкулез, знаете, нередко возбуждает чувственность. (Делает ему укол.) Расслабьтесь, отдохните.
Сталин. Да это история посильнее, чем «Фауст» Гете.
Коллонтай. Что мы строим, товарищи? Новую жизнь. Что нужно в первую очередь для новой жизни? Новый человек. Что нужно для нового человека? Свободное проявление естественных страстей. Во-первых, обеспечить всех презервативами...
Сталин. Презервативами? Маме твоей презерватив! Папе твоему презерватив! А кто будет рожать солдат? Ты будешь рожать солдат, проститутка?
Коллонтай. Рожают не солдат, товарищ Сталин.
Сталин. А кого?
Коллонтай. Детей.
Сталин. Подержал на руках, сфотографировался – и в солдаты!
Коллонтай. Подержал на руках, сфотографировался – и в дармоеды!
Сталин. Почему надо рожать дармоедов?
Коллонтай. Больше презервативов – меньше дармоедов.
Сталин. Сегодня дармоед – а завтра солдат. Непобедимая и легендарная!
Коллонтай. Сегодня дармоед – а завтра дезертир. С презервативом хоть хлопот меньше. Разве это солдаты? Кривые, хромые, слепые, плоскостопие, язвенники, невротики, пацифисты, педерасты, и у всех справки о врожденном идиотизме.
Сталин. Подожди, подожди... Слепой – поведем, кривой – направим, идиот – прикажем, педераст... почему педераст?
Коллонтай. Потому, что во-вторых – новый человек открыт для всех видов сексуальных отношений. Сексуальные меньшинства, национальные меньшинства, политические меньшинства – теперь все равны!
Сталин. Равны? Все? Кому? Конституционный демократ равен педерасту? Мы не понимаем.
Горький (приходя в себя, слабым голосом). Черти вы драповые, вы сами не понимаете, какое дело сделали. Неолиберализм – это фашизм в овечьей шкуре.
Ленин. Браво, батенька!
Горький. Лысая сволочь... Вот чего ты не доделал – то они доделают, фашист говорит: я уничтожу твой народ, твою культуру, и заселю твою землю другим народом.
Сталин. Я ему так уничтожу. Я его самого уничтожил.
Горький. А неолиберал говорит: все люди хорошие, все люди равны, все культуры прекрасны, все сексуальные отношения правомерны, человек имеет право быть счастливым как угодно, если не мешает другим...
Керенский. Не лишено. Господа – не лишено!
Горький. И тогда – гомосеки, лесбиянки, наркоманы, дармоеды, дикари – все прут... и никого не укоротишь, суды продажны и запуганы, судьи тоже счастья хотят... и никого не выгонишь, шею не свернешь, дикий обряд не запретишь... а твой народ размножаться бросает, лень ему детей кормить, он жировать хочет... вместо литературы блядословие, вместо искусства шизофрения – а как же, все формы равны... А жрать подай! Кровать подай! Развлеки, одень! Своих детей нет – вези мне гастарбайтеров из джунглей! Вот и все. И через сто лет – три-четыре поколения – нет твоего народа, и нет твоей культуры, и нет твоей страны, а земля заселена другим народом, с другой историей, другой культурой, другой религией и другой ментальностью. И никакой войны! Эвтаназия! Сладкая смерть расы! Ты поняла, безмозглая шлюха? Можно перерезать горло – дергаться будет, сопротивляться, и умрет в муках сейчас. А можно пихать ему в глотку пирожные, которые он любит, пока от обжорства сам не сдохнет – это путь чуть длиннее, зато верней и спокойней. Либерализм и фашизм – та ж хреновина, вид сбоку. Ты слов-то не слушай, ты по делам смотри результат! (Плачет.)
Коллонтай. Что вы имеете против лесбиянок?
Горький. Они не размножаются.
Керенский. Очевидно, по этой же причине вам не нравятся гомосексуалисты.
Горький. Нет. По этой причине они мне нравятся. Может быть, скоро сами вымрут. А пока меня тошнит.
Сталин. Вы что-нибудь имеете против лиц кавказской национальности, товарищ Горький?
Горький. Я бы не пожалел своей вечной жизни, товарищ Сталин, чтобы оживить вас на неделю – решить проблемы СПИДа и наркомании.
Сталин (усмехаясь). А больше недели – боитесь, да? Зачем неделя – два дня. Торговцев наркотиками расстрелять, гомосексуалистов посадить, наркоманов – в лечебные лагеря. Ничего они не могут без Сталина, только бала-бала говорить.