Проклятие для леди - Вентворт Патриция. Страница 44

— Достаточно было видеть. Хорошо, что он находился далеко, и я не могла слышать его брань! — Она снова фыркнула.

— Вы видели его и в тот момент, когда он был уже на пустоши?

— Только в самом ее начале.

— А позади него на дороге никого не было?

— Никого.

— Можете поклясться? Возможно, вам придется это сделать.

Острый кончик носа сердито порозовел.

— Могу подтвердить под присягой на Библии все, что я сказала!

— Значит, позади никого не было, — задумчиво промолвил Фрэнк и неожиданно резко осведомился:

— А впереди, миссис Ларкин? На дороге, ведущей из деревни?

Она молчала.

— Шел ли кто-нибудь по дороге из деревни навстречу флэксмену? — настаивал Фрэнк.

— Вроде да, — нехотя отозвалась миссис Ларкин.

— Мужчина или женщина?

Она покачала головой.

— Я не видела — и никто бы не смог этого увидеть.

Было уже начало одиннадцатого.

— Но в ту ночь светила луна.

— Может, и светила. Только ее почти скрывали облака. И могу сказать одно: кто-то шел по дороге и подал Флэксмену руку. Потом я закрыла окно.

— Вы уверены?

— Конечно уверена! Нелли перестала скулить — по крайней мере, ее больше не было слышно. А так как было слишком темно, чтобы наблюдать за Флэксменом, и я здорово замерзла, то я приготовила себе чашку горячего чая и пошла спать. Вот вам чистая правда!

Фрэнк удалился, убежденный, что так оно и есть.

— В таком случае, — позже сказал он Грейсону, — Том Хамфрис вне подозрений.

Инспектор Грейсон с ним согласился.

Глава 35

В течение дня у всех жителей деревни выяснили, где они находились между половиной десятого и половиной одиннадцатого вечера, когда был убит Флэксмен. Коллективное алиби имели мужчины, остававшиеся в «Соколе» после ухода Тома Хамфриса. Они ушли из трактира в десять часов, и так как все проживали на той стороне Блика, которая находилась ближе к Рейдону и дальше от пустоши, где было найдено тело, то шли домой вместе, по пути весело желая доброй ночи каждому, кто входил в свое жилище.

Жены были готовы поклясться, что никто из их благоверных больше не выходил из дому. Оставались несколько мужчин, подозревать которых не было никаких оснований и которые уже спали, а также женщины — жены, матери, сестры и бабушки, — которым абсолютно незачем было выходить из дому в столь поздний час.

Грейсон уже закончил проверку и шел по улице, когда столкнулся с мисс Силвер, выходящей из деревенской лавки. Вежливо ему кивнув, она двинулась дальше, но он зашагал рядом с ней.

— Эбботт говорит, что это вы подали ему идею, будто миссис Ларкин могла видеть кого-то, идущего со стороны деревни. Я прочесал здесь буквально все, и никто не признается, что был в это время не дома.

Мисс Силвер это нисколько не удивило. Инспектор Грейсон, несомненно, был превосходным офицером, но, возможно, ему не хватало чувства такта. Если он с таким напором расспрашивал местных жителей, то это воспринималось как приглашение признаться в убийстве. Покашляв, она осведомилась:

— Надеюсь, вы ясно давали понять, что ищите свидетеля и не собираетесь никого арестовывать?

Инспектор непонимающе на нее уставился.

— Они все здорово напуганы. Если даже кто-то из них я выходил из дому, он ни за что в этом не признается.

Мисс Силвер улыбнулась.

— А вы беседовали со старой миссис Пиз?

— С бабушкой Пиз? — удивленно переспросил Грейсон. — Чего ради? Она лежала в постели с ревматизмом и никак не могла шататься по улицам в темноте. Ей уже под девяносто.

— И все-таки она выходила из дому в тот вечер.

— Почему вы так думаете, мадам?

В его голосе звучало явное недоверие, но мисс Силвер это игнорировала.

— Ее дочь, мисс Боуйер, прислуживает мисс Фолковер. Утром она пришла, как обычно, еще до того, как стало известно об убийстве, и стала жаловаться мисс Фолконер на мать, которая совсем не думает о своем здоровье на старости лет. Оказывается, в тот вечер почтенная миссис Пиз тайком выходила из дома, она объяснила потом, что относила особую микстуру от кашля — по рецепту ее прабабушки — миссис Миллер, у той дома все не спят ночами из-за кашля Стэнли. Вернулась она только в одиннадцатом часу.

— Вы сами это слышали?

— Нет, инспектор, мисс Фолконер рассказала мне об этом всего полчаса назад. Она слышала, что вы ищете тех, кто мог видеть убийцу, и природная честность не позволила ей молчать. Если бы я сейчас вас не встретила, то позвонила бы в рейдонский полицейский участок.

Грейсон нахмурился, и хотя было уже темно, мисс Силвер догадалась об этом по его строгому голосу.

— Едва ли бабушка Пиз что-нибудь могла увидеть, но так как подозревать ее в убийстве никто не станет, она, по крайней мере, не станет запираться. Доброй ночи, мисс Силвер.

Инспектор зашагал к коттеджу мисс Фолконер, решив потолковать со старушкой, хотя и не надеялся на стоящий результат. Но факт есть факт: она вернулась домой в начале одиннадцатого, а дом миссис Миллер находился в самом конце деревни. Так что может и повезет, хотя едва ли…

Когда Грейсон постучался, к немалому его удивлению, открыла ему сама миссис Пиз. На ней была большая черная шаль и красные шерстяные шлепанцы. На голове, покрытой реденькими седыми волосами, не было ни чепчика, ни шапки. Пожаловавшись на сквозняк, она велела ему побыстрее войти и плотнее закрыть дверь. На правах дальней родственницы — со стороны миссис Грейсон — она называла его просто Джонни.

— Пришел поболтать со мной? Было время, когда молодые люди часто навещали меня по вечерам, и никогда не поздно начать сызнова! Садись поближе к огню — я как раз заварила чай.

Чай оказался горьким, но инспектор, сделав глоток, удержался от гримасы и добродушно произнес:

— Рад видеть вас в добром здравии, бабушка. Эгги говорила мне сегодня, что вас совсем ревматизм замучил, даже не встаете с кровати.

Чай в ее чашке был еще чернее и на вкус был, по-видимому, еще более горьким, но старухе явно это было по вкусу.

— Это она из вредности, не хочет, чтобы мы с тобой виделись! Приревновала моего нового кавалера, думает, будто я не знаю, что ты приходил! Но ее Эрни проболтался. «Чего это Джонни Грейсону здесь понадобилось?» — спросил он. А я задала Эгги головомойку! Но раз уж ты здесь, спрошу у тебя то же самое. Чего тебе нужно, Джонни Грейсон? Лучше поторопись, а то вернется Эгги и выставит тебя.

Услышав объяснения инспектора, она захохотала, и так вся тряслась и раскачивалась, что едва не расплескался ее чай — пришлось ей поставить чашку на край плиты.

— Ну и ну! По-твоему, это я подкараулила Флэксмена и прикончила его садовым ножом мистера Хамфриса? Хотя, слов нет, у некоторых его зазноб наверняка имелась на то причина. Он был редким пакостником, да и Нелли Хамфрис ему под стать. Но я ни за кем с ножом не гонялась, ей-ей.

Грейсон тоже засмеялся.

— Поверю вам на слово, бабушка. Но, может быть, вы что-нибудь видели?

Она сразу перестала смеяться.

— А если и видела, что с того?

— Я бы очень хотел, чтобы вы мне об этом рассказали.

Старушка задумалась. Ее горький чай, по-видимому, был уже и холодным, однако она допила его, прежде чем спросить:

— Мне придется идти в суд и рассказывать об этом под присягой?

— Все зависит от того, что именно вы видели.

— Не особо много чего. Я понесла мисс Миллер микстуру от кашля для ее Стэнли…

— В котором часу?

— Была половина десятого, когда я вышла. Они слушали радио, и мне удалось выйти незаметно через заднюю дверь.

— И тогда вы что-то увидели?

Она покачала головой.

— Я пришла к Миллерам и отдала микстуру.

— Сколько времени вы у них пробыли?

Старуха наморщила лоб.

— Не знаю. Миссис Миллер давно жаловалась на кашель Стэнли, который всем не дает спать, а я рассказала про мою прабабушку. Все эти нынешние ваши доктора и аптекари ей в подметки не годятся! Сама готовила лекарства и для людей, и для скота, а уж если она чего не могла вылечить, пиши пропало! Другим не стоило и пытаться.