Шестое чувство - Вентворт Патриция. Страница 19

Голос Меады бил его прямо в сердце.

– Меада, я не забыл, ничего из того, что случилось. Я же тебе говорил. Я сразу влюбился в тебя, в тот день у Кити Ван Лоо, и никогда не переставал любить тебя. Ты не знаешь, что, когда мы ехали с тобой в такси, я сгорал от желания поцеловать тебя. Мне это представлялось самым желанным на свете. Ты ведь помнишь, я поддерживал тебя рукой и, как безумный, твердил себе одно и то же, не смей целовать ее. Это ведь говорит о чем-нибудь? Теперь перестань дрожать и выслушай меня! Минуту тому назад, едва ты начала рассказывать о Кароле, я сразу понял, что она за штучка. Судя по всему, она типичная охотница за деньгами, а мне не нравятся такие охотницы. Скорее всего, она крашеная блондинка, а мне не нравятся крашеные блондинки. Не хочу притворяться святым, но и простаком выглядеть тоже не хочется. Уверяю тебя, что я никогда не помышлял о том, чтобы жениться на Кароле Роланд.

– А если это случилось очень давно…

– Нет, нет. Я смутно помню события только полуторагодовой давности. А в то время, когда я уже вышел из забытья, я что-то не припоминаю, чтобы встречался с Каролой. Ну-ка помоги мне, ведь у тебя с памятью все в порядке. Ведь я был помолвлен с тобой, не так ли? И в тот момент с памятью было все нормально. Неужели ты думаешь, что я намеревался совершить что-то вроде двоеженства или я уже находился в разводе?

– Нет, я спрашивала ее об этом. Она ответила – нет, между вами просто все кончено.

– В таком случае я собирался заманить тебя в сети двоеженства. Очнись, дорогая. У меня же не было от тебя никакой страшной тайны?

– Нет, не было, – ее глаза вдруг расширились.

– А теперь в чем дело?

– Я пытаюсь припомнить, действительно говорил ли ты что-то насчет вступления в брак. Ты сказал, что любишь меня, а потом спросил, люблю ли я тебя, а потом… Конечно, наше знакомство длилось очень недолго, всего три дня. Кажется, как давно это было, Жиль.

Он приподнял ее и крепко поцеловал, затем снова опустил на пол.

– Не стоило говорить в подобной манере с такой девушкой, как ты, но это было так важно для меня. Прости, я очень неловок. А теперь сиди тихо и спокойно и не забывай напоминать себе, что все будет хорошо! Если опять начнешь плакать, я отшлепаю тебя. Я сейчас пойду и поговорю с глазу на глаз с мисс Карола Роланд, и думаю, что она еще пожалеет о том, что затеяла такое дело.

Меада побежала вслед за ним в прихожую.

– Жиль, будь осторожней, обещай мне! Ты не совершишь никакой глупости? Ты не сделаешь…

Он слегка повернулся на пороге.

– Если воздавать ей по заслугам, то мне следовало бы свернуть ей шею! – бросил он и хлопнул дверьми.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Карола Роланд открыла двери своей квартиры № 8. Едва она увидела Жиля, как ее глаза загорелись, а на губах заиграла улыбка. Удовольствие вместе с приятным удивлением охватило ее. До этого она скучала, очень скучала, а это сулило ей развлечение. У нее был старый неоплаченный счет, а тут вдруг появляется сам Жиль, готовый принести деньги на блюдечке. Она сказала в своей лучшей «аристократической» манере:

– Как это любезно с твоей стороны! Проходи.

Ответ Жиля вряд ли можно было считать произнесенным вежливым тоном. Он был вне себя от ярости. Жиль вошел в гостиную, затем развернулся к ней лицом.

– Мисс Роланд?

Голубые, необыкновенные по своей величине глаза широко распахнулись.

– Зачем так.

– Мне известно, что вы предъявляете какое-то нелепое требование.

Улыбка заиграла на красных губах Каролы:

– В этом нет ничего нелепого. Тебе, как и мне, хорошо известно, что я миссис Армтаж.

Жиль, застыв на месте, уставился на нее. На ней было надето длинное белое платье, на лебединой шее блестело жемчужное ожерелье. Светлые волосы, чуть взбитые над лбом, волнами ниспадали ей на плечи. Изумительная фигура, чудесная кожа, а глаза напомнили Жилю детство и широко распахнутые глаза любимой куклы его кузины Барбары, такие же огромные, с темными ресницами и холодным взглядом. Он никогда не встречался с ней раньше, как он не силился вспомнить. Вся она казалась ему совершенно незнакомой и чуждой. Он не мог поверить, чтобы между ними когда-либо существовали хоть какие-то отношения.

Но тут его взгляд скользнул мимо нее, и он увидел свою фотографию на каминной доске с надписью в углу. На ней он был в штатском костюме, снимок был сделан еще перед войной. Жиль даже вспомнил, когда был сделан снимок, в холодный и ветреный день, когда они встретились с кузиной Барбарой, а потом пошли обедать. Она собиралась ехать к своему мужу, в Палестину, и выглядела очень счастливой. Он вспомнил все до мельчайших подробностей, но никакой Каролы Роланд, которая называла себя миссис Армтаж, хоть убей, никак не мог вспомнить.

Он подошел к камину, взял фотографию и повернул оборотной стороной к себе. Сзади ничего не было написано. Он поставил фото на место.

Разворачиваясь к Кароле лицом, он услышал ее смех.

– Жиль, дорогой! Это невероятно! Какая у тебя ужасная память! Совсем никудышная.

Он явно разозлился, и это ее обрадовало.

– Итак, вы утверждаете, что вы моя жена?

– Жиль, дорогой!

– Но если это так, докажите это. Когда мы поженились, где, кто были наши свидетели?

Ее брови недоуменно изогнулись. Невероятно, но ее голубые глаза раскрылись еще шире. Сходство с куклой кузины стало вовсе поразительным.

– Дай мне вспомнить. Это было в марте, 17 марта 1940 года, ровно полтора года тому назад. Мы расписались в бюро регистрации браков, не стоит меня спрашивать адрес, ведь ты привез меня туда на такси, да и не до адреса мне тогда было, впрочем, как и тебе. А свидетелями были сам регистратор бюро и мужчина, какой-то прохожий с улицы. Я совсем не помню их имен.

– Где свидетельство о браке?

– Дорогой, у меня нет его при себе. Понимаешь, все вышло не совсем удачно, и мы решили разойтись, при условии, что ты будешь выплачивать мне содержание.

Жиль злобно рассмеялся.

– Это был я или не я? Теперь мы до чего-то добрались. Вы говорили мисс Андервуд, что у вас имеется мое письмо. Не позволите ли мне взглянуть на него.

Веки Каролы слегка дрогнули, черные ресницы опустились вниз, глаза сузились.

– Не знаю, дорогой. Ты такой сильный и так возбужден. Если я покажу его тебе, обещай, что не станешь его вырывать.

– Я не собираюсь отрицать очевидное, я лишь пытаюсь добиться правды. Я говорю, вы блефуете, и считаю это блефом.

Карола весело рассмеялась.

– Ладно, дорогуша! Вот до чего мы дошли! Я буду держать письмо точно так же, как держала его перед Меадой Андервуд. Ты все увидишь сам. Только не трогать, не выхватывать – слово чести и все тому подобное.

– Я не собираюсь ничего трогать, я лишь хочу удостовериться. Вы заявляете, что у вас есть мое письмо. В таком случае покажите мне его!

– Поклянись, что не дотронешься до него. Почему не клянешься?

Жиль засунул руки глубоко в карманы.

– Не собираюсь этого делать. Я обещаю, что пальцем не дотронусь до него. Если этого не достаточно, тогда я удаляюсь. Если у вас есть что-либо, чтобы предъявить мне, то давайте показывайте!

– Всегда джентльмен, не так ли дорогой? Ты же знаешь, что письмо на самом деле столь же надежно, как само свидетельство. Люди обычно не так резки, если только это не внутрисемейное дело.

В голове у Жиля щелкнуло, на миг что-то ему приоткрылось. Словно приотворилась дверь, но тут же захлопнулась. Но промежуток оказался слишком мал, чтобы увидеть, что скрывалось за дверью.

Но тут перед ним возникла Карола с письмом в руке.

– Вот оно, ты можешь увидеть его воочию. Потом, дорогой, возможно, ты извинишься передо мной. Держи руки в карманах, тогда у тебя не будет искушения сделать что-нибудь такое, чего не следует. А то глядишь, и не удержишься, а? Вот, смотри!

Карола держала лист бумаги точно так же, как она его держала перед Меадой. Жиль узнал свой почерк, с характерным наклоном в сторону. Заметно было, в какой ярости он писал, в некоторых местах перо ручки прорвало бумагу. Ясно, что, когда он писал эти строки, он был взбешен. Он пробежал глазами письмо сверху донизу, он читал то же самое, о чем ему говорила Меада. Наконец он уперся взглядом в требование насчет своего имени.