Белое танго - Вересов Дмитрий. Страница 45

— Почему? — обалдело спросил он.

— А потому, что ты вбил себе в голову, будто в чем-то передо мной виноват, обманул меня, обидел. Разве ты клялся мне в вечной любви, и разве я приняла твои клятвы? Неужели ты ожидал, что я, узнав про твою Варю, кинусь царапать тебе лицо или побегу сочинять телегу в твой партком о недостойном поведении коммуниста Чернова, который нижеподписавшуюся комсомолку Захаржевскую поматросил да и бросил? Оставим эти развлечения быдлу. Мы же с тобой современные, неглупые люди.

Ты мне очень симпатичен и дорог, брат моей подруги, пусть и не самой близкой, друг моего брата и мой, надеюсь, тоже. И ты считаешь, что нам нужно стать врагами или чужими друг другу только потому, что один из нас встретил любимого человека?

Так. Ни малейшим намеком не показать истинные свои чувства по этому поводу.

Благородство и мудрость. Пусть теперь мучается, сопоставляет, делает окончательный выбор. Она поможет ему выбрать правильно, но об этой помощи он догадываться не должен…

Варя появилась только вечером — астеническая костлявая блондинка не первой молодости в нелепом сереньком жакете. Не без этакого провинциально-романтического шарма, но в целом, конечно, крыска. Тонкие, нервные пальцы. Должно быть, неплоха в постели. Немногого же мужикам надо!

Ужинали они втроем, засиделись, болтая ни о чем. От Таниного внимания не укрылась игра чувств на лице Павла, его взгляд, который он исподволь переводил то на нее, то на Варю. Сравнивает.

Потом она отправила Павла спать, а Варю затащила в свой номер и начала колоть по полной программе при помощи ласково-сестринских интонаций, швейцарского растворимого кофейку и как нельзя кстати пришедшейся бутылочки ирландского сливочного ликера «Бейлиз». Варенька разомлела, пошла пятнами и разоткровенничалась. В числе прочего Таня узнала, что Варе двадцать семь лет, что она — вдова гражданского летчика, умершего страшной и медленной смертью после жуткой аварии, оставив на ней двух мальчишек и старика-отца…

Стоп. Вот тут-то и проскользнуло в Варином рассказе нечто интересное…

Нет, уже позже, после четвертой рюмочки, когда она вконец размякла, пустила слезу и стала лепетать про то, как сама не верит своему счастью, какого потрясающего человека она обрела в лице Павла.

— Что, скажи мне, что он во мне нашел?! — Всей душой разделяя Варино недоумение, Таня тем не менее ласково покачала головой и издала соответствующий моменту воркующий звук — зря, мол, на себя наговариваешь, героическая ты моя. А Варя всхлипнула и продолжала:

— Некрасивая, старше его, необразованная, с судимостью…

Ну и так далее. Судимость больше не упоминалась ни разу. Видно, сгоряча вырвалось — у таких все сгоряча. Надо надеяться, Павлу про этот факт биографии любимой женщины ничего не известно, а у Тани, естественно, хватило ума в разговоре эту тему не педалировать. Но узнать все основательно, какая судимость, когда, за что. Ошибки буйного отрочества, какой-нибудь шахер-махер с медикаментами, с бельем, продуктами… Нет, вряд ли, не тот тип, да и не держали бы ее тогда в таком-то месте. Или скрыла? Ага, здесь скроешь, и опять же типаж не тот, чтоб скрывать. Тут что-нибудь страстное, с сильно смягчающими обстоятельствами. Может, из сострадания мужа своего безнадежного порешила?

Впрочем, что гадать, когда можно узнать наверняка. Информацию нужно подтвердить, конкретизировать, найти ей грамотное применение…

И злость на Варю моментально прошла. Теперь ее, бедняжку, только пожалеть остается.

Таня не спеша шла по длинному коридору желтого трехэтажного здания, расположенного на проспекте Ленина, на площади, как звали ее местные, Ослиных ушей, и внимательно смотрела на таблички на внушительного вида дверях. Сюда, в республиканское Министерство внутренних дел, она проникла, воспользовавшись одним из удостоверений, которыми некоторое время назад снабдил ее Шеров. Все они имели вид внушительный и официальный, что и неудивительно — почти все ксивочки оформлены на подлинных бланках и снабжены подлинными печатями, а некоторые были настоящими во всех отношениях. Так, за столь впечатлявшее Павла весной в театре удостоверение референта областного Управления культуры Таня даже ездила расписываться в какой-то синей ведомости. Конечно, она могла бы попасть сюда и добиться аудиенции хоть у самого министра, позвонив очень ответственному работнику, которого в феврале принимала на ранчо, но ей не хотелось подключать к своему визиту в МВД тяжелую артиллерию — не ровен час, дойдет до Чернова…

Кроме того, заметила и пиетет здешних жителей перед документами.

К несчастью, вывешенные на дверях фамилии высоких милицейских начальников были исключительно таджикские, во всяком случае азиатские. Ей казалось, что этим мужчинам генетически свойственно восприятие женщины как существа неполноценного и серьезного отношения не заслуживающего. Сегодня такое восприятие, иногда весьма выгодное, было бы не совсем кстати. Ее должны принять всерьез.

Она остановилась было у дубовой двери с надписью «Второе управление. Зам. начальника полковник Новиков И. X.», но прочла инициалы и призадумалась. Может быть, Иван Харитонович, а может Ильхом Хосроевич. Кто их тут разберет? Зато начальник третьего отдела — Пиндюренко Т. Т. — подобных сомнений не вызывал, и Таня решительно вошла в приемную.

Там было довольно просторно и солидно — хрустальная люстра, черные кожаные диванчики с гнутыми спинками, внушительный стол секретаря — молодого круглолицего таджика с погонами лейтенанта. Быстрым деловитым шагом Таня подошла к самому столу, достала из кармашка сумки удостоверение и сунула его под нос удивленно привставшему молодому человеку.

— Татьяна Захаржевская, «Известия», — четко проговорила она. — Небольшое интервью с товарищем полковником для очерка «Будни милиции».

Лейтенант сглотнул, вернул удостоверение Тане, исчез за дверью. Оттуда донесся хриплый голос:

— Да, что такое?..

Больше всего полковник Пиндюренко походил на прыщ — маленький, тугой, красный и раздражительный. Даже не посмотрев на Таню, он сердито бросил: «Вам что, гражданочка?» и тут же вновь засунул круглый нос в раскрытую на его столе папку. Таня села в кресло, не ожидая приглашения, открыла сумку и вынула оттуда японский диктофон (удачно приобретенный час назад в комиссионном отделе торгового центра «Сатбарг»).