Возвращение Желтой Тени - Верн Анри. Страница 18

— Что же получается, командан: неужели сейчас по свету действительно бродят два месье Минга?

— Увы, Билл, — горько усмехнулся Моран. — Их в настоящее время и на самом деле двое, причем, один месье Минг — умственно полноценный, а второй — свихнулся…

10

Дело происходило в одну из тех ночей, которые в Гималайях сравнимы с началом бытия. Небесный свод походил на широченную посиневшую стальную пластинку, утыканную мерцающими драгоценными камнями. И на ней, казалось, всего на расстоянии вытянутой руки, вырисовывалась белая, призрачная громадина Канченджанги с её ледниками, хребтами с их снежной бахромой, поразительным зубцом вершины, вздымавшейся на восемь тысяч пятьсот семьдесят девять метров над уровнем моря. А вокруг — дышащие испарениями заросли Верхней Титцы с её гигантскими папоротниками, орхидеями, кисеей висящего мха, пурпурного цвета всплесками рощиц рододендронов.

В данный момент полутемнота ночи скрадывала этот удивительный спектакль. Прошло уже несколько дней, как Боб Моран и Билл Баллантайн верхом на пони покинули Даржелинг, углубляясь в Сикким. в Гангтоке они повернули к северо-западу по направлению к Канченджанге, которая выступала для них в качестве ориентира. Впрочем, в услугах гида они не нуждались, поскольку в Калькутте Таня Орлофф начертала им схему маршрута до самой берлоги Желтой Тени. Та находилась в старом буддийском монастыре, недалеко от деревеньки Кимпонг, прямо у подножья горы.

Сумерки опустились едва ли с час тому назад. Два друга — с виду простые туристы и внешне безоружные — вышли из Кимпонга. Они двигались пешком вдоль склонов, покрытых рододендронами и датурой, чьи белые цветы в форме трубочек светились в ночи, распространяя вокруг сладковатый запах.

Боб и Баллантайн шли быстро и бесшумно, поскольку продвигаться так в полной темноте им было не впервой. В то же время они вышагивали с удвоенным вниманием и не только потому, что приближались к монастырю Минга номер один. Дело в том, что ещё в Даржелинге они узнали, что их путем, но с опережением всего в несколько часов следовал какой-то весьма необычный тип в одежде буддийского монаха. Судя по описаниям опрошенных лиц, облик незнакомца полностью совпадал с чертами Минга, особенно в части вызывавших трепет ужаса, почти нечеловеческих желтых глаз. И если в душах Морана и Баллантайна и появилось мельком сомнение относительно его личн,ости, то его тут же рассеяло известие о том, что тот, несмотря на религиозные одежды, похоже, был весьма склонен к употреблению горячительных напитков. Поэтому представлялось более чем вероятным — в сущности, в том была уверенность — что Минг номер два в рекордные сроки покрыл почти семьсот пятьдесят километров, которые отделяли горы Нага от Сиккима. Как это ему удалось сделать? И Боб, его компаньон могли лишь дивиться этому, не в силах дать объяснения столь невероятному факту. Но и при этом они, конечно, не забывали, что имели дело с Желтой Тенью, который по всей Азии опирался на сеть сообщников.

В Кимпонге Моран и Баллантайн узнали, что загадочный монах покинул деревушку в послеобеденное время и также направился к монастырю. В силу этих двух причин друзья и держали ушки на макушке (с одной стороны они не желали попасть в лапы подручных — дакоитов и других — Минга номер один, а с другой стороны, стремились избежать столкновения с Мингом номер два, если этот монах и в самом деле был им).

По пути каждый из них, любителей острых приключений, раздумывал о предстоящем событии, к которому — если повезет, или, наоборот, крупно не посчастливится, смотря как расценивать — они окажутся самым непосредственным образом причастными. Неоспоримо, что от встречи двух Желтых Теней посыпятся такие искры, что они наверняка опалят и их. Но ведь Боб сознательно спровоцировал эту встречу и не считал нужным что-либо менять в своих планах. А что касается Билла, то у того было твердое правило: куда двинет его друг — туда же устремлялся и он, даже рискуя собственной шкурой.

Они выбрались на вершину закругленного холма и внезапно, прямо перед ними, слегка нависая над узкой долиной, заросшей папоротником, появился монастырь. Он занимал практически всю макушку возвышенности с её пологими склонами. Простая стена с мощными подпорками окружала ряд угловатых строений с квадратными окнами, многие из которых были освещены.

— Ну вот, мы и у цели, — возвестил Баллантайн. — Дурных встреч, к счастью, не состоялось. Так пусть так будет и впредь…

— Успокойся: это нам не грозит, — осадил его Моран. — Ты слишком спешишь с выводами.

Действительно, почти тут же из долины донесся пронзительный крик. То были скорее зловещие, полные жути стенания, увы, слишком хорошо знакомые друзьям, не раз слышавшим нечто подобное при обстоятельствах, одни трагичнее других.

— Это клич дакоитов, — констатировал шотландец.

Боб состроил гримасу.

— Верно, — повторил он, как эхо. — Думаю, старина, что ты все равно ожидал услышать их рано или поздно. Там, где Желтая Тень — всегда дакоиты…

француз неспешно вытащил из кармана электрический фонарик, а также какой-то блестящий предмет, которые он держал на ладони. Это была небольших размеров маска из массивного серебра, изображавшая тибетского демона, на лбу которого были выгравированы кабаллистические знаки. Этот маленький шедевр был несколько деформирован, поскольку с тыльной стороны в него попала пуля в ситуации, едва не стоившей Морану жизни. Когда-то эту вещицу Бобу подарил сам Минг, и он стал для него талисманом, одного вида которого оказывалось достаточно для того, чтобы внушать почтительность соратникам грозного монгола. Боб рассчитывал вновь прибегнуть к этому фетишу, чтобы попытаться удержать дакоитов на расстоянии.

Движением подбородка Боб показал на долину.

— Пойдем туда, — просто произнес он.

С четверть часа они продирались сквозь заросли папоротника, вымахавшего им по пояс. Тишина вокруг сгустилась, как если бы в этих местах не только не было ни души, но и вообще ни единого живого существа. И только огоньки окон монастыря мешали бесповоротно поверить этому.

Баллантайн резко остановился и, схватив Боба за руку, попридержал его.

— Вслушайтесь, командан…

Слева от них зашелестели листья, и из-за купы рододендронов выскочила азиатская антилопа. Ее, несомненно, что-то сильно напугало, она была в панике и мчалась, как стрела. Вскоре животное исчезло в потемках.

— Так антилопа бегает только от тигра или от человека, — заметил Моран. — Не думаю, что в округе бродит тигр…

Конечно, это были люди. Вскоре совсем неподалеку возникла дюжина силуэтов. При достаточно ярком свете луны Боб и Билл Баллантайн сумели их отчетливо рассмотреть. То были индийцы с длинными волосами и свирепыми лицами, вооруженные кинжалами, лезвия которых агрессивно блестели. Встав полукругом, они начали постепенно сдвигаться к европейцам. Их действия красноречиво свидетельствовали об обуревавшей их жажде убийства.

— Да, это дакоиты Минга, — выдохнул Баллантайн. — Обстановка осложняется.

Но Боб, казалось, воспринимал события спокойно. Когда дакоиты подошли на расстояние всего в несколько шагов, он внезапно высоко поднял левую руку с подвешенной на шелковом шнурке серебряной маской. Одновременно он ярко подсветил её лучом фонарика, который держал в правой руке.

В рядах дакоитов возникло замешательство. На их лицах, искореженных мгновение назад единственным стремлением беспощадно расправиться с чужаками, появилось выражение почтения и смирения при виде небольшой маски, которую Моран раскачивал взад-вперед чуть ли у них не под носом.

Боб, мобилизовав все свои познания в хинди, обратился к нападавшим:

— Проведите нас к вашему господину, — приказал он, придав голосу максимально возможную властность.

Дакоиты заколебались, поскольку их владыка редко кого принимал лично. В то жен время стоявший перед ними иностранец предъявил священную маску. А это придавало ему в их глазах если и не равновеликий с месье Мингом статус, то по меньшей мере накладывало на него почти абсолютное табу, которое, как это было вполне очевидно, снять был в силах только сам Желтая Тень.