В стране мехов - Верн Жюль Габриэль. Страница 61

Джаспер Гобсон и сержант Лонг поднялись с земли и пошли вправо, вдоль обочины, залитой водою, которая пенилась под их ногами. Они шли так минут десять, боясь, и не без основания, что сообщение с южной частью острова уже невозможно. Вскоре шум прибоя, который прибавился к разноголосому шуму бури, смолк.

— Нет, это просто расселина, — крикнул лейтенант Гобсон на ухо сержанту. — Повернем обратно!

И они опять свернули к югу. Но, приняв это решение, смелые люди подвергали себя ужасной опасности, и они знали это, хотя ни словом не обмолвились друг с другом.

Действительно, та часть острова Виктории, куда они так смело устремились, уже дала большую трещину и могла с минуты на минуту отделиться от него. Если трещина, размываемая прибоем, пойдет еще дальше, их неминуемо унесет течением вглубь океана. Но они не раздумывали и ушли во тьму, даже не задаваясь вопросом, будет ли возможность вернуться назад.

Сколько тревожных мыслей осаждало в эти минуты лейтенанта Гобсона!.. Можно ли было надеяться, что остров уцелеет до зимы? Не началось ли уже его неизбежное разрушение? Если ветер не прибьет его к берегу, не обречен ли он на скорую гибель, не потонет ли он, не растает ли? Какой ужасный конец! И на что могут надеяться несчастные обитатели этой льдины?

Между тем избитые, изнемогающие в борьбе со штормом, но исполненные неиссякаемого чувства долга, эти два стойких человека продолжали свой путь. Так дошли они до края лесного массива, который примыкал к мысу Майкл и который им предстояло пересечь, чтобы как можно быстрее достичь побережья. Они вступили в лес, окутанный непроницаемым мраком и наполненный оглушительным шумом ветра, свистевшего в верхушках берез и елей. Вокруг все трещало. На каждом шагу их больно хлестали сломанные ветви. Им ежеминутно грозила опасность попасть под удар падающего дерева, они то и дело натыкались в темноте на расколотый ствол. Но сейчас они уже не брели наугад, их вел сквозь чащу шум морского прибоя. Они слышали глухие отголоски тяжелого падения гигантских валов, бьющих о берег, и временами чувствовали, как вздрагивал под их ударами самый остров, ставший, очевидно, значительно легче. Держась за руки, чтобы не потеряться в темноте, поддерживая и поднимая один другого, когда кто-нибудь из них спотыкался и падал, они добрались, наконец, до противоположной опушки леса.

Но там они сразу попали в круговорот вихря, который, насильно оторвав их друг от друга и швырнув в разные стороны, бросил на землю.

— Сержант, сержант, где вы? — крикнул Джаспер Гобсон изо всех сил.

— Я здесь, лейтенант! — послышался хриплый голос Лонга.

Они ползком попытались добраться друг до друга, но, казалось, чья-то властная рука пригвоздила их к месту. Наконец, после неимоверных усилий им это удалось, и, чтобы предупредить повторение такого случая, лейтенант Гобсон привязал к себе сержанта поясным ремнем. Они вскарабкались по песку на небольшой пригорок, где росло несколько елей и можно было укрыться от ветра. Там они вырыли яму и забрались в нее, усталые, разбитые, изнеможенные.

Было половина одиннадцатого вечера.

Джаспер Гобсон и сержант Лонг просидели несколько минут молча, полузакрыв глаза и не шевелясь: ими овладело какое-то оцепенение, какая-то непреодолимая дремота. Словно кости скелета, скрипели над их головами раскачиваемые шквалом ели. Между тем они постепенно побороли это сонное состояние и, глотнув из фляжки сержанта немного водки, подбодрились и начали разговаривать.

— Только бы эти деревья устояли, — проговорил лейтенант.

— И наша яма не ушла бы вместе с ними! — добавил сержант, упираясь в осыпавшийся под ним песок.

— Ну, раз уж мы здесь, — сказал Джаспер Гобсон, — в нескольких шагах от мыса Майкл, и пришли сюда, чтоб смотреть, — посмотрим! Знаете, сержант Лонг, у меня какое-то предчувствие, что мы недалеко от материка; но, конечно, это только предчувствие!

Оттуда, где они расположились, их взгляд мог охватить две трети южной стороны горизонта, если бы горизонт был виден. Но в это время царил полный мрак, и они понимали, что если только до утра не появится огонек, то им придется дождаться рассвета, чтобы рассмотреть побережье материка, в случае если ураган отнес их далеко на юг.

Между тем, — и лейтенант Гобсон говорил об этом миссис Полине Барнет, — рыбаки нередко посещают эту часть Северной Америки, носящую название Новой Джорджии. На этом берегу встречается также немало поселков; туземное население их занимается раскопками в поисках бивней мамонтов, так как в этих местах сохранилось в окаменелом состоянии много скелетов этих гигантских допотопных животных. Несколькими градусами южнее находится Ново-Архангельск — главный город Русской Америки и ее административный центр, распространяющий свое влияние на весь архипелаг Алеутских островов. Охотники теперь чаще посещали берега Северного Ледовитого океана, особенно с тех пор, как Компания Гудзонова залива арендовала охотничьи угодья, где некогда промышляли русские купцы. Джаспер Гобсон, не зная здешних мест, знал нравы агентов, приезжавших сюда в это время года, и был почти уверен, что встретит здесь соотечественников и даже коллег по профессии или же, за отсутствием их, каких-нибудь кочующих индейцев, бродивших обычно по побережью.

Но что давало лейтенанту Гобсону повод надеяться, что остров Виктория был отброшен к побережью материка?

— Да, тысячу раз да! — твердил он Лонгу. — Вот уже неделю, как этот северо-восточный ветер дует не хуже урагана. Я прекрасно знаю, что за наш очень плоский остров ему трудно зацепиться, но холмы и лесные массивы, расставленные здесь, как паруса, должны слегка уступать напору ветра. Кроме того, море тоже испытывает влияние ветра, и вполне понятно, что его большие волны бегут по направлению к материку. Поэтому я считаю, что мы должны были выйти из течения, уносившего нас на запад, и что нас отбросило на юг. В последний раз мы были всего в двухстах милях от земли, а за эти семь дней…

— Все ваши рассуждения справедливы, лейтенант, — поддержал сержант Лонг. — Притом если нам помогает ветер, то помогает и бог. Он не захочет, чтобы погибло столько несчастных. И на него возлагаю я свои надежды.

Разговор Джаспера Гобсона с сержантом прерывался почти на каждой фразе ревом бури. Они пытались проникнуть взглядом в густую мглу, в которой ползли длинные космы растрепанного ветром тумана, отчего она казалась еще более непроницаемой. И в этой мгле не было видно ни одной светящейся точки.

К половине второго утра ураган на несколько минут утих и только страшно разбушевавшееся море продолжало реветь. Огромные валы, вздымаясь, яростно набегали друг на друга.

Вдруг Джаспер Гобсон, схватив своего товарища за руку, крикнул:

— Сержант, вы слышите?..

— Что?

— Шум моря!

— Слышу, лейтенант, — ответил сержант Лонг. — И уже несколько мгновений мне кажется, что удары волн…

— Уже не те… не правда ли, сержант?.. Слушайте… слушайте… как будто прибой… как будто волны разбиваются о скалы!..

Лейтенант Гобсон и сержант Лонг напряженно вслушивались. Это и в самом деле не был уже тот глухой, монотонный шум волн, набегающих одна на другую в открытом море, но звучный рокот тяжелых струй, ударяющихся о твердый берег, который рождал звонкое эхо скал. Между тем на побережье острова Виктории не было ни одной скалы, оно представляло собою просто невысокую кромку из земли и песка, почти не отражавшую звуков.

Но не ошиблись ли Джаспер Гобсон и его спутник? Сержант привстал было, чтобы лучше прислушаться, но его тут же свалил неожиданный порыв урагана, возобновившегося с новой силой. Затишья как не бывало, пронзительный свист ветра приглушал рев моря, а вместе с ним то особенное звучание, которое поразило слух лейтенанта.

Судите сами, какое волнение охватило этих людей! Они снова залезли в свою нору и, чувствуя, как под ними осыпается песок, видя, как ели склоняются до самой земли, гадали, не лучше ли им уйти из этого убежища, пока не поздно. В то же время оба, не отрываясь, смотрели в сторону юга. В этом взгляде сосредоточилась вся их жизнь; пристально вглядывались они в густую мглу, которая должна была рассеяться с первыми лучами зари.