Любовь без правил - Весенина Наталия. Страница 3

Тем более уже тогда на горизонте маячил образ молодого человека, который казался Жене пределом мечтаний. Она засыпала и просыпалась, вспоминая его темно-карие глаза. Толстая тетрадь регулярно пополнялась новыми стихами, посвященными ему. Суббота и воскресенье казались бесконечно долгими и такими одинокими... Однако теперь Евгения стала дольше задерживаться перед зеркалом и с удовольствием бежала на работу. Именно там, в коридорах школы, ровно в два часа дня она имела возможность мельком видеть его.

Молодой человек ежедневно забирал из школы двух прелестных двойняшек. Поинтересовавшись у завуча девочками, Женя узнала, что мамы у них нет: она бросила детей в трехлетнем возрасте, укатив за границу с новым мужем. Евгения обрадовалась и мысленно уже соглашалась воспитывать двойняшек как своих собственных детей. На уроках менее придирчиво проверяла у малышек домашнее задание, порой завышала им оценки, на переменках старалась погладить сироток по головке, пока на родительское собрание не пришел... папа двойняшек – мужчина с наголо обритой головой, с одутловатым красным лицом, двойным (и с намеком на третий!) подбородком, а также солидным брюшком. Со странной регулярностью он доставал из кармана носовой платок и громко в него сморкался.

Юлиан Шахов оказался известным крупным бизнесменом. После собрания он подошел к молодой учительнице и поблагодарил за хорошее отношение к девочкам, пытаясь при этом всунуть ей в руку несколько зеленых бумажек, в эквиваленте составлявших полугодовую зарплату Евгении.

– Уберите немедленно! – возмутилась она. – Зачем вы меня обижаете?

– Евгения Владимировна, я же от чистого сердца, – стал оправдываться бизнесмен. – Мои проказницы только о вас и говорят. Вы, может, не знаете, но их мамаша укатила за границу, польстилась на легкую жизнь. А у меня тогда одни копейки в кармане лежали. Теперь я мог бы нанять девчонкам частных преподавателей или отправить их в элитную школу, да они привыкли здесь. Когда я завожу разговор о переводе, начинают права качать или плакать. А когда мои дети плачут, я просто бессилен. Не могу их заставлять.

– Вот и не заставляйте. Пусть учатся здесь. Я стараюсь уделять им максимальное внимание. – Женя говорила чистую правду. Она не стала уточнять, что интерес ее в некотором роде был личным. Правда, сейчас она недоумевала: кто же тогда молодой мужчина, который, сам того не ведая, намертво поселился в ее сердце и внес смуту в душу.

– Евгения Владимировна, давайте я вас домой подвезу, – предложил Шахов. – На улице сейчас темнеет рано. Еще бандиты приставать начнут.

Женя согласилась. До дома она добиралась на автобусе, потом на метро, потом еще три остановки на трамвае и десять минут пешком. К тому же по дороге она надеялась выяснить хоть что-то о молодом человеке, имени которого еще не знала.

Бизнесмен помог ей надеть серенькое пальтишко, галантно взял под локоток, спускаясь со ступенек, высказал неудовольствие по поводу перегоревшей лампочки, некогда освещавшей крыльцо школы, и повел к автомобилю.

– Евгения Владимировна, – Шахов устроился рядом с Женей на заднем сиденье. – А может, сходим в ресторан? Кстати, тут по дороге есть очень приличное место, – сообщил он и снова попытался взять ее под руку.

– Нет, я очень устала. Давайте как-нибудь в другой раз, – отказалась Женя, забившись в самый угол салона.

– Вы на самом деле не хотите или стесняетесь? – уточнил Шахов. – Поверьте, я с самыми серьезными намерениями. Вы очень приличная девушка с правильными взглядами на жизнь и, насколько вижу, – он взял ее правую руку в свою, – обручальное кольцо не носите, значит, еще не обременены узами брака. Так почему бы нам не познакомиться поближе? Тем более, как сообщил вам ранее, я совершенно свободен.

Жене очень хотелось быть подальше от этого человека. Она открыла было рот, чтобы попросить высадить ее возле ближайшего метро, но тут в дело вмешался господин Случай.

Мобильный телефон Шахова затрезвонил.

– Да! Да! Сколько? Когда нужно? Уроды! Ничего сами сделать не можете, – гаркнул он в трубку. Повернул злое лицо к Евгении – и тут же оно поменяло выражение, бизнесмен расплылся в слащавой улыбке: – Евгения Владимировна, к сожалению, у меня возникли непредвиденные обстоятельства. Мой водитель подбросит меня в одно место, а потом отвезет вас, куда скажете. Надеюсь, вы не обиделись?

– Ну что вы! – поспешила заверить его девушка, вздохнув с облегчением. Идти с Шаховым в ресторан не было ни малейшего желания, а как отказаться? Такие, как Юлиан Шахов, отказ воспринимают, словно личную обиду.

– Запомните, мое предложение остается в силе, – сказал бизнесмен на прощание.

Когда Шахов скрылся за дверью казино, водитель повернулся к Жене и спросил:

– Где вы живете?

Евгения обмерла. Это был он, тот, за которого в мечтах она уже раз двадцать вышла замуж, и жили они долго и счастливо, и умерли в один день.

– На Н-ново-к-константинскую, – пролепетала девушка, и кончики ушей начало печь, как будто их прижигали огнем.

– Не хотите пересесть на переднее сиденье? – предложил парень. – Туда ехать около часа. Дорогой поговорим...

С этого вечера и начался их роман. Теперь, забирая двойняшек из школы, Виталик умудрялся перемолвиться несколькими словами с Женей. Если Шахов отпускал его раньше, он мчался на встречу с Евгенией. А когда родители Евгении, возвращаясь с собрания жильцов дома, закончившегося позже обычного, увидели их целующимися возле подъезда и устроили дочери допрос с пристрастием, Виталик как истинный джентльмен воспользовался удобным моментом и незамедлительно сделал предложение любимой.

Мать для приличия схватилась за сердце и потребовала полного отчета: сколько знакомы, где, когда, при каких обстоятельствах состоялась их первая встреча, состоят ли в интимной близости... И даже потащила Женю к врачу, дабы убедиться, что дочь не беременна. Три дня взяла на раздумье, так как, разумеется, не такого суженого желала единственному чаду, но по прошествии тайм-аута возражать не стала, увидев нечто новое в выражении лица дочери: в глазах Евгении застыла жесткая уверенность в своей правоте, а сжатые губы говорили, что она решила все сама и никаких возражений не потерпит.

Белого лимузина, подвенечного платья и золотых колец на заказ не было. Правда, в тот день Виталик надел вышедший из моды серый костюм, который покупался еще на выпускной вечер в школе. Пиджак заметно жал в плечах, а брюки вот-вот готовы были треснуть по швам. Женя для такого случая одолжила у подруги длинное вечернее платье нежно-голубого цвета. Они с трудом разместились в «Волге» старого образца, которая уже несколько лет не показывалась на свет божий и с невероятной скоростью ржавела в металлическом гараже-ракушке.

Папа Жени вставил ключ в замок зажигания, эффектно его повернул и... ничего. Машина не издала ни звука. Потом еще раз двадцать ее пытались завести, но безуспешно. В конечном итоге жениху и будущей теще пришлось толкать груду металлолома, пока она не подала признаков жизни. До загса доехали с ветерком, со скоростью тридцать километров в час. Так как дело было в апреле, весеннее солнышко не спешило баловать своими теплыми лучами, скорее наоборот, серые тучи заслонили небесную гладь, а колючий ветер всласть веселился, срывая с прохожих головные уборы и вырывая из рук зонты. Через щели допотопного авто поддувало холодом. Хорошо, что не грязью, радовались пассажиры «Волги», потому как положительными моментами всегда можно подсластить пилюлю.

Расписывались жених с невестой скромно, без присутствия официальной тетки в ярко-красном платье с заученными фразами и дежурной улыбкой. Вальс Мендельсона играл только в душе. Их завели в крохотную комнатку. Девушка-стажер проверила паспорта Виталика и Жени, уточнила, какую фамилию невеста желает носить после регистрации брака, и предложила расписаться в журнале регистрации. Счастливые родители заглядывали в открытую дверь, толкая друг друга, так как поместиться в комнатке могли бы только в том случае, если бы оттуда ушли молодожены.