Любовь без правил - Весенина Наталия. Страница 4

Они обменялись тоненькими серебряными колечками и воровато чмокнули друг друга в щеку. От родительских взглядов становилось неловко, и уже законные супруги не позволили себе излишних нежностей, приберегая их на потом.

Отметили самое счастливое событие в жизни Женечки бутылкой шампанского, салатом «оливье» и жареными котлетами с картошкой. Мама Виталика гордо преподнесла в подарок чайный сервиз со щербатой чашкой, купленный во времена сплошного дефицита. Мама Евгении на долгие годы обеспечила молодую семью комплектами постельного белья, полотенцами, одеялами и плюшевыми покрывалами, которые она начала складировать для приданого с тех пор, как дочери исполнилось пять лет.

Но в тот момент девушке было все равно, как и где они празднуют начало нового витка судьбы, именуемого семейной жизнью. Она мечтала только об одном – чтобы их оставили наедине.

Теперь можно открыто прижаться к любимому, не боясь предосудительного взгляда мамы, можно сто раз его поцеловать, можно заниматься любовью и не краснеть, прячась под одеялом.

В тот вечер, моя посуду на кухне, она повернулась к мужу и сказала:

– Я буду любить тебя вечно! Именно вечно, потому что слово «всегда» мне кажется банальным и серым. Дежурный поцелуй утром, контрольный вечером. Секс раз в неделю строго по пятницам и столько же раз не забыть произнести «мне с тобой было хорошо».

Я буду любить тебя вечно – и ни доли секунды больше. Не стану умолять, если захочешь расстаться, не буду звонить и молчать в трубку, не уподоблюсь тени, окутывая твою жизнь серостью и следуя за тобой без надобности.

Семейные узы не должны походить на цепи и амбарный замок, ключ от которого давно потерян. Брак – это свобода. Мне не хочется, чтобы штамп в паспорте давил на твои плечи с каждым годом увеличивающимся грузом. Я хочу быть рабой и королевой одновременно, влюбленной и любимой женщиной, а не просто женой. Виталик! Мне так хочется любить тебя вечно. – Женя кинулась в объятия мужа и замерла, с силой прижавшись к его голому торсу. Она хаотично целовала приятно пахнущее тело и вдыхала его аромат. Задыхалась от счастья и, жадно хватая ртом воздух, снова растворялась в его теле. Они как инь и ян плотно вжались друг в друга, не оставляя ни единого зазора, ни одного миллиметра между телами. Черное и белое смешалось и, вопреки законам природы, превратилось в серебристую дымку, в неге которой утопали двое влюбленных...

...Женя все еще всхлипывала от мощного взрыва энергии, который могут дать только две любви одновременно – физическая и духовная. Виталик пытался отдышаться. Потом тихо, шепотом сказал:

– Женечка, никто и никогда не говорил мне таких слов. Мне, сильному мужчине, неожиданно захотелось заплакать от той нежности, которую я испытываю к тебе. Если бы ты знала, как мне стыдно, что не смог подарить красивое обручальное кольцо, что ты не надела подвенечное платье и наше бракосочетание оказалось таким будничным.

– Ну что ты, Виталик. – Евгения постаралась успокоить мужа. – Разве пышная церемония может что-то добавить? Я ни о чем не жалею. И счастлива от того, как все произошло.

– Но разве ты не мечтала о красивой белой машине, о цветах, поздравлениях, торжестве и зависти подружек?

Женя задумалась:

– Пожалуй, разве что о белом платье, лимузине, уж очень хочется узнать, как там внутри. И об огромном фотопортрете счастливых молодоженов, который напоминал бы мне об этом счастливом дне, – еле слышно произнесла она. – А все остальное... мишура.

Виталик грустно вздохнул и промолчал.

...С того памятного момента прошло всего полгода, или шесть месяцев, или целых сто восемьдесят два дня, не так уж мало. Каждый вечер, день, проведенный с Виталиком, были для Евгении счастливыми. Их отношение друг к другу совершенно не изменилось. Никаких притирок, выяснений отношений, ссор. Обязанности по дому гармонично распределились между супругами, две зарплаты складывались в одну стопку, и они не требовали друг у друга отчета о расходах. Оба экономили, понимая сложность положения. Между ними не возникало недомолвок, они не лгали один другому...

Вернее, как оказалось, она думала, что не лгали.

Глава 2

Зерно сомнения

Двумя днями раньше, 18 октября 2004 года

Евгения возвращалась домой как на крыльях. Сегодня в школе случилось чрезвычайное происшествие, и дирекция приняла решение объявить о начале осенних каникул уже с завтрашнего дня. Дело в том, что ученик пятого класса нашел на свалке сверток с ртутью и притащил его в школу. Здесь он по-братски поделился с друзьями, и опасное для жизни вещество разнесли по всему учебному заведению. Когда в одном из классов учитель обнаружил ртуть, было практически невозможно собственными силами найти коробочки, баночки, кулечки с серебристыми шариками. В школу понаехали все, кому не лень: милиция, представители из министерства здравоохранения и санэпидемстанции, служба спасения и выездная лаборатория, специализирующаяся на токсичных веществах. Школу закрыли на карантин, а учащихся распустили по домам на две недели. Но так как в начале ноября должны начаться плановые каникулы, то отдыхать ученики смогут в течение месяца. Счастливая детвора прыгала от радости и благодарила непутевого ученика пятого класса, с легкой подачи которого можно целый месяц не ходить в школу.

Правда, неизвестно еще кто ждал каникулы больше – учительница или подопечные. Женя считала дни до каникул, старательно зачеркивая числа в календарике. И когда долгожданный день наступил раньше, она еле сдерживала улыбку, дабы не вызвать всеобщего порицания коллег. Распуская свой класс, девушка давала последние напутствия и радовалась, что ей, учителю младших классов, сейчас не надо объясняться с представителями различных служб, и она со спокойной душой покинет почти на месяц стены школы.

Завтра... Уже завтра можно будет вздохнуть полной грудью. Не трепетать, очередной раз заходя в класс, не нервничать, глядя на проделки учеников, не выслушивать стенания Марины Петровны, учительницы математики, о стерве свекрови и муже-пьянице, возмущения Анны Васильевны, учительницы младших классов, рыночными ценами и маленькой зарплатой, вопли завуча на всех, кто попадается на глаза, и злое бурчание технички Василисы Саввишны, замывающей следы, оставленные грязной обувью.

Женя купила большой «Пражский» торт, бутылку полусладкого вина и маленькую баночку красной икры. Гулять так гулять, решила Женя – и потратила весь аванс, полученный накануне.

Денег в их маленькой семье катастрофически не хватало. Экономия, ставшая ее образом жизни, от безденежья не спасала. Двух зарплат едва хватало на самые необходимые продукты и дешевую одежду. Виталик зарабатывал мало и никак не мог найти работу с более высокой оплатой. Женя не роптала, не ругалась и не пилила его изо дня в день. Если на то пошло, то надо было начинать с себя. Она тоже могла подыскать себе другую работу, но уйти смелости не хватало. Ей все казалось, что с высшим педагогическим образованием ее вряд ли куда-то возьмут. Разве что воспитателем в детский сад, но такой вариант представлялся сменой шила на мыло.

Жили они в однокомнатной квартире Виталика, доставшейся в наследство от дедушки и бабушки. Евгения как могла привела помещение в порядок, хотя вылинявшие обои в полоску, шторы, которые превратились в марлю, и рассохшуюся мебель пора было выбросить на свалку. Пора... Но взамен ничего другого молодая семья приобрести не могла, а посему довольствовались тем, что есть. В который раз подклеивали отвалившуюся у стула ножку, намертво забили гвозди в скрипучий диван, чтобы, не дай бог, не распался на части во время их сна, в сотый раз перевинчивались в шифоньере дверки, то и дело косившие в одну сторону.

Утешало, что многие молодые семьи не имеют и того, что есть у них, – свободы. Не нужно ждать, когда все уснут, чтобы до одурения целоваться со стонами и причмокиванием. Можно голышом пробежаться в ванную и торчать там хоть полдня, зная, что за дверью не выстроится очередь из желающих помыться. Не нужно впопыхах прятать белье, разбросанное в процессе нахлынувшей страсти. Женя и Виталик жили вдвоем, без навязчивой опеки родителей с одной и другой стороны.