Тернистый путь - Веснина Елена. Страница 3

— Итак, вы не можете объяснить следствию, откуда в вашей комнате оказались ампулы с сильнодействующим снотворным? — спросил следователь Машу.

— Нет. Я их не брала… честное слово… — как-то по-детски ответила Маша.

— К сожалению, вы обвиняетесь не просто в хищении медикаментов, — продолжал следователь.

— А в чем? Я ничего не понимаю…

— Об этом позже, — сказал следователь и взял в руки злополучную коробку.

— Здесь недостает одной ампулы. Скажите, пожалуйста, куда вы ее дели?

— Эту ампулу забрал Константин Борисович, — вспомнила Маша.

Здесь Костя вмешался в разговор с видом очень оскорбленного человека:

— Что ты говоришь, Маша?! Никакую ампулу я не брал! Это чушь!

— Но я видела своими глазами! Я зашла в лабораторию, вы стояли возле шкафа и держали в руках эту коробку… — напомнила ему Маша.

— Сплошное вранье! Это лекарство хранилось в сейфе в моем кабинете.

Следователь его остановил:

— Стоп, Костя. Скажешь, когда тебя спросят. Значит, вы признаете, что это ампулы из аптеки?

— Но вы же сами сказали… — начала Маша.

— Допустим, — предположил следователь. — Маша, давайте рассуждать логически. Если вы"выдали ампулу Константину, то почему об этом нет записи в журнале?

— Костя сказал, что заполнит все сам, — объяснила Маша.

— Опять вранье. Я не мог такого сказать, потому что даже не знаю, как он заполняется, — снова вмешался в разговор Костя.

Следователь достал из ящика стола журнал учета медикаментов из аптеки и стал в нем что-то искать.

— Вот, никакой отметки здесь нет. Значит, в аптеке были все десять ампул. До того, как вы их похитили.

Маша подавленно молчала.

— А потом одна из этих ампул была использована при покушении на убийство человека. И вы знаете, кого именно. Алексея Самойлова!

А вот это была самая большая неожиданность для Маши! Оказывается, Алешу пытались убить, и авария — это не случайность!

— Вы что, обвиняете меня в покушении на Алешу? — тихо спросила она.

— Именно так, — подтвердил следователь.

— Это какое-то безумие. Скажите, ради Бога, зачем мне было на него покушаться? — Маше казалось, что она находится среди людей, лишенных рассудка.

— Вы хотели сорвать его свадьбу с Катей, — ответил следователь.

— Мы в тот самый день с Лешей только познакомились! — воскликнула Маша.

— Это ваша версия событий, и мне она известна. А теперь я вам расскажу, как было на самом деле. — Следователь стал уверенно излагать свою версию. — Вы познакомились с Алексеем. Влюбились в него.

— Я ни в кого не влюблялась! — перебила его Маша. Но следователь совсем иначе понял ее возмущение.

— Не перебивайте. После этого вы узнали о том, что Алексей собирается жениться, — продолжал он, — и подложили ему ампулу со снотворным — в расчете на то, что он уснет и свадьба не состоится. Но ваша задумка — в сущности, безвредная — обернулась трагедией. Алексей не уснул сразу, у него хватило сил выехать на дорогу. Что было дальше, мы все знаем.

— Я не делала этого! — закричала Маша.

— Тогда объясните мне, как вы оказались на месте происшествия практически сразу после аварии? — спросил следователь. Объяснить это действительно было непросто.

— Я не знаю… Я просто почувствовала, что с ним произошло что-то плохое. Я не знаю, как это— объяснить, — пролепетала Маша.

— Зато я знаю, — жестко сказал следователь. — Вы предполагали возможность такого развития событий. Поэтому, увидев, что машины Алеши нет на месте, побежали на дорогу и оказались на месте аварии.

— Это неправда. Я очень хорошо к нему отношусь, я никогда бы не смогла…

Но ведь вы говорите, что не испытывали к нему никаких чувств? — перебил Машу следователь. — Именно любовью и объясняются ваши дальнейшие действия — активная помощь врачам на месте аварии, ваша готовность сопровождать его в больницу, дежурство у его палаты. Вас мучило чувство вины за содеянное. И вы, как порядочный, в общем-то, человек, хотели сгладить последствия своего поступка.

— Так вот зачем ты нанялась к нему сиделкой! — возмутился Костя. — Как же я тебя раньше не раскусил!

— Ну что, Мария Николаевна, как видите, ваши мотивы и поступки нам совершенно ясны. Может, напишем чистосердечное признание? Поверьте, это для вас сейчас наилучший выход.

Маша не знала, что для нее сейчас наилучший выход. Она только понимала, что попала в беду и не знает, как из нее выбраться.

— Мне не в чем признаваться. Я ни в чем не виновата, — просто сказала она.

— Да что ее слушать! Под замок ее — и все дела! — предложил Костя.

— Хочу тебе напомнить, Костя, что в этом кабинете я хозяин, — сказал следователь. — И я решаю, кого под замок, а кого нет.

— Так ведь все же понятно, дядя Гриша! Вот перед вами сидит человек, который покушался на жизнь моего брата. Значит, ее нужно посадить в тюрьму! — настаивал Костя.

— Виновен человек или нет — определяет не следствие, а суд. И вообще, я бы тебе посоветовал сейчас пойти домой, пока я тебя не арестовал с ней вместе, — сказал следователь.

— За что?! — испуганно спросил Костя.

— За то, что у тебя в аптеке наркотические вещества хранятся как попало и без учета!

— Хорошо, я уйду. Но я рад, что она свое получит!

Костя вышел из кабинета, а следователь продолжил разговор с Машей:

— Маша, я понимаю ваши чувства. Вам очень тяжело сейчас. Но поверьте, лучше признаться в том, что случилось. Сразу станет легче.

— Мне не в чем признаваться, — упрямо сказала Маша. — Я не подкладывала эту ампулу! И ничего не брала из аптеки, понимаете? НЕ БРАЛА!

В ее голосе звучала несомненная искренность. Следователь задумался.

Поговорив с сыном, Полина вернулась к Самойлову, который возился с какими-то документами.

— Как он там? Ему не стало хуже? — Самойлов оторвался от бумаг. — Что-то ты выглядишь озабоченной.

— Да нет, с ним все хорошо.

— Тогда в чем дело?

Полина решила все-таки рассказать мужу о том, что ее удивило.

— Представляешь, когда Лешка ходил сегодня гулять, он встретил Катю.

— Ну и что тут такого?

— Она увидела, что он снова ходит, и призналась ему, что по-прежнему его любит.

— Слушай, дорогая, я знать больше не хочу ничего про эту Катю. Пусть говорит, что хочет. Надеюсь, Леша не придал ее словам большого значения.

— Вроде бы нет.

— Ну, вот и все. Главное, что он на ноги встал, а проблемы с Катей — дело десятое — уверенно сказал Самойлов. — И вообще, пусть молодежь решает свои дела, а нам нужно думать о наших.

— А какие у нас дела? — спросила Полина.

— Ну, например, тебе надо решить, какое платье ты наденешь в ресторан на нашу серебряную свадьбу.

— Да, вот это проблема! — рассмеялась Полина.

— Есть идея: платье тоже должно быть серебряным, — шутливо предложил Самойлов.

— Ты шутишь, а я ведь действительно ничего не успею сшить…

Самойлов обнял Полину:

— Давай думать о хорошем, Полинка, и радоваться тому, что наконец-то у нас нет настоящих поводов для огорчения.

— Ты прав, — ответила Полина и потерлась щекой о его щеку.

Зинаида и Сан Саныч довольно быстро добрались до милиции. Они зашли в коридор, где сидел дежурный, и немного потоптались на пороге, прежде чем спросить о Маше.

— Здравствуйте, — обратилась к дежурному Зинаида. — Как бы нам узнать, что там с моей внучкой, а? У вас она где-то…

— Фамилия? — сухо спросил дежурный.

— Никитенко.

Дежурный полистал книгу с записями и ответил:

— У следователя, на допросе.

— А как бы нам ее увидеть? — спросила Зинаида.

— Увидеть ее сейчас нельзя — сказано же, допрос идет, — объяснил дежурный. — Хотите — подождите здесь.

— Ну хоть бы одним глазком взглянуть, а? — жалобно попросила Зинаида.

— Не положено, говорят же! — оборвал ее милиционер.

— Хоть передачку ей отдать… — в тон Зинаиде попросил Сан Саныч.

— И передачи тоже пока не принимаются! Не мешайте работать! — Дежурный дал понять, что разговор окончен.