Вторжение в Империю - Вестерфельд Скотт. Страница 53

Нара не выдержала и ахнула. Рот она прикрыла ладонью с опозданием. Лаурент был жив. Он отверг древний ритуал. Он прислушался к ее посланию, к ее единственному слову.

В палате заседаний все заерзали, зароптали. Нара всеми силами постаралась сдержать охватившие ее чувства. Большинству советников и в голову не пришло подумать о Зае. На фоне таких событий, как смерть Императрицы и предстоящая война с риксами, судьба одного человека мало что значила. Между тем истинный смысл этой новости скоро должен был стать очевиден.

– А из него получился бы славный мученик, – сказал Ратц имПар Хендерс и печально покачал головой.

Несмотря на то, что Нара испытала несказанное облегчение, она осознала истинность слов сенатора-лоялиста. Отважный пример героя Зая послужил бы отличной точкой отсчета для начала войны. Отказавшись от бессмертия, Зай воодушевил бы всю Империю. В доктрине, состряпанной аппаратчиками, его самоубийство символизировало бы жертвы, которые потребуются от следующего поколения.

Но он избрал жизнь. Он отверг вторую по значимости древнейшую традицию Воскрешенного Императора. Цитата из старинного катехизиса возникла перед мысленным взором Оксам: «Вечная жизнь – за служение престолу, смерть – за ошибку». Всю жизнь она ненавидела эту формулу, но только теперь поняла, насколько глубоко та засела в ее сознании.

На одно страшное мгновение Оксам почувствовала, как ее ужаснуло решение Зая, поразилась беспредельности его измены.

Затем она овладела собственными мыслями, глубоко вдохнула и ввела себе дозу антиэмпатического препарата, дабы отрешиться от эмоций, заполнивших палату заседаний. Рефлекторный ужас стал всего-навсего следствием воспитания, неизбежного даже на секуляристской планете. Он уходил корнями в детские сказки и молитвы. Будь она проклята, эта традиция.

И все равно Оксам поражалась тому, что Лаурент нашел в себе силы так поступить.

– Это катастрофа, – нервно проговорила Акс Минк. – Что об этом подумает народ?

– А еще родом с Вады, – пробормотал мертвый генерал.

С самой «серой» из планет, где обитали самые закоренелые лоялисты.

– Следует придержать эту новость как можно дольше, – изрек сенатор Хендерс. – Пусть ее объявление прозвучит потом, как будто о нем забыли, – потом, когда война начнется по-настоящему и интерес народа будет направлен на другие события.

Адмирал покачала головой.

– Если риксы больше не предпримут неожиданных атак, то до следующего сражения может пройти несколько месяцев, – сказала она. – Даже несколько лет. Службы новостей заметят, что сообщения о самоубийстве капитана Зая не было.

– Может быть, этот вопрос смогли бы как-то уладить представители вашего величества? – негромко спросила Акс Минк.

Император недоуменно вздернул брови. Нара сглотнула ком, подступивший к горлу. Минк предлагала убийство. Сценически разыгранный ритуал ошибки.

– Думаю, нет, – ответил Император. – Калека заслуживает лучшей участи.

Адмирал и генерал дружно кивнули. В какое бы замешательство ни привел их поступок Зая, они не желали, чтобы аппаратчики вмешивались в дела военных. Волю Империи по благовидным причинам лучше было проявлять раздельно. Пропаганда и обеспечение внутренней безопасности государства не слишком хорошо сочеталось с более чистыми целями военного искусства. А Зай по-прежнему оставался имперским офицером.

– Говоря о его участи, боюсь, я имею в виду нечто более неприятное, – продолжал Воскрешенный Император.

Его слова вызвали в палате завороженное молчание. Император позволил паузе затянуться на несколько секунд.

– Помилование.

Ратц имПар Хендерс ахнул. Остальные не проронили ни звука.

Помилование? – изумилась Оксам. Но она тут же уловила логику Императора. Помилование будет объявлено до того, как станет известно о том, что капитан Зай отверг «клинок ошибки». Измена традиции будет скрыта от общественности, а то, что Лаурент останется в живых, превратится в беспрецедентный акт монаршей милости. До сих пор указы об амнистии и помиловании всегда подписывала Дитя-императрица. При том, что речь шла о ее смерти, помилование определенно приобрело пропагандистски-поэтический оттенок.

Однако Нара инстинктивно догадывалась о том, что не так все будет легко и просто. Воскрешенный Император не позволит, чтобы Зай получил вознаграждение за свое предательство.

Император кивнул мертвой адмиральше.

Женщина шевельнула бледными пальцами, и в зале сгустилась темнота. В синестезическом пространстве возникло схематическое изображение звездной системы, в которой все узнали Легис. Плотные концентрические круги планетарных орбит (у солнца Легиса насчитывался двадцать один крупный спутник) затем растянулись, а само изображение увеличилось. У дальней границы системы появился векторный маркер – стрелочка, протянувшаяся от планет земного типа к широким орбитам медленно вращавшихся газовых гигантов. Этой красной стрелкой был обозначен путь к звездной системе, располагавшейся поблизости от Легиса.

– Три часа назад, – сказала адмиральша, – средства наблюдения, установленные на границах системы Легис, обнаружили приближение риксского военного звездолета, движущегося примерно с одной десятой от скорости света. Этот корабль не идет ни в какое сравнение со звездолетом, с помощью которого было совершено первое нападение. Судно намного более мощное, но, к счастью, ему гораздо труднее подобраться незамеченным. На этот раз мы предупреждены. Если этот корабль атакует Легис-XV напрямую, то средства орбитальной защиты уничтожат его до того, как он приблизится на миллион километров.

– А какой ущерб он может причинить с такого расстояния? – поинтересовалась Оксам.

– Если крейсер намеревается атаковать, он способен причинить вред главным населенным центрам, сбросить любой объем биологического оружия, в любом случае нарушить целостность инфо– и инфраструктуры. Все зависит от того, как оснащен корабль. Но одно можно сказать точно: не будет залпов в атмосфере, разрушений на поверхности планеты, массового облучения. Короче говоря, не следует ожидать ударов близкого радиуса действия.

Нара Оксам была потрясена сухостью оценки, данной мертвой адмиральшей. Несколько миллионов людей погибнут – и все. Ну, и еще несколько поколений скатятся к доиндустриальным показателям смертности от радиации и болезней.

– Риксский корабль летит с отрицательным ускорением около шести g. Это достаточно быстро для того, чтобы его скорость скоро уравнялась со скоростью обращения планеты. Однако угол его приближения не подходит для лобовой атаки, – продолжала адмирал. – По всей вероятности, крейсер намеревается пройти в нескольких световых минутах от Легиса-XV. Для корабля этого класса защиты у него хватит, а вот для обширного поражения планеты такое расстояние слишком велико.

Есть и еще один намек на то, каковы намерения риксов. Корабль, судя по всему, оборудован принимающей антенной очень большого диапазона действия. Что-то около тысячи километров в поперечнике.

– Зачем бы это? – спросил Хендерс. Император наклонился вперед. Мертвые военные посмотрели на него.

– Мы полагаем, что риксский корабль желает установить связь с гигантским разумом Легиса-XV, – сказал Император.

Нара ощутила воцарившееся в зале замешательство. О гигантских сетевых разумах в Империи знали немного. Что это существо могло сообщить своим слугам-риксам? Что оно могло вызнать об Империи, населив одну имперскую планету?

Однако от Императора исходили совсем иные эмоции. Они лежали под слоем его гнева и возмущения из-за предательства Зая. Прочесть чувства мертвеца всегда непросто, и все же Императором владели слишком сильные эмоции. Оксам направила на Императора свой эмпатический «радар».

– Риксский гигантский разум не имеет доступа к средствам связи за пределами планеты, – пояснил генерал. – Коммуникационные сети на Легисе-XV централизованы и находятся под прямым имперским контролем и, конечно, могут передавать информацию только остальным планетам Империи. Однако на расстоянии нескольких световых минут гигантский разум мог бы связаться с риксским кораблем. С помощью телевизионных передатчиков, диспетчерских антенн аэропортов и даже мобильных телефонов. Инфоструктура Легиса состоит из множества разбросанных по всей планете устройств, которые не поддаются нашему контролю.