Лилия и Леопард - Виггз Сьюзен. Страница 25

Ранд непонимающе улыбнулся.

— Что решено?

Она твердо посмотрела ему в глаза.

— То, о чем я пыталась поговорить с тобой. Ты… ты займешься сейчас со мной любовью?

Глава 6

Острие вражеского копья не смогло бы пронзить Ранда глубже, чем эти слова. Ее откровенная просьба обожгла каждую клеточку его тела, которое и так пылало от страсти. Потрясение оказалось настолько велико, что Ранд едва мог дышать, во рту пересохло, язык не повиновался ему.

Наконец Ранд с трудом произнес:

— Лианна, милая, ты сама не знаешь, о чем просишь.

— Нет, знаю, — шепотом возразила она, и он почувствовал на своем лице ее теплое дыхание. Невинное очаровательное смущение превратило губки девушки в прелестный бутон. — Ты думаешь, что достойные леди не просят о таких вещах. Но я, действительно, хочу тебя, — Лианна прижалась к нему. — И я уверена, что ты тоже хочешь меня.

Разумеется, усмехнулся про себя Ранд, трудно ошибиться, если его твердая выпуклость касается ее мягкого податливого тела.

— Я — рыцарь, — как можно тверже произнес он. — Я дал клятву…

Лианна не сводила с него серебристых глаз.

— Каждый истинный рыцарь — любовник, — возразила она и улыбнулась. — Об этом все песни трубадуров.

— Трубадуры предпочитают сладкие муки любовного томления преходящей радости одержанных побед, — торопливо проговорил Ранд с отчаянием в голосе: его решимость таяла с каждым неистовым ударом сердца.

— А ты, Ранд? Что ты предпочитаешь? — ее взгляд скользил по его лицу, плечам, широкой груди.

Ранд неподвижно стоял с опущенными вдоль тела руками. Он знал, что если коснется Лианны, то потеряет последние крохи самообладания.

— О тебе гораздо легче мечтать, как о чем-то недосягаемом, достойном восхищения и обожания.

«В мечтах я могу сдерживать ее… и себя», — подумал Ранд.

Лианна стояла перед ним такая близкая, доступная, на лице девушки играла нежная улыбка, глаза сияли, щеки пылали жарким румянцем; очертания ее стройного тела отчетливо угадывались под простым домотканым платьем. Ранд в замешательстве повернулся, чтобы уйти, чувствуя, что больше не в силах сдерживать себя.

Слезы обиды выступили на глазах у Лианны.

— О чем ты говоришь, Ранд?! — с отчаянием воскликнула она. — Я не какая-нибудь мадонна, меня вовсе не нужно устанавливать на пьедестал или помещать в подземную часовню. Уверения в рыцарской преданности, может, и устраивают леди из легенд, но для меня одного возвышенного отношения недостаточно.

— О, нет, Лианна. Ты вполне земная богиня: требовательная, сложная, обидчивая.

— Ранд, милый, пусть твои сомнения уступят место тому, к чему мы оба стремимся. Что в этом плохого?

Он задумчиво посмотрел на свон большие сильные руки: скоро на одной из них появится кольцо…

— Мне нечего тебе предложить.

— Но ты же говоришь, что любишь меня. Разве можно это назвать «ничем»?

— Я не хочу оскорбить тебя, — не сдавался Ранд.

— Ты уже оскорбляешь меня тем, что отказываешь мне как женщине, — в глазах Лианны появился ртутный блеск. — Ты отказываешься признать, что у меня есть собственный взгляд на вещи и тело, которое жаждет твоего!

— Как раз с этим мне и приходится бороться, Лианна, — усмехнулся Ранд. — Я слишком люблю тебя, сильнее, чем хотелось бы.

От порыва ветра из венка выбился маленький голубой цветок и теперь щекотал щеку девушки; она взяла его и задумчиво провела лепестками по подбородку.

— До встречи с тобой я совсем не знала любви. А теперь ты говоришь, что слишком любишь меня. Я ничего не понимаю.

В ее голосе Ранд почувствовал боль и недоумение сироты, брошенной на попечение замка, с детства лишенной родительской любви и ласки. Ему страстно хотелось заключить Лианну в свои объятия, но он не мог допустить, чтобы она страдала от его предательства.

Ранд судорожно вздохнул.

— Всю мою жизнь я вырабатывал в себе сдержанность и силу воли. Если мужчина не умеет управлять собой, им будут командовать другие, поэтому я отвернулся от забав моих друзей, рыцарей, — он запнулся, встретив взгляд ее широко распахнутых немигающих глаз. — А теперь ты ворвалась в мою жизнь и пошатнула мою веру в рыцарские идеалы и принципы…

— Прикоснись ко мне, — тихо сказала Лианна, ее умоляющий голос заставил еще сильнее биться его сердце. — Прикоснись, и ты поймешь, что я всего лишь женщина из плоти и крови…

Не в силах больше вынести эту пытку, Ранд со стоном обнял девушку, прильнув к ее губам жадным поцелуем. Его руки скользили по изящным линиям гибкой фигурки, а язык исследовал шелковистую поверхность рта. Он наслаждался ее пленительным ароматом, чувствовал тепло ее тела и уже не пытался сопротивляться.

Ранд был готов отказаться от всех рыцарских заповедей, тягостных клятв, от женщины, которая отгородилась от него вооруженной крепостью. Он остановил свой выбор на девушке, так наивно и откровенно признавшейся в желании любить и не просившей ничего, кроме простого дружеского участия. Она завоевала сердце Ранда милой грустной улыбкой, обезоруживающей непосредственностью и откровенностью.

Он оторвался от губ Лианны, но продолжал сжимать в объятиях теплое послушное тело. Ранд чувствовал, что нужен ей, она хотела, чтобы он любил ее, при этой мысли его сердце начинало бешено колотиться в груди. Только теперь Ранд понял, что до настоящего времени не ведал такой сильной любви. С Джастин чувство долга всегда сдерживало его; с Лианной любовь и желание заставили переступить границу благоразумия.

Чуть откинув голову, Ранд пристально смотрел в ее горящие страстью глаза: еще было время опомниться и остановиться.

— Однажды ты можешь возненавидеть меня за то, что произошло между нами, — осторожно сказал он.

Лианна покачала головой.

— Я никогда не смогу возненавидеть тебя.

— Ты еще не понимаешь всего…

— Неужели заниматься любовью так неприятно? — улыбнулась она.

— Нет, совсем нет, дело в том, что… — он оборвал себя на полуслове, проклиная необходимость держать все в секрете, затем продолжил: — Понимаешь, у нас с тобой не может быть ничего, кроме этих тайных свиданий. А что, если у тебя будет ребенок?

К его удивлению, Лианна вовсе не выглядела испуганной, она по-прежнему улыбалась.

— Ребенок — дар Бога.

Ранд с неприязнью подумал о жестокой черноволосой владелице замка.

— Твоя госпожа может избить тебя за него, выгнать прочь.

— Она никогда так не поступит, поверь мне, — успокоила его Лианна.

— А как быть со мной? Я хочу большего, чем эти тайные встречи.

Затаив дыхание, Ранд ждал ответа. Лианна выглядела очень смущенной. Наконец она произнесла единственное слово, но так тихо, что ему показалось, что это пронесся легкий ветерок, и все же он услышал.

— Пожалуйста…

— Да, да, — простонал Ранд, целуя и прижимая ее к себе, разом отбросив все, что сдерживало его страсть. — Да, Лианна, ты будешь моей…

Щеки девушки залились румянцем, нежная улыбка тронула губы.

— Мы никогда не пожалеем об этом, — сказала она, но в ее серебристых глазах промелькнула какая-то нерешительность. — Правда, есть еще кое-что, в чем я должна тебе признаться.

— Что же это, моя милая? — спросил Ранд, осторожно снимая с ее головы венок.

— Я обучена стрельбе и кое-каким наукам, но мне ничего не известно о том, как доставить удовольствие мужчине, — Лианна смущенно опустила глаза и добавила: — А мне бы так хотелось доставить тебе удовольствие…

— Ты доставляешь мне удовольствие уже тем, что веришь мне, отдаешь мне свою невинность, просто тем, что ты есть, — прошептал Ранд, вдыхая аромат ее волос.

Лианна смотрела на него доверчиво и спокойно, но где-то в глубине глаз таилась печаль. Девушка казалась Ранду раненой птичкой, которая не могла сама поведать о своей боли, но заслуживала очень бережного отношения и нежности, на какую он только способен.

«Да, — думал Ранд, растягивая шнуровку платья и спуская его с плеч Лианны, — нужно быть очень осторожным с этим хрупким созданием». Она выпала из гнезда, а он не из тех, кто бросит птенчика на съедение кошке.