Апостол зла - Вилсон (Уилсон) Фрэнсис Пол. Страница 21

— Что это за раковина? Очень красивая.

— Она называется каури. Собственно говоря, на островах южных морей люди пользуются ими вместо денег.

Это была раковина Раф. Пару недель назад Лизл полезла в коробку из-под ботинок и вытащила ее. Сверкающая каури со сложным пятнистым узором. Прекрасная — как Раф. Ювелир просверлил дырочку, и получился медальон. И только самой Лизл известно, что он означает.

Через секунду Уилл снова вытаращил глаза, на сей раз на скудное содержимое ее пакета, выложенное на бумажную салфетку.

— Я смотрю, вы все держитесь этой диеты.

— Вот именно, держусь — цепляюсь ногтями. Шесть недель на растительной пище. Мне даже нравится. Выскакиваю из постели каждое утро в предвкушении мириадов поджидающих меня вкусовых ощущений.

— Вы добились неплохих результатов. Я хочу сказать, в самом деле заметна разница. Может, уже достаточно сброшено, чтобы чуточку сжалиться над собой?

— Нет, пока не добьюсь положенного мне веса.

— А именно?

— Ста тридцати фунтов. Еще пятнадцать.

Ого-го! Она сбрасывает вес — запросто! Не скажешь, что для Уилла это что-нибудь значит. Когда ее нет рядом с ним он кажется, моментально превращается в настоящего сфинкса. Но и этот шанс ей не хочется упускать. — По-моему, вот так, как есть, замечательно.

— Существуют расчетные таблицы. Согласно им, женщина среднего сложения, ростом в пять футов пять дюймов, как я должна весить около ста сорока. Может быть, для нормальной жизни это вес оптимальный, но он не годится для той одежды, которую я желаю носить.

— Все равно, на мой взгляд, вы смотритесь великолепно.

— Спасибо. — Только ей известно, что, в сущности, внешность ее не играет для Уилла никакой роли. — Впрочем, я вам вот что скажу. Диетическое голодание не только избавляет меня от лишнего груза, но еще заставляет испытывать искреннее сострадание к людям, которые всю жизнь мучаются с лишним весом. Я просто не представляю, как можно год за годом бороться с этими фунтами. Это невероятно утомительно!

Уилл пожал плечами и откусил очередной кусок сандвича.

— Самодисциплина, — проговорил он с набитым ртом и глотнул. — Ставишь перед собой цель и стремишься к ней. А по дороге постоянно делаешь тот или иной выбор. И каждый выбор определяется тем, что ты больше всего ценишь. Для тех, кто сидит на диете, все сводится к выбору между вкусной едой и стройной фигурой.

Странно. Он говорит почти как Раф.

— Это непросто, — заметила она. — Особенно если вокруг тебя люди — вроде вас, например, — которые умудряются совмещать вкусную еду со стройной фигурой. Вам когда-нибудь приходилось чем-нибудь жертвовать каждый час, каждый день, неделю за неделей, месяц за месяцем?

Уилл посмотрел на нее, что-то мгновенно промелькну в его глазах, а потом он отвел взгляд и уставился в горизонт. И вновь в голове ее вспыхнула мысль — что ты повидал, что совершил?

— Не надо... — Голос Лизл дрогнул. — Не надо ни от чего отказываться, пока тебя не заставляют это сделать.

— Мне не хочется думать об этом, — сказал он.

Какое-то время они ели молча. Лизл прикончила свой творог с овощами и осталась голодной — как всегда. Остается утешаться «Доктором Пеппером».

— Вы ведь говорили, что в первый раз сели на диету? — спросил Уилл.

— Да. Раф утверждает, что и в последний. Надеюсь, он прав.

— Это он заставляет вас сбрасывать вес?

— Ничего подобного. По правде сказать, он, настаивает, чтобы я не усердствовала, потому что мы теперь никуда не ходим обедать, как раньше. Он говорит, что я нравлюсь ему такой, какой была при нашей первой встрече.

Она ощутила, как губы ее морщит легкая улыбка при воспоминании о признании Рафа, что его предпочтения относительно женской фигуры совпадают со вкусами Рубенса. Но это не отразилось на ее решимости привести себя в форму.

Уилл хмыкнул.

— Что это значит? — поинтересовалась Лизл.

— Это значит, что он не производит на меня впечатления человека, способного оставить в покое окружающих его людей.

— Как вы можете так говорить? Вы ведь его совсем не знаете.

— Просто такое у меня впечатление. Может быть, по тому что он слишком красив и, кажется, слишком долго имел слишком много денег. Подобные типы обычно склонны считать, что весь остальной мир существует исключительно для их личного пользования.

— Ну, вы же помните старую истину об обложке и книжке. На себя посмотрите. Кто поверит, что вы читаете такую литературу, какую на самом деле читаете?

— Тут вы попали в самую точку. Раф очень глубокая личность для своего возраста. Он вам понравится, если вы познакомитесь.

— Вряд ли я ему ровня. Он водит новехонький «мазерати», а я — «импалу», которой почти столько же лет, сколько ему. Не похоже, чтоб он охотно завязывал дружбу с газонокосильщиками.

Лизл пыталась подавить нарастающее раздражение на позицию Уилла.

— Если вы можете сказать что-то умное и интересное, как вы обычно делаете, ему безразлично, чем вы зарабатываете на жизнь.

Уилл снова пожал плечами.

— Ну, если вы так считаете...

Лизл удивило неприязненное отношение Уилла к Рафу, к человеку, с которым он никогда не встречался, а потом она поняла — он чувствует угрозу!

Должно быть, именно так. Лизл, наверно, единственная в небольшом мирке Уилла, с кем он общается на равных. И теперь видит в Рафе соперника, который отвлекает ее внимание, который может вообще отнять ее у него.

Бедный Уилл. Она поискала способ заверить его, что всегда останется ему другом и будет здесь, рядом; причем такой способ, который не выдал бы, что она угадала гложущие его сомнения.

— Я собираюсь устроить рождественскую вечеринку, — сообщила она.

— Еще даже День благодарения не наступил, — заметил он.

— Через несколько дней наступит. А добрые люди всегда начинают планировать рождественские праздники как раз в День благодарения.

— Ну, если вы так считаете...

— Я так считаю. И я также считаю, что вы приглашены.

Она скорее почувствовала, чем увидела, как Уилл замер на месте.

— Мне очень жаль, но...

— Да ладно вам, Уилл. Я приглашаю людей, которых считаю друзьями, а вы в первых строчках списка. И познакомитесь наконец с Рафом. Я действительно думаю, что вы сойдетесь. Он очень на вас похож. Вы оба гораздо глубже, чем кажетесь.