Апостол зла - Вилсон (Уилсон) Фрэнсис Пол. Страница 22

— Лизл...

Она выложила козырь:

— Я страшно обижусь, если вы не явитесь.

— Бросьте, Лизл...

— Я серьезно. Я никогда раньше не устраивала приемов и желаю, чтоб вы присутствовали.

Последовала долгая пауза, во время которой Уилл глядел вдаль.

— Ладно, — с явным усилием сказал он, — постараюсь

— «Постараюсь» — этого недостаточно. Вы «старались» пойти посмотреть «Метрополис» в прошлом месяце. Мне не надо таких стараний. Мне нужно твердое обещание.

Лизл уловила в его глазах искру страдания — в резком противоречии с улыбкой на губах.

— Обещать не могу. Пожалуйста, не просите меня ни о чем, чего я не могу обещать.

— Хорошо, — мягко сказала Лизл, пряча собственную обиду, — не буду.

Пока они в непривычном молчании приканчивали остатки завтрака, Уилл размышлял о Лосмаре. «Странный субъект. Одинокий. Кажется, ни одного друга, кроме Лизл. Как у меня».

Он видел его издали, и тот не произвел на него особого впечатления. В повторяющихся ночных кошмарах Раф представал крупным планом — изнеженный фатоватый герой-любовник латинского типа, с тонкими, прочерченными карандашиком усиками, стройный и гибкий, как камышинка, увешанный дюжиной золотых цепочек, в белоснежной кружевной рубашке-блузоне с открытой шеей.

Лизл нужен Клинт Иствуд; Уилл опасается, что Принц может тяжело ранить ее.

А если и так, ну и что? Пока он дарит ей счастье, пока не пользуется ее слабостью.

Ведь она очень слабая и ранимая. Он понял это при первой же встрече. Словно нежный дикий зверек, испытавшую жестокое обращение, она возвела вокруг себя плотную оборонительную стену, пытаясь отгородиться от страданий. Но стена оказалась непрочной. За ее постоянной суетливой деятельностью и занятостью Уилл видел одинокую женщину жаждущую любить и быть любимой. Хитрый подход, облеченный в нежные слова, которые скажут ей то, что она хочет услышать, и она откликнется, непременно. Чуть-чуть тепла и нежности, и она откроется, как цветок под утренним солнцем.

Любовь — вот что ей больше всего нужно. Романтическая, сексуальная страсть. Это единственное, чего ей не в силах предложить Уилл. Он может пытаться пробудить ее ум, но не сердце. Может дать ей все, кроме такой любви.

Нельзя отрицать, что эта мысль приходила ему в голову, и не раз. Фактически много раз. Хоть он почти двумя десятками лет старше, был в его отношениях с Лизл момент, когда он догадывался, что пора искать точки не только интеллектуальных контактов. Но этот путь для него закрыт. У него иное предназначение — постепенная подготовка к возвращению к той жизни, что оставлена позади. А в той жизни нет места женщине.

Поэтому Уилл рад, что кто-то подобрал ключик к сердцу Лизл. И только страстно надеется, что этот «кто-то» подходящий. Лизл совершенно особенная. Она заслуживает самого лучшего. Он не верит в возможность вмешательства в жизнь других людей, но абсолютно ясно, что если Раф Лосмара, воспользуется ее слабостью или обманет ее доверие, ему придется вмешаться.

Он никому не позволит ранить Лизл.

Эта мысль поразила Уилла.

Я — защитник беззащитных. Я едва способен о себе самом позаботиться!"

Но почему бы ему не заботиться о защите Лизл? За последнюю пару лет она стала важнейшей частью его существования, единственным в мире другом — по крайней мере, единственным человеком, с кем можно поговорить. На свой собственный лад он полюбил Лизл. Она обладает редкими, драгоценными качествами и нуждается в защите. И Уилл сделает все, чтобы обеспечить ей эту защиту.

Он снова заулыбался. Лизл столько раз признавалась, как сильно обязана ему за то, что он открыл перед ней мир философии и литературы. Если б она только знала. Она сделала для него гораздо больше, чем он когда-либо мог для нее сделать. Необъяснимое сочетание в ней прелести и невинности, ума и чувствительности помогло ему восстановить веру в человечество, веру в жизнь. Когда все было окрашено в самые черные цвета, явилась она, словно солнечный лучик. И теперь в мире Уилла стало светлей.

В тот день Лизл рано покинула кампус. Дни становились короче, она наслаждалась осенней прохладой. Подъехала к Бруксайд-Гарденс и вдруг поняла, что не хочет идти домой. Сидела в машине на парковке и размышляла, куда девать выигранное сегодня лишнее время. Надо потратить его на статью для Пало-Альто, сказала она себе, но это выглядело не так уж заманчиво. Она чересчур взвинчена, чтобы торчать за компьютерным терминалом.

«Взвинчена? Почему?»

И тут все стало ясно.

Сегодня ей совершенно не хочется быть одной.

Это на нее не похоже. Она всегда была одиночкой, всегда полностью погружалась в свои мысли, так, чтобы постоянно оставаться занятой и не нуждаться в людском обществе. Но не сейчас. Сегодня ей хочется с кем-то побыть.

И не просто с кем-то.

Воспоминание о том, что она мысленно называла «ночью Метрополиса», полыхнуло в душе, и Лизл задрожала в ознобе. С тех пор они с Рафом провели вместе много ночей, все они были чудесными, но та ночь осталась особенной, потому что была первой и потому что пробудила в ней почти всепоглощающую страсть, ту, которую можно насытить лишь иногда и лишь на время, но всегда ненадолго. Теперь она обрела сексуальность, превратилась в цельную, полноценную личность и наслаждалась этим. А Раф... Раф, словно сатир, — всегда готов.

Может быть, даже сейчас.

И, вместо того чтобы тронуть машину с места, Лизл вышла и побрела через парк, срезав заросший травой юго-западный угол, по направлению к Поплар-стрит. Оттуда оставалось четыре коротких квартала до кооперативного особняка Рафа в Парквью, в районе, который город предоставил в распоряжение яппи, не желающих или пока не способных заиметь собственный дом.

Однако дойдя до застройки и шагая мимо рядов современных двухэтажных домов, обшитых пятнистыми голубовато-зелеными клинообразными кедровыми досками, она почувствовала, как в душу закрадывается легкое сомнение. Конечно, его может не оказаться дома, но дело не в этом. Этот визит будет сюрпризом. Что, если он обернется болью и горем ни для кого-нибудь, а именно для нее? Что, если она застанет Рафа с другой женщиной? Что с ней тогда произойдет?