Кровавый омут - Вилсон (Уилсон) Фрэнсис Пол. Страница 14

Эйб скорчил гримасу:

— Где подают индейку из соевого творога?

— Ничего подобного я там не видел.

— Зайди в День благодарения. Джиа тебя туда затащила?

— Ну да, ты же знаешь, она отказалась от мяса.

— До сих пор не ест?

— До сих пор. Захотела попробовать тот самый соевый творог — тофу.

— Какой выбрала?

— Жареный.

— Жареный лучше. По крайней мере, точно убитый.

— Хуже того, там выпивку не подают. За пивом пришлось бежать на угол.

— Захватил бы заодно и сандвич с пастрами.

Джек припомнил, с каким отвращением сидевшая за соседним столиком пара смотрела на многочисленные откупоренные бутылки «Шлица». Если бы развернуть перед ними чизбургер или пастрами... Ужас и кошмар!

— Говорить даже нечего. С той минуты меня преследует мысль о мясе. Проходя нынче утром мимо «Макдоналдса», не устоял.

— Тогда не стану претендовать на кусочек. Лопай. Заслужил после ужина у дзен-буддистов.

Джек, не глядя на Эйба, жадно набросился на сандвич. Следовало догадаться и съесть за порогом. В другой раз будет умнее.

— Смотри-ка, — промычал он с набитым ртом, отводя разговор от еды, — крупный провал тянется прямо к Ист-Ривер.

— Ну и что? Местные педсоветы без конца кого-то проваливают.

— Нет, серьезно. — Джек провел пальцем по линии разлома. — Называется линия Камерона. Предположительно, тут африканский континент столкнулся с Северной Америкой.

— Почему мне никто не рассказывал? Когда это было?

— Около трехсот двадцати миллионов лет назад. Ты тогда был еще маленький. Здесь сказано, что линия разлома тянется от Стейтен-Айленда до Коннектикута и Массачусетса. Взгляни. — Он загнул страницу, показал. — Разлом сворачивает от Ист-Ривер и делает обратную петлю к реке. — Джек вдруг сильно удивился. — Будь я проклят! Дом того самого экстрасенса стоит прямо на линии Камерона...

— Экстрасенса? — переспросил Эйб. — Неужели ты...

— Ни в коем случае, — открестился он. — Нечто вроде развлечения.

И рассказал, как Джуни Мун искала пропавший браслет.

Эйб покачал головой:

— Оболванивание Америки — государство открывает астрологические школы, школьные советы включают в программу креационизм, люди выкладывают сотни долларов за пузырьки с водой, на которых наклеены этикетки «витамин О», возвращаются гомеопатические средства, большинство из которых мало чем отличается от «витамина О», магические кристаллы, фэн-шуй... Ох, Джек, я теряю надежду.

— Ну, для начала, ты, собственно, никогда не был доверчивой крошкой Мэри.

С момента знакомства Эйб предсказывал социальную и экономическую катастрофу и серьезно к ней готовился.

— У человека должна оставаться надежда. Я всегда думал, что с накоплением и углублением знаний люди постепенно движутся из тьмы к свету. Видимо, многие предпочитают мрак.

— Бред в стиле «нового века», — согласился Джек. — Почему эти идеи вошли в моду? Золотое дно для артистов-мошенников. Интересно бы знать, почему это сейчас происходит? Мы вылезли из мистического вздора, а с семидесятых годов сваливаемся обратно. Что нас заставляет?

Эйб пожал плечами:

— Возможно, наука.

— Я думал, наука решает проблему.

— Лучше сказать, реакция на науку. Все жаждут трансцендентности...

— Это еще что такое?

— Загробная жизнь. Бестелесное существование. Иными словами, мы хотим жить дальше. Ты веришь в трансцендентность?

— Хотелось бы. То есть приятно думать, что какая-то моя искорка будет гореть и гореть... хотя...

— Что? Для веры в собственное бессмертие недостает самолюбия?

— По правде сказать, я особенно не задумывался на этот счет. В любом случае, не понимаю, как это повлияло бы на повседневную жизнь. Я знаю лишь один способ жить. А при чем тут наука?

— При всем. Чем дальше она раздвигает границы неизвестного, тем менее определенной становится трансцендентность. Люди слишком остро реагируют. Рациональность не утешает, поэтому они ее отбрасывают и цепляются за иррациональность, даже самую фантастическую.

Джек взглянул на него:

— Мы с тобой знаем, что на свете есть вещи, которые нелегко объяснить.

— Вроде ракшас? [8]

— Вот именно. К ним не подойдешь с научными мерками.

— Однако они существуют. Не забывай, я был в Бэттери [9], когда эта самая тварь появилась из гавани. Видел ее собственными глазами, видел, как она грудь тебе располосовала... После такого кому нужны подтверждения? У тебя шрамы остались. Ты знаешь.

Джек инстинктивно дотронулся до груди, нащупав под футболкой резиновые рубцы.

— Ракшасы не укладываются в то, что мы знаем о мире.

— Правильно. И ключевое слово здесь — «знаем». У меня нет объяснения, а у кого-то другого, возможно, найдется. У какого-нибудь высоколобого специалиста. Я уверен, что все объяснимо, — конечно, кроме человеческого поведения, — если у тебя достаточно знаний. Знание играет критически важную роль. Мы с тобой кое-что знаем — ты больше, так как больше видел. Знаем, что в мире действует темная сила...

— Иное, — кивнул Джек, вспоминая, как оно в этом году вторглось в его жизнь. — Его просто так называют.

— Судя по твоим рассказам, оно не объект, а скорее состояние. Слово «иное» мало что объясняет. Что в это ни было, оно непознаваемо в данный момент. Как нам известно, его не отпугивают магические кристаллы и талисманы, не вызывают заклинания и жертвоприношения. Поэтому бредовая болтовня приверженцев «нового века», «конца света», уфологов и иже с ними не имеет ни малейшего смысла. Настоящая тьма в нашем мире не проявляется, живет по собственным законам, действует по собственной программе.

Джек поймал себя на мысли о сестре. В ее смерти виновно Иное.

— Я тебе никогда не рассказывал... Кейт перед смертью предупреждала о наступающей тьме. Вирус в мозгу позволил ей это увидеть. «Тьма пока выжидает, но скоро придет... и все опрокинет».

— Со всем уважением к твоей сестре — никогда не прощу, что ты так и не познакомил меня с замечательной женщиной, — напомню, что она находилась в критическом состоянии. Может, не понимала, что говорит.

— По-моему, понимала, Эйб. По-моему, имела в виду, что Иное возьмет у нас верх. Это вроде бы согласуется с крохами информации, которые я получаю с весны. События на конференции по заговорам, намеки урода, который разыгрывал представление, слова безумной русской женщины на могиле Кейт — все намекает на приближение тяжких времен, рядом с которыми прежние тяжелые моменты покажутся пикником. Близится худшее время для человеческой расы, хуже любой чумы и мировой войны.

Эйб хмуро уставился на него. Нарисованная Джеком картина вполне соответствует холокосту, который он давно предсказывал.

— Она не сказала, что можно сделать?

— Нет.

Джек умолчал о предсказании Кейт, что на пути тьмы встанет горстка людей, и он один из них.

Эйб снова пожал плечами:

— Что теперь делать?

— Я не для того завел разговор. Просто думаю, может быть, люди чувствуют приближение тьмы? Не сознательно — на примитивном подсознательном уровне. Может, поэтому многие обращаются к фундаменталистским и ортодоксальным религиям, которые предлагают на все вопросы понятные и простые ответы. Может, поэтому так популярны теории заговора. Предчувствуя, что надвигается нечто ужасное и непонятное, все ищут систему веры, которая даст ответ и решение.

— Как же быть нам, беднягам, не имеющим опоры в вере?

Джек вздохнул:

— Видимо, засесть в окопах, пока не возникнет возможность сражаться с реальным противником.

— Думаешь, землетрясение как-то со всем этим связано?

— Пока не понимаю, как именно, хотя это не так уж и важно. У меня на глазах за последнее время слишком часто невинные с виду события совершали крутой поворот и приводили к краху со скоростью девяносто миль в час.

Он вспоминал прошлый вечер. Почему землетрясение ударило в тот самый момент, когда они с Джиа переступили порог Менелай-Мэнор? Лучше бы это было случайное совпадение, но открытие, что дом стоит на трещине в земной коре, которая прямым каналом идет вниз, к подвижным рудным жилам древней скалы, не утешает.