Наследники - Вилсон (Уилсон) Фрэнсис Пол. Страница 29

Джек откинулся на спинку, задумался. Он занимается своим делом ради таких заказчиков, как Хорхе. Парень в самом деле попал в переплет, ему больше некуда обратиться. Хотя в данный момент абсолютно неясно, что для него можно сделать.

— Помогу, если сумею. Только мне нужно побольше сведений о Рамиресе. Расскажи все, что знаешь. Все, что узнал за месяцы работы.

Пока Хорхе рассказывал, план начал медленно вырисовываться.

Алисия не проголодалась, поэтому пропустила ленч. Любила тихий час, когда в клинике не планировалась внутривенная терапия, амбулаторные дети обедали, персонал и добровольцы, не занятые с малышами, убегали быстренько перекусить. Обычно сидела в кабинете, занималась бумажной работой. А сегодня никак не могла оставаться на месте.

Сама не знала почему. Не из-за Гектора — малыш, «стриженный ежиком», кажется, хорошо реагировал на антибиотики. Просто неудержимо хотелось двигаться.

Вылезла из-за заваленного бумагами стола, побрела по пустым коридорам, погрузившись в раздумья, гадая, что дальше делать. Ждать Джека или просить другого? Уже известно, кого именно. Стоит ли...

Она остановилась. Что-то послышалось... похоже на всхлип. Напряглась — по телу побежали мурашки, — застыла, прислушалась.

Вот, опять тот же звук, только тише. Потом шепот... откуда-то из-за угла...

Радуясь, что на ней тапочки, Алисия прокралась на цыпочках, выглянула из-за угла и увидела...

Пустой холл.

Решила было, что ослышалась, но шепот опять долетел... из подсобки в холле в нескольких шагах. Дверь слегка приоткрыта, голос определенно мужской...

— Видишь? Я же тебе говорил, что не больно. Ну... Приятно ведь, правда?

Сглатывая чуть не задушивший ее комок желчи, Алисия потянулась к двери. Приблизившись к дверной ручке, пальцы задрожали, как листья на ветру, с усилием схватили, дернули.

Перед глазами мелькнул быстрый кадр: белый мужчина средних лет — доброволец, в последнее время нередко встречавшийся, которого она пока не знает по имени, — сощурился на внезапном свету, сунув руку в трусики чернокожей девочки лет четырех, не больше — Канессы Джексон.

Окружающий мир в тот же миг засветился, словно на передержанной видеопленке, в ослепительном свете Алисия услыхала свой собственный бешеный вопль, круто развернулась на сто восемьдесят градусов, остановилась перед стенной нишей с пожарным гидрантом и химическим огнетушителем. Руки рванули стеклянную дверцу, схватили баллон, размахнулись, метя в мужчину. Тот присел, но все-таки не успел. Она шарахнула его сбоку в висок, он, шатаясь, пытался бежать в одну сторону, Канесса бежала в другую, Алисия его догнала, ударила по голове, по спине, сшибла с ног, колотила и колотила, пока...

— Алисия! Алисия, боже мой, вы убьете его!

Чьи-то руки схватили ее, стараясь удержать, но она отступать не желала. Хотела убить. Хотела увидеть его мертвым.

— Алисия, прошу вас!

Реймонд. Она прекратила сопротивление. Взглянула на окровавленного мужчину, который со стонами ползал у нее под ногами. Вдруг почувствовала тошноту и попятилась, не выпуская из рук огнетушителя, выдохнула из последних сил:

— Звоните 911.

— Зачем? — спросил Реймонд. — Что случилось?

В глазах ошеломление и тревога. Он никогда ее такой не видел. Конечно. Никто не видел. Такой она никогда не была. Причем дело вовсе не кончено. Кровь по-прежнему стучит в ушах боевым барабаном. Неизвестно, кто больше напуган — подонок на полу, Реймонд или сама Алисия.

— Вызывайте полицию! Пусть заберут мерзавца и запрут в камере! Сейчас же!

— Хорошо, — сказал Реймонд, поворачивая назад, — только успокойтесь, Алисия, ладно? Возьмите себя в руки.

— И отыщите Канессу Джексон. Пусть сестра ее осмотрит. Надо убедиться, все ли с ней в порядке.

Когда он ушел, она повернулась к подонку. Гнев улегся, тошнота прошла.

— Эй, ты, — процедила сквозь зубы Алисия, изо всех сил удерживаясь, чтоб еще пару раз не ударить его. — Оставайся на этом самом месте, или, помилуй бог, я убью тебя.

Расставшись с Хорхе — обсудив, как подобраться к Рамиресу, и обговорив причитающуюся Джеку долю выручки, — последний направился на восток через Пятую авеню к Марри-Хилл.

Район немного напоминал его собственный — городские особняки, редкие деревья. Хотя Марри-Хилл гораздо старше. Во времена революции здесь стояла ферма Роберта Марри. Когда район Джека еще оставался «деревней», эти места между Парком и Пятой уже обживали известнейшие представители нью-йоркского высшего общества.

Кажется, Марри-Хилл меняется. На многих величественных старых зданиях заметны скромные гравированные таблички с названиями всевозможных «инкорпорейтед». За окнами просматриваются суетливые архитектурные, дизайнерские конторы, бутики, рекламные агентства.

Джек с другой стороны улицы нашел указанный Алисией адрес. Трехэтажный кирпичный фасад, угнездившийся среди рядовой однотипной застройки Тридцать восьмой улицы, все равно выделялся бы, даже без листов фанеры, привинченных к окнам болтами. Потому что перед ним был двор.

Ну, не настоящий двор, даже не маленький дворик перед крошечным домиком родителей Джека в Джерси. Тем не менее, дом Клейтона отступает от тротуара на пару десятков футов, а из плотно утоптанной грязи за низкой кованой железной оградой торчат несколько бледных стеблей травы.

У бровки тротуара перед домом стоит серый «бьюик» с седоками, с выгоревшей наклейкой на бампере:

«Клинтон и Гор, выборы-96». Две темные фигуры горбятся на передних сиденьях. Видно, давно сидят, судя по усеянному окурками кусочку асфальта под водительским окном.

Джек, не останавливаясь, доплелся до угла, перешел улицу, возвращаясь по другой стороне.

Приметил мимоходом окружавшую дом с востока дорожку под шпалерой, где некогда, должно быть, вились розы, а теперь остались лишь спутанные клубки коричневых веток.

На ходу украдкой заглянул в «бьюик». Спереди развалилась парочка крепких с виду бычков, один бородатый, другой усатый. Несомненно, представители упомянутой Алисией «частной охранной фирмы».

Завершив круговой обход улицы, он остановился в восточном конце квартала, оглянулся назад. Представил охваченный огнем дом Клейтона, видя, как пламя скачет от здания к зданию...