Мастер-Девил (СИ) - "Amberit". Страница 94

Этой секунды мне хватило, чтобы страстно захотеть большего. Я решительно заявила:

— Мне, конечно, очень приятно вас здесь видеть, но время позднее, знаете ли. Давайте вы как-нибудь вернете дверь на место, и мы все дружно пойдем спать.

— Ага, спать они пойдут, как же, — хохотнул Мэтт.

Дерек только закатил глаза. Кейн, судя по всему, тоже, хотя точно сказать не могу, глаз на затылке у меня нет.

Парни развили бурную деятельность, сопровождающуюся нецензурными комментариями и короткими обменами мнениями, пытаясь привесить дверь на место с помощью подручных инструментов, типа пилочки для ногтей (изъятой у меня) и швейцарского перочинного ножа с набором мини-инструментов (извлеченного Кейном из кармана). Я с интересом наблюдала за всем этим, одновременно успешно не замечая многозначительные взгляды, которые бросала на меня Кэтрин, делая вид, что полностью поглощена процессом ремонта.

Дверь, в конце концов, с грехом пополам приладили. По крайней мере, она не грозила рухнуть в любую секунду. Мэтт на прощание пожелал нам „спокойной ночи“, при этом так хитро подмигнув, что было ясно — ни о каком покое и речи идти не может. Кэтрин все время порывалась сказать нам о чем-то еще, но Дерек буквально уволок ее домой.

Мы наконец-то остались одни. Все слова, которые вертелись у меня на языке, куда-то пропали, мы молча стояли и смотрели друг на друга. Не знаю, как там Кейн, но я просто боялась пошевелиться, чтобы не разорвать ту хрупкую связь, которая возникла между нами час назад. Я просто не знала, как вести себя с Кейном после наших признаний в любви друг другу.

Установившаяся тишина давила на нас, нарастала, сгущалась так, что можно было резать ножом на кусочки. Не в силах больше выносить напряжение, я спросила первое, что пришло в голову:

— А в чем у тебя рубашка? — и тут же осеклась, подумав, что сейчас выгляжу как ревнивая жена.

Но Кейн, как мне показалось, обрадовался, потом смутился, но ответил:

— А… это… Это я столкнулся с Кристиной. Она облила и себя, и меня.

— С Кристиной? — недоверчиво уточнила я.

— Да, — виновато ответил он, но тут же вся вина с него слетела, заменившись изумлением, поскольку я залилась смехом. — Ты что?

— Кейн, — я еле выговаривала слова, не переставая смеяться. — Ты не поверишь, но как я мечтала о том, чтобы вылить эту гадость из ее стакана ей на голову!

Он тоже робко улыбнулся, потом вдруг отбросил всю неловкость, обнял меня и начал покрывать поцелуями:

— Боже, Эрика, как же я люблю тебя, — шептал он в перерыве между ними.

Я прижалась к нему всем телом, шепча в ответ что-то невразумительное, нежное и невероятно глупое.

Постепенно мы приблизились к той стадии, на которой нас прервали в прошлый раз — руки Кейна оказались под моей футболкой, поднимая ее вверх… но, похоже, сегодня мы сильно разозлили кого-то наверху. Я шагнула назад, чтобы упереться спиной в стену для сохранения вертикального положения.

— Ай! — я вскрикнула и инстинктивно подогнула ногу.

Моя босая пятка на что-то наступила, и это что-то, оказавшееся щепкой, отлетевшей от косяка, впилось в меня. Пока мы извлекали занозу, пока я уговаривала Кейна не дурить и не клеить пластырь на почти незаметную ранку, весь настрой куда-то пропал. Окружавший нас бардак, на который волей-неволей пришлось обратить внимание, романтизма не добавлял.

Мы навели хотя бы приблизительный порядок — повесили сброшенную в процессе ремонта одежду, убрали мусор… теперь вроде бы никто и ничто не должны были нам помешать…

На этот раз нам удалось полураздеть друг друга. К несчастью, выяснилось, что липкая розовая гадость пропитала рубашку и осталась на коже Кейна. Обнаружив это путем тактильных ощущений, я отдернула руку и отправила парня в душ. Интересно, как ЭТО вообще можно пить, и из чего делают это пойло?

За прикрытой дверью ванной шумела вода. Я нерешительно топталась под ней, раздираемая на части двумя противоречивыми желаниями: войти внутрь и полюбоваться Кейном — требовала моя извращенная часть, и ни в коем случае этого не делать — возмущалась откуда-то появившаяся стеснительность. Первая победила.

Когда шум воды стих, я открыла дверь, встала на пороге и сообщила:

— Выходи, полотенце здесь.

Он не стал колебаться, как сделала я в свое время. Кейн, словно только и ждал моих слов, отодвинул створку и спокойно вышел из душа. Меня настолько захватил вид его потрясающего тела, покрытого капельками воды, что я не заметила лукавых искорок в сапфировых глазах и спохватилась только в момент, когда он подхватил меня на руки.

— Эй, отпусти меня, — попыталась я было вырваться.

— Сейчас, — прошептал он мне на ушко, заходя опять в душевую кабинку и закрывая за собой створку. — Вот теперь — пожалуйста, — с этими словами он отпустил меня, одновременно включая воду.

— Кейн, я же одетая, — взвизгнула я, но поздно — одежда мгновенно промокла насквозь.

— И что? Мы сейчас это исправим, — радостно заметил он, снимая с меня футболку.

„И зачем ты ее вообще позаботилась надеть?“ — риторически поинтересовался внутренний голос.

Кейн тем временем снимал с меня отяжелевшие от воды и поэтому липнущие к телу брюки. Мне пришлось опереться о стену, чтобы не упасть, пока он освобождал из плена сначала одну ногу, потом вторую.

— Вот так гораздо лучше, — промурлыкал Кейн, отшвыривая мокрую ткань ногой в угол душевой кабины и откровенно разглядывая мое тело.

Поскольку белье я так и не успела надеть, снимать больше было нечего, и я была, так сказать, выставлена на полное обозрение.

Кейн неожиданно развернул меня к себе спиной.

— Тебя тоже надо вымыть, — сообщил он, — А то нечестно получается. Я с себя смыл все следы этого пойла, а на твоей коже все еще остаются отпечатки рук ублюдков, лапавших тебя.

Я возмущенно дернулась, но Кейн не дал мне возможности отойти, прижав к себе.

— Тихо, тихо. Я не упрекаю, это просто констатация факта, — прошептал он, доставая гель для душа.

Я все еще пыталась вырваться, но после того, как его руки заскользили по моему телу, расслабилась и готова была замурлыкать, как котенок, откинув голову назад на его плечо.

Кейн методично намылил каждый дюйм моего тела спереди — руки, живот, грудь. Когда его пальцы коснулись моих уже напряженных сосков, я дернулась от острого ощущения, пронзившего меня, но парень словно не заметил этого, заканчивая, разворачивая меня к себе лицом, прижимая к себе грудью и принимаясь за мою спину. Мою попу он намыливал особенно тщательно. Я уже откровенно тихо постанывала под его ласками, но Кейн с невозмутимым лицом не реагировал на мои приставания, продолжая свое дело. Хотя нет, нельзя сказать, что никакой реакции не было — эрекция была явной и ощутимой. Я начала тереться о нее, тем более, что намыленная кожа облегчала этот процесс, и потянулась к губам Кейна. Он продолжал делать вид, что не замечает этого. Тогда я приподнялась, укусила его за мочку уха и промурлыкала:

— Кейн…

Он бросил притворяться, что не замечает меня, и с тихим рычанием поцеловал.

Горячие струи воды падали на нас, разбиваясь на сотни маленьких капель, смывая мыльную пену с моей кожи и темноту с моего сердца. Я таяла в объятиях Кейна, ощущая себя любимой. Почему-то именно сейчас я осознала окончательно, что он любит меня.

Не хотелось ни спорить, ни выяснять отношения, ни сердиться. Осталось только одно желание — принадлежать ему, отдаться целиком и полностью, не только телом, но и душой. Жар между моих ног только подогревал это желание, грозя поглотить меня целиком.

Кейн глухо простонал:

— Эрика, я не могу больше, — разворачивая меня к себе спиной и чуть нажимая на плечи, чтобы наклонить.

Для устойчивости я оперлась руками о стену и резко выдохнула, когда ощутила его в себе.

Мы оба не хотели медленной любви — для нее еще будет время. Сейчас нам хотелось оглушающей страсти, доводящей до безумия. Его резкие движения, его руки, придерживающие меня за бедра, его частое дыхание, сливающееся с моими стонами, быстро довели меня до предела. Он кончил практически одновременно со мной и тоже уперся рукой в стену. Я выдохнула и осторожно распрямилась, ухватившись за Кейна для поддержки, пытаясь устоять на подкашивающихся ногах.