Мастер-Девил (СИ) - "Amberit". Страница 95

— Я люблю тебя, — шепнула я, приникая к его груди.

— Я тоже люблю тебя, — ответил он, целуя меня в висок и прижимая к себе. Мы стояли, обнявшись, слушая успокаивающееся дыхание друг друга и шорох капель воды, разбивающихся о кафельные стены и наши тела.

— Слушай, пойдем отсюда, — предложил Кейн через пару минут, выключая воду.

— Пойдем, — согласилась я, но не пошевелилась. Мне абсолютно не хотелось двигаться. Как оказалось, это и не нужно. Кейн подхватил меня, перекинул через плечо и вынес из душевой кабины в ванную. Я не успела даже возмутиться как следует, а уже стояла на полу, обернутая большим полотенцем. Кейн вытирался рядом.

— Ну? — поинтересовался он. — Тебе помочь?

По его тону было ясно, что он ждет от меня возражений и уверений, что я сама справлюсь. Именно поэтому я изобразила смертельную усталость (кстати, особенно стараться не пришлось) и протянула:

— Да. Мне безусловно нужно помочь, — и очень натурально изобразила печальный вздох.

Кейн, похоже, не повелся на это, но с готовностью принял правила игры, отбросив свое полотенце в сторону и приступив к вытиранию меня, особое внимание уделив моим … кхм… выступающим частям тела. Возможно, дело кончилось бы очередным феерическим сексом, но мы оба устали и морально, и физически. Кейн на руках отнес меня в кровать. На мои неубедительные возражения — я могу дойти и сама, он проинформировал, что не хочет опять вытаскивать щепку, на которую я непременно напорюсь. Уложив меня в кровать, он лег сам, прижал меня к себе, и мы одновременно вырубились. Последнее, что я помню — это тихий шепот у меня над ухом: „Я люблю тебя…“

Проснулась я утром поздно. Часы, на которые я посмотрела одним глазом, не желая открывать второй, показывали десять утра.

— Эй, спящая красавица, — появился на пороге уже одетый Кейн. — Хватит дрыхнуть.

Я сонно потянулась, как бы невзначай демонстрируя высунувшуюся из-под простыни грудь.

— А что? Сегодня воскресенье, можно еще поваляться.

— Нельзя. Я вызвал каких-то специальных людей, которые отремонтируют нашу дверь. Думаю, ты не захочешь участвовать в этом, поэтому предлагаю пойти погулять. Погода, правда, не очень, но для того, что я хочу сделать, она отлично подходит.

— А что ты хочешь? — я не удержалась и все-таки спросила. — Мы пойдем к Ширу?

Кейн даже бровью не повел.

— Тебе так понравилась стрельба? Нет, к Ширу мы не пойдем, а вот стрельбу я тебе гарантирую.

Я, заинтересовавшись и насторожившись одновременно, села на кровати.

— Какую стрельбу?

— Увидишь, — загадочно сказал он. — Вставай и одевайся. Кофе на столе, я жду только тебя.

Через полчаса пришли эти самые „специальные люди“, в спецовках, с чемоданчиками с инструментами, и долго рассматривали дверь, Кейна и меня. Мы уже были готовы к выходу. Кейн лично заставил меня надеть теплые джинсы и кожаную куртку со свитером, хотя на улице было не холодно. Солнца не было, его закрывала плотная пелена облаков, но и дождь не собирался. С собой Кейн прихватил небольшую сумку, забросив ее на плечо.

— Куда мы идем? — спросила я, когда мы направились в незнакомом мне направлении. Здесь я еще не была.

— Увидишь, — опять коротко повторил Кейн, подходя к стене, окружавшей территорию школы. В этом месте она немного обрушилась, но сломанный кусок стены прекрасно маскировался густым кустарником. Кейн подсадил меня и помог перелезть, легко перемахнув сам после этого.

— За территорию школы нельзя выходить, — ответил он на мой безмолвный вопрос. — Но если очень хочется, то можно. Идем, — он потянул меня за собой. Я послушно пошла, заинтригованная происходящим.

Когда Кейн вывел из гаража мотоцикл, моему изумлению не было предела.

— Я всегда считала, что парни вроде тебя предпочитают дорогие спортивные машины, — не удержалась я. — Это твой?

— Да, мой, — односложно ответил он, не вдаваясь в подробности. — Держи, — он протянул мне черный шлем, надевая на себя такой же. — Садись и держись за меня сильнее.

— А куда мы едем, — в очередной раз полюбопытствовала я, забираясь на обтянутое кожей сиденье и обхватывая Кейна за талию.

— В одно место, — опять уклонился он от ответа. — Готова?

Не знаю, была я готова к тому, что произойдет, или нет, но, когда Кейн тронулся с места так, что только мелкий гравий брызнул из-под колес, я взвизгнула и крепко вцепилась в его куртку.

Я плохо знала окрестности школы. Точнее, я вообще их не знала. Единственный раз я видела их, когда приехала в школу, и это было в предрассветных сумерках, в полудремотном состоянии. Я понятия не имела, что вокруг растут леса, на первый взгляд непроходимые.

Мотоцикл несся по узкому двухполосному шоссе. Я со смесью ужаса и восторга прижималась к спине Кейна, закрыв глаза, чтобы не видеть сливающихся в сплошную стену деревьев на обочине. Но само ощущение скорости, вливающейся в меня, ветра, бьющего в шлем, рева мотора в ушах, мне невероятно нравилось.

Кейн притормозил и свернул в лес. Скорость замедлилась до вполне приемлемой для меня. Я выпрямилась, но продолжала цепляться за твердое тело моего Мастера. Он проехал немного по рыхлому снегу и остановился окончательно.

— Дальше мы не проедем. Пойдем, здесь недалеко.

Я слезла с мотоцикла.

— Ты решил завести меня в лес и там бросить? — нервно хихикнув, спросила я. Конечно, я шутила, но лишь отчасти. Его уклончивое поведение, разговоры о стрельбе, отказ объяснить, куда мы едем — все это наводило на некие подозрения.

— Да, — Кейн сделал страшное лицо. — И всем расскажу, что ты не вынесла моих издевательств и сбежала.

— Конечно, я просто не могу выносить твое тяжелое обращение со мной, — подыграла я.

— Это чем оно тяжелое? — обиделся он.

— Ты еще ни разу за весь день не поцеловал меня, — и я сама коснулась его губ.

— Это серьезное упущение, — прошептал он, оторвавшись, когда воздух в наших легких кончился. — А теперь пойдем.

Идти пришлось действительно недалеко, но шли мы не меньше получаса — из-за оттепели, стоявшей последние несколько дней, снег полурастаял и проваливался под ногами. Мы добрались до небольшой полянки. Нет, здесь было красиво, только вот что делать в лесу в начале февраля?

— И зачем мы здесь? — озвучила я свои размышления.

— Стрелять, — коротко ответил Кейн, отходя к одиноко стоящему дереву и прикрепляя к нему бумажную мишень.

— Что? — переспросила я.

— Держи, — он достал из сумки нечто, сильно напоминающее пистолет, и протянул мне. Я не решалась его взять.

— А зачем?

— Я так расслабляюсь, — признался он. — Сексом, конечно, сбрасывать напряжение приятнее, но иногда стрельба — лучший выход из положения. Кроме того, уметь стрелять — это полезно. Бери.

Я неуверенно взяла оружие. Оно оказалось легче, чем мне показалось сначала.

— А откуда у тебя пистолет? Это же запрещено… или нет?

— Это пневматика. На него нет такого жесткого ограничения, как на огнестрел. Особой убойной силы нет, но это и не требуется.

Я неловко подняла пистолет на вытянутой руке и навела его на мишень.

— Нет, не так, — посоветовал Кейн. — Раздвинь ноги, встань в пол-оборота, вторую руку засунь в карман или за пояс. Только не давай ей болтаться.

Я послушно выполнила все его указания и нажала на курок. Сухой треск, и ничего не произошло. Я удивленно посмотрела на Кейна.

— Он не заряжен, — ухмыльнулся мой парень. — Я никогда не ношу оружие заряженным. Сейчас.

Он показал, как зарядить пистолет.

Я опять встала в стойку и выстрелила. Пуля ушла куда-то высоко.

— Ты в последний момент расслабила кисть, — заметил Кейн.

— Давай еще раз.

Впечатляющих успехов в стрельбе я сегодня не достигла. Самым большим моим достижением стало попадание в мишень. Нет, не в то черное пятно в центре листка. Мне удалось вообще попасть в бумажку, на которой оно было напечатано. Кейн сделал все, что мог, терпеливо объясняя мне, как надо целиться и как держать руку. В конце концов он вспомнил, как обучал меня играть в боулинг. Он встал за моей спиной, развернул в нужное положение и придержал мою руку во время выстрела. Ничего хорошего из этого не вышло, потому что от одного его прикосновения кровь в моих венах забурлила, дыхание, вместо того, чтобы успокоиться, участилось, а ноги, которые, по идее, должны были твердо стоять на земле, ослабели. Дело кончилось не выстрелом, а страстным поцелуем.