Присвоенная (СИ) - Багирова Марина. Страница 41

После долгой паузы он ответил:

— Когда ты исчезла, я думал об этом. И думал всерьез. Для меня было бы сладкой местью — уничтожить того, кто помог тебе убежать, — в его голосе появились ноты, заставившие все внутри меня сжаться. — Но я этого не сделал, потому что знал: ты меня никогда не простишь.

Окружавшие нас уже почти подпрыгивали от нетерпения, и вдруг я с ужасом поймала себя на том, что, оказывается… отсчитывала секунды до начала охоты вместе с ними! Хорошо, что хотя бы не видела их глаз…

— Они смотрят на тебя, Диана! — тихо сказал Кристоф, будто отвечая на мои мысли. — Даже сейчас они смотрят и оценивают, кто ты есть.

— Всего лишь обычный человек, — шепнула я, устрашенная.

— Мы живем долго, очень долго, и за это время научились не только жестокости, но и пониманию. Пусть не все, но они примут тебя, если ты примешь их.

— Почему это важно, Кристоф?

— Потому что я хочу, чтобы ты была рядом со мной. Всегда.

Всегда. Это слово, как никакое другое, дарило море счастья и океан боли!.. Увы, мое «всегда» простиралось лишь на считанные годы.

И тут… Три, два, один — охота началась!

Страстное возбуждение, охватившее гостей, не позволяло сомневаться: в момент начала движения звериный рев заполнит воздух. Тем более оглушающей была тишина их полета…

Спустя миг мы с Кристофом остались одни, и я поняла: не спасется никто!

— А ты почему не с ними?

— Я сегодня… не голоден, Диана, — усмехнулся он и обнял меня, спасая от ночной прохлады и боли, что принес мне этот день. Но его руки не могли спасти от воспоминаний о том, кто отдал жизнь ради меня. Зря.

Как это было для Кайла — такой же бессмысленный бег сквозь ночной лес? И если да, то чье лицо он увидел последним?..

Время шло, но со стороны леса не доносилось ни звука. Я могла бы обмануться этим сонным покоем, если бы на моих глазах огромная толпа охотников не ринулась туда вслед за обезумевшими от ужаса людьми.

Ожидание предсмертных криков заставляло меня сжимать руку Кристофа все сильнее и сильнее. Но он будто не чувствовал усиливающейся крепости моего рукопожатия.

И хотя я смотрела на деревья не отрываясь, появление ряда размытых фигур застало меня врасплох. По мере бесшумного приближения их поступь замедлялась, переходя в торжественную. Каждый из них что-то тащил за собой. Автоматически я напрягла зрение, пытаясь разглядеть что… но тут же отвела глаза, сраженная пониманием.

— Это победители? — Чтобы отвлечься от зрелища мертвых тел, я уговаривала себя: по крайней мере, все произошло быстро, раз никто не успел закричать!

— Да, но победа им стоила дороже, чем ты думаешь. Поймать человека легко. Иное дело — отстоять свою добычу. А желающих оспорить ее было предостаточно!

Тем временем победители, остановившись в двух шагах перед нами, вдруг поклонились. Это не был легкий поклон приветствия. То, как церемонно они коснулись руками земли, склоняясь так низко, что позади стали видны жертвы, их напряженные лица, взгляды, полные сурового ожидания — все говорило, что это не конец испытания, а лишь его начало.

В ряду были и женщины. Хрупкие, с выразительными глазами и притягательными улыбками, они непринужденно держали свои отвоеванные трофеи за ноги, за руки, за волосы… Так иногда маленькие девочки держат любимых кукол, повсюду сопровождающих своих хозяек.

Среди победителей, конечно же, был и Адамас. Я не могла отвести взгляд от зажатой в его руке изящной ноги в порванном чулке, без обуви, неестественно вывернутой. Грива русых волос милосердно скрывала лицо жертвы. Пристально глядя мне в глаза, Адамас ухмыльнулся и подтащил ее поближе.

Я резко отвернулась.

Какое же преступление она совершила, чтобы найти свою смерть в ночном лесу? Или Кристоф солгал, и подбор жертв был обычным?.. Нет, невозможно! Только не после всего, что он сделал на пути ко мне!

Напоминая себе, что и среди женщин попадаются хладнокровные убийцы, я вдруг заметила, что все гости уже здесь. Позади победителей на уважительном расстоянии собрались те, кто оказался слабее. Кое-кто был доволен, иные не могли скрыть злость. Но всех объединяло плачевное состояние одежды и… достоинство, с которым они держались в дорогостоящем рванье.

— Ну что ж, продолжим! — неожиданно в наступившей тишине прозвучал голос Кристофа.

Мне почудилась в нем нота обреченности…

Я попыталась заглянуть в его глаза и удостовериться в ошибке, но он решительно повернулся и повлек меня в сторону прогулочной тропы, прихотливо петлявшей по саду и лесу.

Сколько раз мы с ним гуляли по ней! Освещенная уютными фонарями, сегодня она казалась мне зловещей: от каждого поворота я ждала коварного сюрприза. Но мы остановились у бурлящего водопада, которым обрывался широкий ручей, вытекавший из озера далеко в лесу. Спрятав руку за водяной завесой, Кристоф нажал что-то невидимое мне, и поток остановился. На месте, где только что пролетали тонны воды, зиял вход.

Без промедления он потянул меня внутрь, и гости последовали за нами. Очень скоро шум воды возобновился, удивив меня громкостью — ход действовал как резонатор.

Перед нами лежал туннель, едва освещенный тусклыми лампочками. Древние стены, сложенные из крупных камней, переходили в изогнутый свод. На сочащихся влагой глыбах росла бледная плесень. Но чем дальше мы углублялись, тем суше становилось.

Сзади доносились невнятные, искажаемые акустикой места разговоры. Слишком тихие для внушительной толпы, они были все же слишком громкими — выдавали необычное возбуждение говоривших.

Что же это могло быть — будоражившее их?

Я почувствовала растущий страх, тем более непреодолимый из-за того, что одновременно с ним усиливалось отчуждение, исходившее от Кристофа. Он шел впереди так же уверенно, как и прежде, но, казалось, каждый шаг отдалял его на расстояние трех…

Долгий путь под землей привел нас в округлое помещение, не уступавшее размерами бальному залу в доме. Едва уловимый странный запах отвлек меня на миг. А потом…

Вначале я не могла понять, откуда проникал серебристый свет луны, но, присмотревшись, изумленно ахнула — потолок был прозрачным! Рябь, пробегавшая по нему время от времени, говорила, что, судя по всему, мы находились под озером, из которого вытекал ручей. Слабое естественное освещение поддерживали сотни крохотных лампочек, равномерно покрывавших стены таинственной паутиной. Благодаря этому тени почти отсутствовали. Под потолком темнели многочисленные отверстия, вероятно, вентиляционные.

Предназначалось помещение явно не для танцев — посреди него в углублении ниже уровня пола лежало второе озеро. Над его поверхностью была натянута тонкая веревка.

Оглядываясь по сторонам, я едва замечала, как заполнялся зал. Каждый занимал определенное место вдоль стен и замирал неподвижно. Вокруг озера расположились победители прошедших… игр.

Непонятная тревога побуждала меня презреть условности и спросить Кристофа, стоявшего на шаг впереди, что все это значит. Но, когда я уже почти сдалась, он вдруг внимательно посмотрел на меня, заставляя слова исчезнуть, и пошел к озеру.

Кто-то коснулся моего плеча, и сердце встрепенулось раньше, чем я успела его сдержать.

— Это я, Диана, не бойся, — тихо сказала Мойра, становясь рядом. В длинном черном платье, своей строгостью напоминавшем балахон отшельника, она была непохожа сама на себя — как никогда раньше, были видны ее годы. Жестом матери, дающей опору испуганному ребенку, она взяла меня за руку.

Только теперь я поняла, что еще не видела ее сегодня на балу.

— Обычно я не участвую, — ответила она на мой невысказанный вопрос, — но Кристоф попросил меня сделать исключение сегодня. Он хотел, чтобы я помогла тебе справиться со страхом.

— Тогда объясни, что происходит. Мне станет легче. Неизвестность хуже всего!

Но мудрая Мойра лишь вздохнула:

— Я в этом не уверена.

Она отпустила на мгновение мою руку и коснулась своего массивного браслета. Тонкий, как игла, звук пронзил мои уши. Непроизвольно я скривилась, заметив то же выражение на лицах тех, кто находился рядом с нами. В ответ Мойра наградила их мрачным взглядом, в который раз напомнив мне, что она не та, кем кажется.