Путь магии и сердца - Гаврилова Анна Сергеевна. Страница 22

— Ни за что… — выдохнул гад синеглазый и опять к губам наклонился.

Вот только меня на поцелуи уже не тянуло. Совершенно!

Нет, колье я не видела, но с логикой у меня всё в порядке. Кир далеко не беден, и подарок точно не в бижутерной лавке купил.

— Кирстен!

— Мелкая, ну что ты рычишь? — выдохнул в ушко.

Я набрала в грудь побольше воздуха и тоже на шёпот перешла:

— Любимый, тебе не кажется, что ты перегибаешь? Ты не хуже моего знаешь, что твой поступок неприличен. Мы не настолько близки, чтобы обмениваться подобными подарками.

Брюнет, как ни странно, внял. И даже посерьёзнел.

— Эмелис… ты, конечно, права, — сказал он. А когда я немного расслабилась и решила, что договорились, добавил: — Отчасти.

— Кир!

— Во-первых, все уверены, что мы пара. И согласись, тот факт, что я не дарю тебе подарков, выглядит довольно странно. А во-вторых… — Кир шумно вздохнул и коснулся губами ушка. — Мелкая, ну пожалуйста…

И таким тоном это было сказано, что я… ну просто опешила, если честно.

— Эмелис, ну не взбрыкивай, а? Тем более это всего лишь аквамарины. Я неоригинален, я под цвет глаз подбирал…

— Ки…

Договорить не смогла. Нет, мне не закрыли рот поцелуем, как пишут в сентиментальных романах, просто Кирстен посмотрел так, что брыкаться расхотелось. В его взгляде была толика мольбы и нечто ещё. Нечто необъяснимое, но я чётко поняла — для Кира это действительно важно.

— Хорошо, — выдохнула я, а брюнет взял за подбородок и мазнул губами по губам.

— Как думаешь, наша ссора зрителям понравилась?

Я не выдержала — закатила глаза. Нашел о чём вспомнить!

— А наше примирение?

С неба по-прежнему падали снежинки, но этот первый снег прошёл мимо меня. Я не замечала. Я ничего не замечала.

Я парила, взмывая всё выше и выше, растворялась в лёгких, исполненных невероятной нежности прикосновениях. И ещё… мне было тепло. Несмотря на снег и чувство тревоги, которое зародилось в сердце.

И я даже не догадывалась, чем аукнется наш маленький спектакль…

Мне, в отличие от многих сокурсниц, учёба давалась легко, причём всегда. Я с искренним интересом зубрила все-все предметы, и лишь один-единственный вызывал неприязнь и заставлял морщиться — визуализация.

По правде, назвать визуализацию учебной дисциплиной язык не поворачивается. Это не наука, это банальная тренировка сознания и памяти. По ней не сдают контрольных и зачётов, потому что оценить работу ученицы в момент занятия невозможно. Зато как нигде учитывают прогулы, чтобы потом поставить «допуск» или, наоборот, запретить сдачу экзаменов по всем остальным предметам. Просто иначе на визуализацию никого не загонишь…

Занятия по «предмету» похожи одно на другое просто до тошноты. Сидишь на коврике, поджав ноги, и… мечтаешь.

В смысле, первые полчаса разглядываешь схемы щитов, затем пытаешься каждую из них визуализировать, а оставшийся час действительно мечтаешь. Нужно вспомнить запах травы, шелест листопада, тепло свежеиспечённого хлеба или же… глаза мамы, самодельный подарок младшей сестры, поцелуи возлюбленного. То есть всё то, что, по мнению официальной науки, является основой силы защитника.

Увы, это только сказители смотрят на мир просто, учёным мужам легенд недостаточно. Вторые всегда пытаются докопаться до сути, объяснить, обосновать.

Изучая «феномен гендерного разделения магии» (ух, как мы с девчонками об эту формулировку язык на первом курсе ломали!), лучшие умы пришли к выводу — причина разделения сокрыта «в самой сути гендера». Дескать, мужчине свойственно нападать и идти вперёд, поэтому дар боевой магии открывается именно у представителей сильного пола. А женщина по природе своей стремится беречь, хранить и защищать — вот и результат.

И если мужчина черпает силу из множества источников — собственного упрямства, например, — то женщину подпитывают совершенно определённые вещи. Женщина должна точно знать, ради чего поднимает щит. Вот и заставляют вспоминать мам, сестёр, возлюбленных, а также птичек-рыбок и прочие штучки, которые обычно нравятся девчонкам.

Я свою маму, увы, даже не видела. Сестёр у меня нет, даже двоюродных. С возлюбленным тоже не сразу сложилось. А всё остальное… ну несерьёзно, верно? Поэтому я, сколько себя помню, на занятиях по визуализации дремала, чем сильно раздражала преподов.

В Дурборе мои привычки, разумеется, не изменились, поэтому из зала, расположенного на первом этаже главного учебного корпуса, не вышла, а выплыла… сонной-сонной мухой.

И тут же вздрогнула, услышав:

— О! Эмелис! Тебя Морвен вызывает!

Реплика принадлежала пробегавшему мимо Тэссиану.

Я широко зевнула и, так как визуализация была в расписании последней, а у Кира шла сдвоенная пара по теории атаки, преспокойно отправилась к ректору. А что? Надо так надо.

За то время, пока мы корпели над учебниками и слушали умные разглагольствования, дорожки, мощённые разноцветной плиткой, покрылись тонким слоем снега. Я куталась в плащ и удивлялась — как так? У нас, в Верилии, первый снег сразу тает… Нет, понятно, что Дурбор северней, но всё равно…

Я прошла вдоль главного учебного корпуса, взошла на крыльцо корпуса административного. Миновала знакомый холл и приёмную с пустующим секретарским столом. Разумеется, постучала. И только услышав сухое, недовольное «войдите!», толкнула тяжёлую створку двери.

Господин Морвен, равно как и в прошлый раз, восседал за представительным, массивным столом. Он был всё так же сед и румян, только сравнить ректора с политой сахарной глазурью булочкой я уже не могла.

Нет, дело вовсе не в отношении. Просто в данный момент Морвен действительно напоминал жабу, причём крайне недовольную.

— А, это вы… — вздохнул ректор.

Я отошла от двери и сделала книксен. Могла не трудиться — в среде магов подобная вежливость не принята, но воспитание оказалось сильней.

— Присаживайтесь, Эмелис.

Расстёгивать плащ не стала, только сумку с плеча сняла, и всё. С трудом сдерживая желание поморщиться, преодолела десяток шагов и опустилась в кресло для посетителей.

— Вам письмо, — буркнул господин Морвен.

Он приподнял журнал, исписанный мелким, убористым почерком, отодвинул в сторону два жёлтых от времени свитка. Именно под ними обнаружился небольшой конверт белой бумаги, без каких-либо примет и гербов.

Сердце пропустило удар. Потом второй, третий… Меня бросило в жар, лоб покрылся испариной, руки задрожали. В сознании набатом стучала мысль: что если… беда?

— Госпожа Эмелис, что с вами? — вопросил ректор строго.

Я не ответила. Выхватила и спешно распечатала белый конверт. И шумно выдохнула, когда узнала почерк… Отец!

Нет, я с самого начала понимала, что письмо от него. Мы договаривались, что папа будет посылать весточки через Морвена. Но в какой-то миг разумом завладел страх… Глупо, конечно. Глупо и бессмысленно. Я — Эмелис из рода Бьен, и кому, как не мне, знать возможности отца? Он сильный. Очень сильный! Он обязательно справится.

Развернув листок, вгляделась в строчки. Сердце опять удар пропустило, хотя новости были более чем ожидаемы…

Подписи, конечно же, не было…

Слёзы я всё-таки сдержала, в основном благодаря последней строчке. Мог бы и не напоминать, что старается… ради моего будущего. Хотя не я это будущее выбирала, а он.