Братья Дракона - Бейли Робин Уэйн. Страница 7

Девушка встала и пропела какую-то мелодию из четырех нот, и таинственные существа опустились на землю. Ветер, поднятый их крыльями, прошелестел над Робертом и взволновал траву подобно морской воде. Луг был теперь залит странным мерцающим цветом разных оттенков: звери потягивались и обмахивали себя крыльями.

Роберт услышал возбужденные голоса, девушка махала и кричала что-то в ответ. Двое, темноволосый мужчина тех же лет, что и Эрик, и мальчик лет четырнадцати, примчались с духовыми трубками и дротиками наготове, но вдруг быстро убрали оружие и наклонились осмотреть Роберта. Он чувствовал, как его грубо ощупывают, но не имел возможности сопротивляться.

Мужчина изумленно вскрикнул, обнаружив в кармане у Роберта серебряный медальон. Он поднял его за цепочку, продемонстрировал другим и начал что-то тихо говорить мальчику.

В этот момент девушка прервала его. Она подняла отломанный рог и показала на лежащую неподалеку тушу единорога. Оба ее товарища явно удивились; они умолкли и перевели взгляд на тушу, потом снова на Роберта и Эрика.

Девушка отдала какую-то команду. Мальчик и мужчина кивнули. Мальчик взял Роберта за ноги, а его старший товарищ — под мышки. Вместе они понесли его к одному из зверей, который явно этого ждал. Роберт не мог сопротивляться, он лишь старался успокоиться, внимательно все разглядывая.

Существа были верховыми животными. Прямо перед их сильными крыльями были надежно приторочены ремнями седла и вьюки, но поводьев Роберт не заметил. Его привязали к седлу янтарного зверя. Путы, однако, оказались на удивление мягкими; они проходили по груди и талии, в то время как руки оставались свободными. Чуть позже девушка села в седло рядом с ним, пристегнулась ремнем, наклонилась вперед и прошептала что-то ему на ухо на очень мелодичном незнакомом языке.

Из своего неудобного положения он видел, как мужчина и мальчик перенесли бесчувственное тело брата к опаловому зверю, но не стали связывать Эрика. С величайшей заботой, словно беспокоясь о его ранах, они положили его во что-то вроде люльки. Мальчик забрался в седло и крепко обхватил Эрика обеими руками. Голова раненого откинулась на плечо седока.

Страх покинул сердце Роберта. Кто бы ни были эти люди, они явно не собирались причинять им зло. Мужчина и мальчик несколько минут переговаривались вполголоса, потом мужчина ушел туда, где Роберт больше не мог его видеть. Все это время девушка гладила и растирала его спину и что-то тихо ему шептала. В ее голосе явно слышались ободряющие нотки.

Роберт не мог с точностью определить, сколько времени прошло. Наконец мужчина появился. Он принес фонарь и показал его женщине. Фонарь был выключен. Они осмотрели незнакомый предмет, обменялись несколькими фразами и положили его в седельную сумку девушки.

Девушка подождала, пока ее товарищ отойдет, и только тогда пропела одну ноту удивительно чистым сопрано, протянула ее немного и плавно поднялась на три ноты вверх. Ей ответили два звучных тенора.

У Роберта в животе похолодело, когда он обнаружил, что огромное животное под ним поднимается. Земля ушла куда-то вниз, и через несколько мгновений луг и скала с пещерой остались позади. Ветер проносился мимо и хлестал лицо Роберта.

Они поднялись выше, и тут обнаружилась еще одна удивительная вещь: в бледном сиянии над лесом зависла луна в два раза большего размера, чем земная, — луна другого, чужого мира. Голубоватый ореол, усеянный алмазными бликами, аркой поднимался в небе.

Девушка снова запела, взяв ряд прекрасных, совершенных нот. Ее верховое животное опустило крыло и повернуло. Луна и светящийся ореол исчезли из поля зрения Роберта, но теперь он мог видеть двух других всадников, один из которых поддерживал тело его брата.

Беспокойство прошло. «Это просто какой-то сон, — сказал он себе. — Безумие». И он шагнул в него еще до того, как позвонил Эрику.

Над головой проплывало звездное небо, но оно выглядело как-то непривычно, звезды складывались в совершенно незнакомые созвездия. Совсем рядом чувствовался мягкий бок, мощные мышцы животного, движение его огромных крыльев. Ветер доносил музыкальный голос и тонкий аромат девушки.

Это был сон. Или безумие. А может, то и другое.

Вдалеке возвышались горы. Древние, выветренные горы — может быть, Катскилл. Вон тот высокий сияющий пик — Две Вершины, а рядом — Покатая, где, говорят, великаны играли когда-то в кегли ветреными ночами.

Роберт беззвучно рассмеялся. «Дурак», — сказал он себе. Конечно, это не Эриковы любимые горы Катскилл. Факт остается фактом. Сон ли, безумие, что угодно, ясно одно: они были далеко, очень далеко от дома.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Несколько раз порывы холодного ветра будили Эрика. Каждый раз он вздрагивал, потом снова проваливался в беспокойный сон. В краткие периоды бодрствования, однако, образы мелькали перед ним, словно во сне. Вдалеке вздымались древние горы, и мир проносился мимо, словно он, Эрик, летел!

Череп раскалывался на куски. Боль пронзала правый бок. Зрение мутилось. Он попытался сесть, но обнаружил, что кто-то крепко его держит. Он опустил голову на чье-то мягкое плечо и потерял сознание.

И снова его разбудил ветер. Он захлопал глазами, в уголках губ мелькнула слабая улыбка. Замечательный сон! Красивый дракон, сияющий в ночи янтарным цветом, летел за ним. На шее зверя сидела девушка с развевающимися черными волосами и держала на коленях голову его брата, перебирая его светлые волосы. Золотистый свет заливал их обоих.

То, что его глаза были открыты, почти не казалось странным. Во сне так часто бывает. Может быть, не стоило открывать глаза? И что тогда? Он ощупал державшую его руку, пытаясь определить, кому она принадлежит, и вдруг снова отключился.

Новое пробуждение было резким и неожиданным. Вдоль позвоночника пробежал холодок. Такое чувство, словно идешь над пропастью по тончайшей, невидимой паутинке. Он заморгал, пытаясь сфокусировать зрение. В темноте вырисовывалось белое лицо. Женщина. Волосы клубились черным туманом, спадая ей на плечи. Ледяные глаза сияли, как звезды, губы были темно-красные, как рубин. Она смотрела на него с нескрываемой ненавистью.

— Значит, ты видишь меня, сын Парадейна, — прошелестел у него в ушах голос, похожий на дуновение ветра. И более мрачно: — Ты запомнишь меня лишь как часть своего бреда, но я иду за тобой.

Затем лицо и голос растворились в темноте, оставив в сердце Эрика странную тревогу. Он закричал, но звуки не складывались в слова. Чьи-то руки обхватили его еще крепче.

Эрик прищурился, пытаясь хоть что-то разглядеть, несмотря на страшную головную боль. Оказывается, он летел на драконе. Как и Роберт. Но у его зверя крылья были красивее.

Он лишь смутно слышал тихое пение позади, когда оно вдруг внезапно изменилось — от тихого и убаюкивающего, прогоняющего боль, до пронзительного. Дракон Эрика повернул в сторону и стал опускаться. Он скользнул над самыми горами, так что Эрик смог разглядеть раскачивающиеся на ветру высокие деревья и даже трепет листвы.

Он прислушался к песне, но не смог понять ни слова. Впрочем, может быть, слов и не было вовсе. Молодой мужской голос плавно переходил по всей гамме туда и обратно, и дракон, словно направляемый песней, поворачивал все левее, продолжая понемногу опускаться — почти к самым вершинам деревьев. Эрик вглядывался в густую листву, в уходящие вниз обрывы и узкие расщелины. Глубоко внизу река, похожая на серебряную ленту, переливалась в лунном свете.

Певец снова сменил тональность, и дракон отклонился вправо. Эрик мучительно пытался сообразить, кто его держит. Где он? Куда летит дракон? Кто эта женщина с ледяными глазами? Некоторые воспоминания казались удивительно ясными, но думать было трудно, слишком сильно болели голова и бок.

Мимо с гоготом пролетела стая гусей. Эрик с трудом приподнял руку и вяло отмахнулся. За спиной кто-то совсем молодой тихонько рассмеялся. Кто? Прежде чем Эрик успел еще хоть о чем-нибудь подумать, дракон снова спикировал вниз. Серебряная река отразила свет драконьих крыльев. Мимо промелькнули последние горы, и они понеслись над широкой долиной; Эрик смог различить очертания города.