На улице нашей любви - Янг Саманта. Страница 72

Минувшим вечером Элли накрасила мне ногти – сказала, ей нужно чем-нибудь заняться, чтобы отвлечься от мыслей об операции. За время ожидания я ухитрилась содрать весь лак.

Наконец в комнату вошел доктор Данхэм. Мы все вскочили с мест. Вид у доктора был усталый, но спокойный.

– Все прошло отлично, – с улыбкой сообщил он. – Мы полностью удалили кисту и отправили ее на биопсию. Сейчас Элли находится в послеоперационной палате. Вскоре она придет в себя после анестезии. Я знаю, вы здесь целый день. Думаю, будет разумнее сейчас разойтись по домам и прийти сюда вечером, в приемные часы. Тогда вы сможете увидеть Элли.

Элоди покачала головой, в глазах блеснула тревога.

– А сейчас ее нельзя увидеть?

– Дайте ей немного времени, – мягко ответил доктор Данхэм. – Уверяю вас, у нее все хорошо. Вечером вы сами в этом убедитесь. Хотя, предупреждаю, на правой стороне лица у нее сильный отек. К тому же у нее может сохраниться некоторая затрудненность речи. Это совершенно нормально, так что не пугайтесь.

Я сжала руку Элоди повыше локтя.

– Идем. Покормим детей обедом и вернемся.

– Да, мама, идем обедать, – тихонько заныл Деклан. – Я жутко хочу есть.

– Хорошо, – прошептала Элоди.

Судя по всему, заверения доктора не слишком ее убедили.

– Спасибо, доктор Данхэм.

Кларк протянул руку, и хирург пожал ее. Потом настал черед Брэдена и Адама обменяться с врачом рукопожатиями, а мы с Элоди ограничились благодарными улыбками. Расставшись с доктором, мы молчаливо двинулись к дверям. Напряжение, державшее нас в тисках, несколько ослабло, но тревога еще не улеглась.

Когда мы вышли из госпиталя, Брэден приблизился ко мне и положил руку на плечо. Только тут до меня дошло, что в последние дни я и думать забыла о своей любовной драме. Беспокойство за Элли вытеснило все прочие чувства.

Но стоило ему прикоснуться ко мне, я с отвращением вспомнила длинноногую белокурую Айлу.

Он почувствовал, как я напряглась, и привлек меня к себе.

– Джоселин, – пробормотал он.

Упорно избегая смотреть ему в лицо, я стряхнула его руку и бросилась догонять Элоди и Ханну.

Вечером медсестра провела нас в послеоперационную палату, где лежала Элли. Ее кровать была задернута занавесками. Первыми подошли Элоди и Кларк, так что я увидела Элли не сразу. Когда они, вполголоса поприветствовав Элли, отошли в сторону, я невольно вздрогнула.

Я не ожидала, что зрелище будет таким тяжелым.

Доктор Данхэм сказал правду – лицо Элли сильно отекло, особенно справа, взгляд после наркоза был мутным и рассеянным. При виде белоснежных бинтов на голове у меня свело живот. На пару секунд мне показалось, что скальпель врезается в мой собственный мозг.

По перекошенным губам Элли скользнуло слабое подобие улыбки.

– Джосс, – прошептала она.

Голос хриплый, едва слышный.

Мне отчаянно хотелось броситься наутек. Я понимала, что поступать так ни в коем случае нельзя. Тем не менее желание спастись бегством было почти неодолимым. Видеть Элли такой – слабой, беспомощной, измученной – было слишком тягостно. Я с пугающей ясностью осознала, как близки мы были к тому, чтобы ее потерять.

Чья-то рука коснулась моей ладони. Повернувшись, я встретилась с взглядом Ханны. Ее тоненькие пальчики дрожали, лицо было бледным, как бумага. Впрочем, по части бледности сейчас я наверняка могла с ней соперничать. Девочка была чуть жива от страха. Я попыталась успокаивающе улыбнуться, хотя попытка наверняка оказалась неудачной.

– Элли скоро поправится. Давай подойдем.

Увлекая за собой Ханну, я приблизилась к кровати.

Элоди выпустила руку Элли, и я осторожно сжала ее в своей. К моему великому облегчению, она ответила слабым пожатием.

– Ну что, классно я выгляжу? – слегка невнятно произнесла она.

Я приглушенно рассмеялась.

– Ты всегда классно выглядишь, лапочка.

Элли перевела взгляд на Ханну.

– Скоро я встану, – шепотом пообещала она.

– Правда? – Девочка не сводила испуганных глаз с забинтованной головы Элли.

– Мм.

Элли устала. Я понимала, что мы не можем дольше оставаться рядом с ней, и потянула Ханну прочь, уступая место Адаму, Брэдену и Деклану. Деклан, похоже, лишился дара речи, Брэден с трудом выдавил из себя «Привет!», а Адам так и припал к руке Элли.

Ее глаза закрывались сами собой.

– Идем, – шепотом скомандовал Кларк. – Элли должна отдохнуть. Мы увидим ее завтра.

– Элс, – тихонько окликнул Брэден, и Элли подняла опухшие веки. – Мы уходим. Придем завтра.

– Пока.

– Я останусь, – заявил Адам, притащил стул, стоявший в дальнем углу, и уселся у постели.

Выражение его лица было таким решительным, что мы сразу поняли – спорить бесполезно. Помахали на прощание и выскользнули из палаты.

В больничном коридоре, словно туманом затянутом тревогой и печалью, меня нагнал Брэден.

– Вид у нее кошмарный, – сказал он охрипшим голосом. – Я знал, что будет плохо, но не думал, что до такой степени.

– Отек скоро спадет.

Он пристально взглянул на меня.

– А сама-то ты хорошо себя чувствуешь?

– Превосходно.

– По тебе не скажешь.

– Сегодня был тяжелый день.

Мы долго брели по длинным коридорам, вдоль бесчисленных дверей, и я думала о том, что, окажись здесь одна, непременно заблудилась бы. Наконец впереди замаячил выход. Когда мы вышли на улицу, Элоди сказала:

– Вам двоим придется взять такси.

Машина Кларка никак не могла вместить шестерых, но пятеро там вполне могли разместиться. В клинику я ехала с ними, а Брэден с Адамом – на такси. Конечно, сейчас было естественнее оставить их в семейном кругу.

– Поезжай с ними, – сказала я Брэдену. – А я возьму такси.

– Поедем на такси вместе, – заявил он и ухмыльнулся.

Я слишком хорошо знала эту многозначительную ухмылку.

Мать твою.

Но делать было нечего. Пришлось распрощаться с семьей Элоди и ждать, пока Брэден вызовет по телефону машину.

Он стоял совсем близко, так что я чувствовала тепло его тела. Ощущала запах его одеколона. Хорошо еще, ему ничего не известно о том, что со времени нашего разрыва я ни разу не стирала постельное белье. Не могла лишить себя удовольствия вдыхать по ночам его запах, насквозь пропитавший простыни. Такая вот я влюбленная дура.

– Может, скажешь, за какие грехи ты решила подвергнуть меня пытке молчанием? – сердито спросил он, обжигая мне ухо дыханием. – Или это новый метод перевоспитания?

Я дернула плечом и отстранилась. Ему совершенно не нужно знать, какой эффект оказывает его голос на мое непослушное тело.

– Ты о чем? По-моему, я с тобой разговариваю.

– А по-моему, нет.

– Просто мне сейчас не до разговоров. Слишком многое надо обдумать.

– Может, обдумаем вместе?

Рука его скользнула по моему бедру, и кровь у меня в жилах моментально нагрелась на несколько градусов.

– Раньше тебе нравилось разговаривать со мной, Джоселин. И не надо делать вид, что это не так.

Увидев, как из-за угла появилась знакомая черная машина городского такси, я резко шагнула в сторону.

– Вот и такси.

Когда мы устроились на заднем сиденье, я ощутила исходящие от него волны раздражения. То, что Брэден привык добиваться своего, я знала слишком хорошо. Если он решил выяснить отношения, он войдет в мою квартиру, невзирая на все протесты. Поэтому я назвала водителю адрес Джо.

– Джо просила меня заглянуть, – пожала плечами я.

Обмен бессмысленными вопросами с его стороны и односложными ответами с моей продолжался еще некоторое время. Потом Брэдену это надоело, и он погрузился в молчание, предварительно бросив на меня красноречивый взгляд, говоривший: «Не думай, что я сдался».

У подъезда Джо я вышла, не прощаясь, и проводила машину взглядом. К счастью, Джо оказалась дома, и я провела у нее весь вечер.

Для того чтобы избегать встреч с Брэденом, потребовалось разработать целую тактику. Так, например, я старалась как можно меньше бывать дома. Отправляясь в клинику навестить Элли, вызывала такси, хотя каждый день получала от Брэдена эсэмэски, в которых он предлагал за мной заехать. Я отделывалась вежливым ответом «спасибо, не надо». Во время визитов к Элли все внимание Брэдена было поглощено сестрой, так что я могла немного расслабиться. Элли провела в клинике целую неделю, отчаянно скучая в своей отдельной палате и мечтая вернуться домой. Отек с каждым днем становился меньше, но она все еще была очень слаба. Так что она по большей части молчала, а мы все ворковали вокруг нее, беспрестанно обмениваясь улыбками и уверяя друг друга, что ей гораздо лучше. Завершающая часть этих свиданий была довольно печальной, потому что при расставании на глазах Элли неизбежно выступали слезы. Но, признаюсь честно, я при этом не присутствовала, потому что всегда покидала палату первой. Всякий раз, когда я начинала прощаться, во взгляде Элли, да и всех прочих тоже, возникал вопрос, который оставался без ответа. Пытаясь исправить впечатление, я каждый день приносила ей забавные подарки. Но Элли продолжала смотреть на меня с недоумением, и я ужасно боялась, что она спросит, куда я так тороплюсь.