Когда вместе тесно (СИ) - "Diurdana". Страница 69

Слава же переваривал в себе слова соседа. Если честно ему не особо хотелось думать о том, что происходило сейчас между ним и Катей. Все шло своим чередом, и после недавних событий он и не мог относиться к девушке по-другому. Но все потому, что за эти дни, проведенные в больнице, Слава понял, что Катя изменилась и она уже не та высокомерная принцесса, какой он всегда ее видел. И надо признать, такой она ему нравилась. И в основном на появление этой неожиданной симпатии повлияла Катина забота в ту ночь, когда ему сломали нос.

Возвращаясь домой с разбитым лицом, Слава понимал, что ему помощь нужна, так как досталось ему хорошо. А просить этой помощи ему не у кого, кроме жены. Мама если бы увидела, в каком виде он заявился домой, сейчас лежала бы в этой же больнице, только этажом выше — в кардиологии. Ключи видимо выпали из его куртки, выпал бы и телефон, если бы не лежал во внутреннем кармане. К тому же он чувствовал себя таким обессиленным, что и раздеться без посторонней помощи не смог бы. И вот, набирая Катин номер, он был готов к чему угодно. В основном, к тому, что она припомнит ему холодный душ и оставит ночевать в подъезде, а сама повернется на другой бочок, отключит телефон и уснет безмятежным сном бессовестного человека.

Предполагал он и то, что увидев его, девушка начнет падать в обмороки или закатывать истерики от страха. Хотя, почему он так решил непонятно, ведь в алтайских пещерах Катя вела себя относительно мужественно и спокойно.

Почему-то все, что случилось с ними там, все, что они открыли друг в друге, как будто, так и осталось в том номере-люкс, в отеле на озере Ая. Словно закрыв дверь, они вернулись к тому же, с чего и начали. Однако изменения, произошедшие с ними обоими, были необратимы и очевидны. Почему же он никак не хотел их принимать?

Потому что не знал, что делать дальше с этими открытиями. Не знал, как теперь ему с Катей быть. Раньше все было просто и понятно — они не переваривали друг друга и демонстрировали друг другу свое отношение изощренными способами. После возвращения с Алтая он чувствовал к девушке злость, за то, что она его обманула, и желание. И с этим тоже худо-бедно можно было справиться. Стараясь не замечать то, что открывалось ему в Катерине с каждым днем, прожитым рядом, он хотя бы знал, как ему себя с ней вести и что делать. И за все те пакости ему не было стыдно, ведь он знал, как она к нему относится и знал, что при любом удобном случае она сделает по отношению к нему то же самое. Он был в этом уверен.

Увидев Катькины слезы в ванной, он растерялся. Столько искренних переживаний он от нее точно не ожидал. Не думал, конечно, что она, увидев, что случилось, откажет ему в помощи, но настраивался на бесконечное ворчание по поводу прерванного сна, содержимого его черепной коробки, не удержавшего от драки и испачканного кровью полотенца. Готовился, стиснув зубы терпеть всё это, потому что ни сил, ни способности защищаться от ее нападок тогда у него точно не осталось.

А Катя почему-то распереживалась за него, как за родного… Странно было видеть ее такой. Непривычно. Неуютно. Неловко он себя тогда почувствовал. Почему-то Катины искренние эмоции всегда действовали на него обезоруживающе, ставили в тупик.

Когда Катя была в образе стервы, Слава не сомневался в тех чувствах, которые он к ней испытывал, и они были далеки от романтики, но стоило ей сбросить маску, как и он словно другим становился. Взять хотя бы ту ночь на Алтае. Вот с чего он позволил себе так расслабиться рядом с ней и так отдаться своим ощущениям?

Симпатия к жене, влечение к ней могло стать его слабым местом, и Слава не хотел, чтоб так было. А влекло его к ней нереально — этот факт он уже и не пытался от себя скрывать. Парень это еще в «Метелице» понял, когда была куча возможностей и желающих, а он не хотел. Никого кроме этой стервы не хотел, вот случиться же такое! И ведь стоит ей узнать об этом, она снова надвинет корону на лоб и начнет вести себя так, словно она пуп земли. И даже такие срывы, как в тот день, когда он друга потерял, будет расценивать сквозь призму своей невероятной привлекательности и сексуальности, перед которыми ни один мужик устоять не сможет. И доказывай потом, что ты не слон, и наказать ее хотел.

Вообще, когда парень собирался на школу актива, у него были планы оторваться там по-полной программе. И не с подшефными студентками, нет — с активистками других ВУЗов. Бывает, что в одном месте собираются студенты двух-трех институтов, на то и рассчитывал. Но уже к вечеру, когда появилось свободное время, Слава с ужасом понял, что не хочет никуда идти и кого-то искать. Просто не хочет и все.

Он посмотрел на тех девушек, что приехали с ними, на блондинку с четвертой группы, не сводящей с него стеклянных от принятого алкоголя глазок, почувствовал усталость и ушел спать.

Что к чему? Ведь собирался же повеселиться. Как так получилось-то? И что за странное чувство в нем, словно не хватает чего-то? И почему он смотрит на красивых девчонок, отмечает их достоинства, размер груди пытается угадать, а тр*хнуть не хочет. И даже представить себя с ними не может, он вообще здоров?

К вечеру субботы он понял, что скучает по Катьке. И поэтому ему никто, ни одна девушка, преданно заглядывающая в глаза, и готовая по первому слову раздвинуть ноги, не нравится, не привлекает, не цепляет.

Откуда взялись все эти чувства Слава пока не задумывался. О том, так ли он равнодушен к жене, как ему казалось, не размышлял. Списал свое настроение на школе актива на то, что они с Катей со свадьбы практически не расставались — жили под одной крышей, вместе отдыхать ездили, в институте за одной партой сидели. Тут дело, безусловно, влюбленностями и не пахнет, они просто привыкли, приросли друг к другу. И все же немного злился на себя за то, что Катя похоже какой-то пыльный уголок в его сознании нашла и обосновалась там, как у себя дома. Не нравилось это парню совершенно. Как просто все было, когда он совсем ничего к ней не испытывал кроме желания убить. А теперь еще и чувство благодарности за то, что она настояла на больнице, ко всему прочему прибавилось… И все же не забыла, как он думал, привезти все необходимое (ну, кроме зарядки для ноута, которую Катя проигнорировала, когда упаковывала его в сумку), опоздала на три часа, с кругами под глазами и усталая, но приехала сама и мать привезла…

В общем, куда ни кинь, а пришлось Славе признать в тот вечер, что нравится ему жена уже не только как сексуальный объект. Странно, что понимать такие вещи он начинал, лишь оказавшись от нее на расстоянии. А может быть наоборот — закономерно, ведь здесь, в тишине и спокойствии больничных стен у него было много времени подумать, сравнить, осознать происходящее с ними обоими.

Однако при всем при этом, он за ней ухаживать и добиваться ее расположения не станет по-прежнему — просила не трогать, вот он и посмотрит, насколько ее хватит.

— Ну что, Вячеслав, домой хотите?

— Конечно, хочу! — Парень вскочил с кровати навстречу своему врачу, вошедшему в палату.

— Ну, звоните своей жене, пусть едет за вами и вещи привезет, а мы пока давайте, повязку снимем. Готовы к встрече со своим носом?

— Всегда готов! — Слава уже набирал Катин номер. Пока он просил ее приехать, доктор снимал с его лица надоевшую лангетку.

— Вы только не пугайтесь, опухоль и должна быть, она спадет позже, в основном же ваш нос в норме, даже более того. Хорошая работа. — Мужчина довольно оглядел Славин профиль. — В подушку носом не спать, руками не трогать и вообще беречь от травм как минимум месяц.

— Ага, понятно. — Слава подошел к зеркалу на стене и рассматривал свое отражение, поворачивая голову.

— И тестю не забудьте спасибо сказать. Это он похлопотал, я вообще не всегда сам провожу операции, у нас тут все врачи хорошие специалисты. Но для старого знакомого сделал исключение.

— Не забуду, — отвернувшись от зеркала и помрачнев, ответил парень, — не сомневайтесь.