Попала! - Кузьмина Надежда М.. Страница 50

Арвис потянулся и чмокнул меня в нос.

Я зашипела.

– Ну вот, целую – шипишь, не целую – тоже шипишь. Какие вы, женщины, сложные создания! – добродушно отозвался парень. – А если так? – Протянул левую руку и стал гладить меня кончиками пальцев по лицу.

Я слышала, что мужчины любят делать поцелуй пальцем. Наверное, это эвфемизм для совсем другого акта. Но эвфемизмы на то и существуют, что выглядят почти прилично и можно изображать, что ничего особенного не происходит. Сначала он обвел указательным пальцем контур моих губ, потом стал водить по ним, чуть надавливая, пока рот сам собой не приоткрылся. Палец задерживался на разомкнутых губах, пока я не стала его целовать и посасывать. Получалось это как-то очень естественно, почти рефлекторно.

Вдоль позвоночника вниз пробежала огненная саламандра и начала танец внизу живота. Застонав, прижалась к Арвису еще теснее… и очнулась. Что я творю? Если позволяю делать так, то, значит, готова разрешить и все остальное. И даю не просто зуб, а целую челюсть – он это прекрасно понимает! Вон как хитро смотрит!

Прихватила его палец зубами и сощурила глаза.

Арвис засмеялся. Он явно был доволен. Вот гад! Так бы и пнула этого болезного!

– Давай поцелую твой палец? Будем квиты, – предложил парень.

– Оставь, – отмахнулась я. – Скажи лучше, твой брат – аккуратный?

– Это ты о чем?

– Ну, что он не дурак, это я уже поняла. Он у нас уже несколько месяцев, а еще жив, здоров и на свободе. Значит, быстро раскусил, что к чему, сумел приспособиться, раздобыть деньги и на провокации вроде табличек в метро «Скупка золота» не ведется. Да, предупреди его, осенью начинается призыв – пусть поосторожнее будет.

– Призыв?

– Ну да. У нас служба в армии для парней определенного возраста обязательна. Может, к нему и не привяжутся – вы все же выглядите скорее на двадцать пять, чем на восемнадцать. Но огрести неприятности можно.

– Так армия – это же хорошо?

– Гы-ы… Не для срочников-новобранцев. Предупреди. И снова спрашиваю – он аккуратный? То есть в задумчивости кинжалами в стены или мебель не швыряется? Или что-нибудь еще такое?

– Да вроде нет. А к чему ты это?

– Помнишь, у меня квартира осталась? А в ней – компьютер с Интернетом. Только заплатить надо будет, его уже отключили. Но тут Света поможет. И ключ у нее есть. Я напишу записку для нее, а ты спроси брата при встрече. Хорошо?

– Спасибо, Мариэ. Это может пригодиться.

– Арвис, мне кажется, я стала лучше видеть в темноте… – замолкла, не зная, как сформулировать вопрос.

– А что тебя удивляет? Это нормально. Будет еще кое-что. Ты лучше станешь чувствовать эмоции других людей. И сможешь сама звать меня, когда захочешь.

– Это из-за твоей крови?

– Да.

– Это пройдет со временем?

– А ты хочешь, чтобы прошло?

Если честно, совсем не хочу.

– Да, забыл сказать, язык тоже стало бы учить легче… хотя, ты ж с ним и без этого справилась, – в голосе звучала улыбка.

Теперь он завладел моей правой рукой, поднес ее ко рту и стал по очереди целовать ладонь и покусывать пальцы. Приятно-то как! Вредная саламандра снова завозилась. Я потянула руку на себя. Арвис удержал ее:

– Не отнимай. Это так поднимает мой дух!

Дух? Еще один эвфемизм?

Он засмеялся.

Ой, мы же сейчас слышим мысли друг друга!

– Арвис! – Я вспомнила кое-что, показавшееся мне важным.

– Аа-а?

– У нас стволы оружия внутри нарезные! Пуля, вылетая, закручивается. Это стабилизирует ее полет, позволяя лететь дальше и точнее попадать в цель. Пусть твой брат узнает, как такое делается. Запомнишь?

– Да, запомню. Мариэ, я завтра уйду. Только не надо думать снова, что я тебя забыл, ладно? Но пока я не найду того или ту, кто продал нас талисийцам, мне тут лучше не показываться. И… – замялся, – я не зря зализывал твой локоть. Но этого мало для прочной связи. Позволишь взять еще немного твоей крови?

Я неуверенно кивнула. Арвис извернулся, запустив свободную руку под подушку, и извлек оттуда кинжал. А я даже и не заметила, когда он туда его сунул! И что он вообще у него был! Пока расстраивалась собственной невнимательности, маэллт перехватил мое запястье и прочертил на нем короткий – не больше пары сантиметров – разрез. Поднес его к губам и присосался. Точно, вампир! Ментальный контроль и нездоровый интерес к крови!

Голубой глаз мигнул. Арвис осторожно сдвинул меня с плеча, освобождая вторую руку. Примерился и порезал себя тоже. И ткнул набухший кровью разрез на запястье мне в нос. Я обреченно вздохнула и лизнула. Вампир-маньяк. И я такой же буду. Только хочу еще превращаться в летучую мышь!

– Какая мышь? Зачем?

– Так положено, – отозвалась я. – А зачем кровь пить-то? Дико как-то. Почему нельзя соединить порезы?

– Ты согласна? – нездорово обрадовался брюнет, отнимая у меня свою травмированную конечность и состыковывая наши запястья.

Гм-м… И на что я сейчас подписалась?

Так мы и уснули, со скрещенными руками. Он еще содрал повязку с уже зажившего левого плеча и крепко примотал наши кисти крест-накрест. Наверное, для него в том был некий смысл. А я уже устала удивляться и переживать и просто плыла по течению.

Наутро Арвис выглядел уже совсем здоровым. Позавтракал со мной и К-2, поцеловал мне руку, подождал, пока я напишу Светлане записку насчет оформления академического отпуска и заселения «племянника новой жены папы» в мою квартиру, подмигнул и ушел. Я вздохнула и постаралась выкинуть прекрасного брюнета из головы – все, что могла, я уже совершила. В том числе влюбилась в кого не следует. Но зато было уже совсем-совсем не скучно.

Жизнь потекла, как раньше. Я обучала К-2 интегрированию и рассказывала, что помнила, об открытии Колумбом Америки. Потом шла с Ибриэсом, которого обычно посылал за мной Борадис, в мастерскую. Меня наконец-то осенило, что рычаг, толкающий хорду между колесами, должен быть с вертикальной прорезью. Тогда никаких шестерней не надо. Сейчас мы пытались смастерить макет этой хреновины из дерева. Теперь я чесала в затылке, пытаясь понять, хорошо ли, что рычаг оказался практически на краю дрезины? Или соорудить два симметричных и соединить горизонтальной ручкой для удобства? Но он же будет мотаться туда-сюда, пока вращаются колеса. Зазеваешься – зубы выбьет только так! Ну ладно. Сначала научим эту тянитолкайку двигаться, а как остановить, будем думать потом. Борадис покладисто согласился. Его глаза горели нездоровым блеском.

Кстати, ветка с вагонетками в порту уже заработала, принеся нам немалую прибыль и сделав хорошую рекламу.

А еще мы начали выпускать сшитые металлическими скобками тетради в линейку и клеточку, которые пошли у местных студиозов, писцов и приказчиков на ура. Грифели карандашей тоже получались неплохо. Только почему-то при температурной обработке их перекручивало – то ли режим не тот подобрали, то ли просто не учли что-то важное. Пользоваться ими было можно, но пускать в продажу явно рано.

Но зато однажды я вспомнила, как читала про то, что большие оконные стекла, чтобы получались ровными и прозрачными, сначала лили поверх слоя расплавленного олова. Очередной борадисов родич попробовал – вышло. Теперь мы торговали еще и оконными стеклами, которые мгновенно вошли в моду в богатых домах. И экспериментировали с банками – я по-прежнему их хотела.

В городе появились простенькие фонари – фитиль плюс конопляное масло. Честно говоря, на мой взгляд, света от них было с гулькин нос. Разве что для моральной поддержки блуждающих в ночи. Но благодарные граждане утверждали, что перестали натыкаться лбом на стены и спотыкаться на ровном месте, и пели хвалы маэллту, оплатившему из казны это нововведение.

Сам маэллт примерно каждую третью ночь по моему призыву возникал у меня в комнате и исчезал под утро. Правда, ничем предосудительным мы не занимались – мозговали над картами горной долины, где решили все же построить пару крепостей на склонах, земляной вал высотой примерно пять метров с нашей стороны границы и стену с плотными двойными воротами вроде Великой Китайской в узком месте ближе к выходу. Тем более что там уже имелись руины каких-то древних сооружений. Наверняка талисийцев вся эта возня только насмешит – время крепостей и замков прошло и в этом мире.