Пепел на ветру (СИ) - Гусейнова Ольга Вадимовна. Страница 33

'Тьфу ты!' — мысленно одернула себя, усмиряя разгулявшееся воображение, стараясь взять себя в руки, и начала отстраняться от мужского тела… слишком горячего и такого притягательного. Странно, раньше я за собой такой гормональной активности не замечала, даже когда была с Савелием, тому приходилось долгой прелюдией будить мое либидо и вызывать ответное желание. Я себя часто считала холодной, а как оказалось, меня возбуждает один лишь взгляд на этого мужчину в низко висящих на бедрах штанах.

Р-р-р-р, какое восхитительное зрелище… эти штаны… и узкая талия… и мощная развитая грудь… и… Тьфу ты, опять меня понесло. Над ухом, взметнув прядку волос, раздался тяжелый вздох, и Кирилл с едва уловимым рычанием, довольно тихо спросил:

— Ты всегда в такую рань встаешь? Увидев тебя в дверях час назад, я думал ты пса выгулять хочешь или самой приспичило, но ты там целый час пробыла…

Я оторвала взгляд от весьма занимательных штанов и посмотрела в глаза мужчине, в утреннем свете их глубина и яркость только усилились.

— Так у меня же две коровы. Доить нужно рано утром и вечером, а то из-за молока им не комфортно и они мычат… А заодно и покормила всех остальных животных, чтобы потом спокойно вами заниматься.

Его рука все так же лежала на моей талии, и я ее ощущала всем телом, другой — держал ведро с молоком, и я заворожено разглядывала рельефные мышцы рук и груди, не в силах отказать себе в этом эстетическом удовольствии. Волос на его груди почти нет, кожа такая вся гладкая, смуглая, а от пупка спускается вниз за резинку штанов черная дорожка. Проследовав взглядом до этой резинки, я резко отвела глаза и, смутившись, уставилась в стенку напротив. И… в тот же миг покраснела до свекольного цвета. Потому что напротив большое зеркало, и в нем мы отражались вдвоем с Кириллом.

Славная милая парочка: здоровый полуголый мужик в одних штанах и, если меня не обманывают мои голодные глаза, с приличным таким бугром в положенном месте, держит ведро с молоком, а рядом с ним стройная женщина с округлыми формами, которыми, хорошенькое дело, она прижимается к этому самому мужику, при этом сверкая красными щеками, а карие глазки буквально светятся от восхищения и вожделения, губки уже красные, от того что я их кусаю от напряжения, и все это прекрасно видит в зеркале Кирилл. А ничего так, по-домашнему смотрится, душевно… Да и сам он посветлел, даже побриться уже успел, и в глазах нет привычного недоверия и настороженности…

Пару мгновений понаблюдав занятную картинку и осознав собственный стыд, отшатнулась от него и, юркнув мимо, понеслась на кухню. И только оказавшись среди своих кастрюлек и плошек, смогла перевести дух. Прижав руки к горящим от стыда щекам, даже сжалась вся.

— Позорище! — я скорее выдохнула, чем прошептала, но у полиморфов чуткий слух, и появившийся за спиной Кирилл услышал мое мнение по поводу моего же поведения.

— А мне понравилось! — его скорее довольное урчание, чем привычный тон, заставило опять вспыхнуть мои щеки и за компанию с ними — уши и шею.

Мужчина, окинув меня веселым взглядом и поставив ведро, качнул головой и нарочито обреченно произнес:

— Та-а-ак, понятно, мне посчастливилось нарваться на скромную маменькину девочку! — Я в недоумении вскинула брови, потом нахмурилась, потому что в голову пришли не совсем радостные мысли, но их тут же заставили исчезнуть последовавшие слова Кирилла: — Но я только рад! — Он развернулся и, демонстрируя мне впечатляющую спину, где мышцы, можно сказать, жили в тесноте, да не в обиде, удалился из кухни. Правда, напоследок до меня долетело его пожелание. — Да, кстати, я очень блинчики люблю с вареньем….

— Да-да, всенепременно…

И хоть мой ответ был попыткой съязвить, но постояв пару минут, вздохнула и начала быстро готовить блинчики. И не буду даже кривить душой, что это я делала себе или для других. Для него я их пекла! Гад!

На запах еды вскоре начали собираться остальные гости. Руслан, на ходу приглаживая волосы и почесывая живот, в кое-как наспех натянутой майке и штанах, потом Лиза притащила за собой сонного Олега, но сразу проснувшегося, стоило ему увидеть аппетитную горку пышных блинчиков. К слову сказать, парнишке баня помогла, выглядел он гораздо лучше. Последними пришли Лида с Павлом, и я в очередной раз подивилась этой парочке — прямо как из сказки про Машу и Медведя. Пока они спускались по витой лестнице со второго этажа, я умилялась и завидовала, с какой предупредительностью и заботой Павел вел свою жену. На последних ступеньках она запрыгнула ему на спину и с задорным смехом уже на мужниных закорках добралась до стола.

— Знаешь, Кирюш, я уже завидую твоему будущему мужу. Каждый день сплошной праздник живота…

Лида, услышав Павла, который засовывал в рот очередной блинчик, обильно сдобренный вареньем, насупившись, спросила:

— А себе ты не завидуешь? Я тоже готовлю, маг-воздушник, универсальный парикмахер, вон вы все у меня какие модно постриженные…

— Да-да! Лидуша, себе я завидую больше всех…

Лида попыталась сохранить обвиняющее выражение на лице, но взглянув на активно жующего мужа, в глазах которого плясали смешинки, рассмеялась с добродушной подколкой:

— Какой-то ты слабый завистник, Павлуша, я вот себе гораздо больше завидую, а ты плохо стараешься…

Кирилл, который все же надел на себя футболку, длинными пальцами макнул блинчик в растопленное масло и, откусив кусочек, зажмурился от удовольствия. Потом прожевал и насмешливо заметил:

— А я не завистливый, я деятельный…

Руслан сейчас наслаждался горячим какао, оказалось, они с Олегом и Лизой большие любители и почитатели этого напитка, впрочем, как и я. Сделав глоток, он хмыкнул, через мгновение бросил взгляд на Кирилла, на Павла с Лидой и заметил:

— Один я ущербный выходит, может мне тоже деятельным стать?

— Не нервируй меня, лис, а то твоя ущербность увеличиться может… — голос Кирилла был ленивым, но с явно слышавшимися предупреждающими нотками.

Руслан, снова хмыкнув, добавил:

— Да ладно, сур, с этой стороны все ясно уже, так что не кипишуй. — Я заметила, как Кирилл наградил друга холодным взглядом, в котором голубая радужка снова покрылась серебристой корочкой льда, а еще отметила, что Руслан часто использует дворовый сленг.

Помимо политики и торговли, лисы подвизались на ниве воровства и шулерства — у них в этом виде деятельности тоже свои таланты присутствовали. Я внимательно посмотрела на мужчину и, соотнеся с ним свои домыслы, решила, что с его слабенькой магией воздушника это вполне вероятная сфера деятельности, с которой он был связан в прошлом.

Резко повернувшись ко мне, Руслан успел поймать мой изучающий взгляд. Его красивые полные губы раздвинулись в усмешке, но мне показалось в ней просквозила печаль, потом он наклонился ко мне совсем близко, заставив почувствовать приятный мужской аромат и завораживающе промурлыкал:

— Пытаешься разгадать меня? Разобрать все нутро по полочкам? Значит интересен!

Я смутилась, а он, заметив мои вспыхнувшие щеки, наклонился еще ближе к моему уху, так что его горячее дыхание касалось кожи и шевелило прядки, вызывая щекотку:

— А может тогда мы поторопились с выводами? — перевел взгляд лукавых карих глаз на сура и закончил. — А, Кирилл?

Кирилл молча встал, отставил стул и скомандовал:

— Нам пора в город! Кроме Паши и Киры я с собой никого не возьму. — заметив, как побледнела Лида и уже готов возмутиться Руслан, пояснил: — Кира возьмет фотоаппарат. Как я понял, она жила в одном районе с родителями Лиды, значит, знает куда ехать. В твоем положении, Лида, тебе туда соваться нельзя! Болезнь может быть опасна для беременной, и сама подумай, тлен вокруг, холод и грязь — это нормально для тебя?!

Девушка грустно кивнула, безмолвно соглашаясь с ним, но теперь уже Павел заговорил убеждая:

— Лидуша, я все сфотаю и ты убедишься, что это твой дом, квартира… и все остальное тоже. Рус, а ты присмотришь за нашим детским садом, сам понимаешь, мало ли что…