Оскал Нейлы (СИ) - Ринка Кейт. Страница 49

— Я еще ничего не сказал, — недовольно рыкнул Джозеф.

— Эй, Ди, какая муха тебя укусила? — спросил Фил, выплевывая изо рта почти доеденную спичку.

— Хайди, не надо, — почему-то тихо попросил Длинноволосый.

И Хайди сразу изменилась в лице, когда она посмотрела на этого типа. Словно бы… ей было больно. «Как интересно…» — заметил Эрик. А между этими двумя явно что-то происходит. Его, пока, холодная ревность к Длинноволосому упала на одно деление.

— Хайди, милая, — улыбнулась ей Нейла, и эта улыбка доброй не была, — не знаю, за что ты на меня так взъелась, когда мы видимся первый раз в жизни, но еще одно слово в мою сторону, и я забуду, что ты из Зачистки, и с удовольствием потом приму любое наказание, в дополнению к тем, которые я не собираюсь избегать, что бы ты там себе ни думала, и что бы ни говорила наглая морда, сидящая рядом со мной.

Эрик не сдержал короткого смешка от того, как его только что назвали любимые губы.

Хайди робко и со злостью бросила на Лию взгляд, чем начинала уже пробуждать гнев Эрика.

— Ты угрожаешь мне? — прищурив глаза, спросила девчонка.

— Угадала.

Хайди подскочила с места, держа руку на оружии, да в таком напряжении, что задергались пальцы. Эрик подорвался вместе с ней, как и Джозеф, и Роб, и даже Длинноволосый.

— Хайди! Твою мать! Выйди отсюда, иначе присоединишься к этим двоим, — рявкнул на нее Джозеф.

Выдохнув стон возмущения, Хайди поспешила за дверь, но коротко бросив всем через плечо:

— Простите.

— Роб, иди, с ней сходи, — попросил Джозеф, пока все садились на места. Роб вышел вслед за Хайди, и Джозеф продолжил. — Итак. Раз возражающих больше нет, данной мне властью Ветхих, я приговариваю Эрика и Лию к штрафу для возмещения ущерба в двести тысяч. Каждого. Плюс, публичное наказание — двадцать ударов «хвостом».

— Блин, — тихо выдохнула Лия, и Эрик ее прекрасно понимал. С Ветхими и их Отделом Зачистки не поспоришь. Они все равно заставят сделать так, как им надо. А «хвостом» называли тонкую кожаную плеть с серебряными иголками на конце, которые быстро раздирали кожу до мяса, после чего раздирали живые нервы. Эрику за свою жизнь уже доводилось переживать подобное наказание — ощущения не из приятных, хотя вполне выносимы. Но это для него. А чаще бывало так, что некоторые от боли лишались чувств. Эта мера наказания была принята для того, чтобы отбить у ликанов желание нарушать правила Ветхих, и это было еще самое безобидно, что они могли сделать с теми, кто провинился.

— Джозеф, я же сказал, что Лия тут не причем. Инициатором всего этого «дерьма» был я, и какого хрена ты ее сюда впутываешь?

— Эрик… — одернула его Лия, на что он ей рыкнул:

— Замолчи, — и снова повернулся к ликану, чувствуя, как начинает выходить из себя. — Только потому, что она попала под раздачу и была рядом со мной? Думаю, нет нужды тебе сообщать, что пока она бегала не по своей территории, на нее охотились.

— Эрик… — снова повторила Лия.

— Замолчи, Лия! — рявкнул он, уже не поворачивая головы, а смотря на Джозефа. — Может, стоит сначала разобраться в ситуации, а потом выносить приговор? И я же не отказываюсь от твоих претензий.

— Да хватит затыкать мне рот! — рыкнула на него Нейла.

Метнув руку, Эрик схватил Лию за ворот куртки и дернул на себя.

— О, извини, детка, наверное, я просто не тем способом это делаю.

И наплевав на всех, Эрик вцепился губами в ее губы, заставляя поддаться, ответить, и урывая жаркий поцелуй с тихим стоном, который оказался приятнейшей лаской для слуха.

— О-о-о, Эрик, поимел бы совесть, — услышал он голос Джозефа, сквозь недовольный рев Пола и смешки Фила.

Да, черт бы с ними! Он с ума сойдет, если не насладится, хотя бы, ее поцелуем, который она так охотно ему давала, словно утопала в нем и в своих ощущениях. Резко потянув Лию на себя, Эрик сдернул ее со стула и усадил к себе на колени, без лишних разговоров и движений бесцеремонно раздвигая ей ноги так, чтобы она смогла его оседлать, и в полной мере ощутить, как сильно он соскучился.

— Эрик! Лия! — кричал Пол. — Что за цирк!? Прекратите!

Лия дернулась, отрываясь от его губ, и задрожала.

— О, Черт… — вырвалось из ее влажных губ.

Она сделала попытку встать с него, но Эрик не позволил, жестко сдавив руками ее талию и шею так, чтобы она не смогла ни встать, ни отстраниться.

— Пусти, — выдохнула беззащитная волчица ему в губы, делая новую попытку подняться, при этом хватаясь за его волосы одной рукой, и другой — сдавливая ногтями чувствительную точку на запястье.

— Не ерзай, — тихо попросил он, смотря ей в глаза снизу вверх, когда ее рука потянула за волосы, — иначе я сейчас же овладею тобой на этом столе, и мне даже никто не решится мешать, поверь мне.

— Может, хватит унижать меня перед всеми? Я и так не могу тебе отказать, идя на поводу, как собачонка, так что же тебе еще надо?

— Вот, хотя бы того, чтобы ты так не думала. Потому как ты что-то путаешь. Я дышать не могу без твоего поцелуя, а ты говоришь о каком-то унижении. Не смешивай страсть с низостью.

— Правда? Я так делаю? Тогда, прости, но твоей страсти придется потерпеть, потому что ты меня отвлекаешь от главного.

— Потерпеть? Звучит обнадеживающе.

— Не обольщайся, я все еще злюсь на тебя, — ответила она так, что губы дразняще касались его губ. И Эрик в них ухмыльнулся:

— А мне нравится, когда ты злишься. Возбуждает.

— Эрик, извините, что отвлекаю, — сказал Джозеф, напоминая о себе, — но пока вы тут не начали заниматься сексом, я бы хотел ненадолго продолжить.

Прокашлявшись, Эрик ответил:

— Конечно, Джозеф. Мы к твоим услугам, но я настаиваю на своем.

— Лия, будь добра, слезь сначала с Эрика, — потребовал Пол, уже пыхтя от злости.

Лия попыталась подняться, глазами прося не мешать ей, и Эрик согласился, выпуская ее из своих рук. Но когда Лия села на свое место, Эрик притянул ее к себе вместе со стулом, положив руку на его спинку, и задевая так, чтобы касаться кожи, хотя бы пальцем ощущать ее четко стучащий пульс. И Лия не стала сопротивляться, сложив на груди руки. Но когда Джозеф ее спросил:

— И что же на это мне скажет сама Нейла?

Она ответила:

— Я не собираюсь уходить от ответственности…

Эрик не дал ей договорить, накрывая ее рот ладонью. Вот же упрямая девчонка! Совсем не понимает, что может накликать куда больше неприятностей, чем уже есть. Ведь если сейчас Джозеф, слово которого в данных обстоятельствах является словом Ветхих, настроен дружески, то только потому, что они не оказывают сопротивление. Повернув к нему круглые и недовольные глаза, Лика возмущенно что-то промычала, пытаясь убрать от себя его руку, на что Эрик прижал ее к себе, приложил к своим губам палец, и сказал:

— Т-с-с, тихо, девочка моя. Перестань со мной спорить. Здесь твое геройство ни к чему. Хочешь боли? Так я устрою, только она будет куда приятнее и слаще. И потом, ты не забыла, что у нас еще схватка впереди? Вот там вволю и нагеройствуешься.

— Слушайте, голубки, я уже устал с вами возиться, — вздохнул Джозеф.

— Какая схватка-то? — спросил любопытный Фил, который в основном был молчаливым наблюдателем, как и Каспер. А вот Длинноволосого в комнате уже не было…

— Завтра я попытаюсь у этой милой Нейлы отвоевать место Альфы в ее Стае, — ответил Эрик.

— Да ладно, — выдал Джозеф, начиная переходить на смех, и Фил его в этом поддержал. — Да какой из тебя Альфа? Ты же свободный волчара. И зачем тебе эти проблемы?

— Рад, что повеселил вас, господа, но позвольте самому решать, что и зачем мне нужно. Делайте свое дело и… идите дальше. Уверен, я не один такой злостный нарушитель.

— Да ты один — семерых стоишь, — подколол Джозеф, смотря на Лию, и в этом взгляде можно было сейчас прочесть любопытство. Неужели, догадался о причине, по которой Эрик решил добровольно загнать себя в клетку? — Ладно, дела Стаи нас пока не касаются, хотя на это было бы любопытно посмотреть. Только завтра схватка вряд ли состоится, потому что у нас нет столько времени на ваши любовные игрища. Переносите схватку, а завтра с утра намечается наказание. И никаких возражений, — сказал он, поднимая указательный палец и смотря на Пола, который что-то хотел сказать. — Осталось только решить, кто же тут виновен. Эрик, объясни мне, почему ты настаиваешь на невиновности Нейлы? Мы прошлись по всем оставленным вами следам, и все — свидетели, почерк, улики — сходится к тому, что ты наследил не один.