В полушаге от любви (СИ) - Куно Ольга. Страница 8

— Ах да, припоминаю.

Я поспешила изобразить на лице вежливую улыбку. Действительно, было дело. Но на подобных мероприятиях вас знакомят с таким числом новых людей, что всех не запомнишь.

На лице барона немедленно отразилось чувство облегчения. Видимо, он опасался, что я не вспомню о нашем знакомстве и сочту его приближение невежливым.

— Вы позволите проводить вас к столу? — спросил он, воодушевлённый таким началом. Но тут же снова стушевался. — Или, может быть, вы уже кому-то обещали?

Его поведение заставило меня добродушно рассмеяться. Вот это манеры. Какой контраст с моим недавним партнёром по танцу!

— Позволю, — милостиво согласилась я, и снова рассмеялась.

Дэйвид, улыбнувшись, подал мне руку, и я поднялась со стула, прихватив с собой веер. Мы влились в число гостей, направляющихся в соседний зал.

— Мне кажется, я раньше вас не встречала, — заметила я. — Вы недавно приехали в город?

— Нет, что вы! — возразил он. — Я живу здесь с самого детства.

— Но при дворе не бываете? — уточнила я.

Он покачал головой.

— Почти нет. У нас здесь особняк, я живу там с матерью. И, честно говоря, нахожу все эти приёмы слишком шумными. Предпочитаю более спокойное времяпрепровождение с книгой и бокалом вина. Или посидеть у камина в кругу близких друзей.

Когда мы добрались до высоких дверей, он пропустил меня чуть вперёд, одновременно не отпуская моей руки. Проводил к столу, отодвинул для меня стул, и сам сел рядом лишь после того, как удостоверился, что я удобно устроилась.

— За знакомство?

Наши бокалы тихонько звякнули, соприкоснувшись.

Как я там недавно думала? Таких не существует? Что ж, быть может, я была неправа. А вы, лорд Кэмерон, возможно, где-то правы.

Глава 2

Войдя в свою спальню, я устало опёрлась рукой о стену и, скинув туфли, сделала несколько шагов босиком. Остановилась возле зеркала, сняла вуаль и стянула с головы рыжий парик. Затем горничная помогла мне избавиться от роскошного изумрудно-зелёного платья с золотым шитьём, принадлежавшего Мирейе.

Сегодня сестра герцога вместе с несколькими своими фрейлинами посетила ярмарку. Такие выезды подразумевали повышенную угрозу безопасности, поскольку даже специально обученным стражникам бывает непросто стопроцентно уследить за разношёрстной толпой. Поэтому во время подобных предприятий принималась дополнительная мера предосторожности, а именно: Мирейа менялась местами с одной из своих фрейлин. Говоря точнее, со мной. Следует уточнить, что на моей памяти во время таких прогулок ни разу не произошло ни одного инцидента, однако же предосторожность есть предосторожность. И я уже давно привыкла к тому факту, что приблизительно раз в пару недель надеваю парик, облачаюсь в чужую одежду и, вместе с остальными фрейлинами, скрываю лицо под плотной вуалью. В таком маскараде даже было нечто забавное.

Однако на сей раз я просто утомилась. Поэтому, оставшись лишь в белой нижней рубашке, доходившей до середины икры, с наслаждением опустилась в стоявшее перед зеркалом кресло и откинула голову назад. Прикрыла глаза и просто размеренно дышала, дожидаясь, пока горничная приготовит горячую ванну. Потом посмотрела на себя в зеркало и неодобрительно поцокала языком. Да, после ванны над лицом придётся как следует поработать, а то под глазами уже намечаются круги.

Неспешно распустила тёмные волосы. Изящные локоны расслабленно упали на плечи. Встала и посмотрела на себя в полный рост, благо величина зеркала это позволяла. Рубашка мягко облегала фигуру. В целом пожаловаться на свою внешность я не могла. Средний рост, узкая кость и никаких лишних килограммов. Я была худой, стройной и подвижной, обладала не слишком большой грудью — что, возможно, немодно, но меня полностью устраивало, — и живыми серыми глазами, которые при желании легко было прятать под длинными ресницами. Добиваться своего при помощи игры взглядов и мимики я научилась давно и умела хорошо.

Взъерошив волосы и оптимистично подмигнув своему отражению — мол, всё у нас с тобой будет хорошо, — я немного прошлась по комнате. Босые ступни тонули в объятиях ласкового ворсистого ковра. Я остановилась возле висящей на стене картины, на которой был изображён морской берег и набегающие на него волны. Не знаю, почему, но я грезила морем. Возможно, это было связано с тем, что меня возили на него когда-то, в далёком детстве. Мне было тогда лет пять. Из той поездки я запомнила очень мало, но вид огромной водной глади, запах водорослей и крики чаек отчего-то навсегда запечатлелись в памяти. и теперь у меня было две мечты. Первая — это снова оказаться на море. Просто походить по берегу, зарывая ноги в песок, и послушать шум катящихся к берегу волн. Вторая — это огромное панно с морским видом на всю стену. В духе того, которое украшает бальный зал, но только изображает сад. Чтобы, войдя в комнату, можно было взглянуть на него, прикрыть глаза — и почувствовать, будто свежий ветер приносит на лицо солёные брызги.

Вот только осуществиться у этих мечтаний было пока мало шансов. До моря далеко, и на то, чтобы отправиться в такое путешествие, у меня просто-напросто не было времени. Что же касается панно, мало какой художник мог сотворить такое произведение искусства, при виде которого можно было поверить, что перед тобой — не картина, а сама жизнь. Пабло Эскатто мог, но этот человек творил для королей, и его труды безумно дорого стоили. Герцог уж точно не стал бы приглашать его для того, чтобы разукрасить будуар фрейлины. Так что мне приходилось довольствоваться скромной картиной, кстати сказать, тоже весьма талантливой. Ну, а мечты — на то они и мечты, чтобы не осуществляться, верно?

Искупавшись, я почувствовала себя отдохнувшей и, облачившись на сей раз в собственную одежду, направилась в одну незаметную и мало кем использовавшуюся комнату. За окном уже зашло солнце, хотя ночная тьма не успела ещё сгуститься окончательно. Я задёрнула плотные тёмно-сиреневые шторы и зажгла на столе одинокую свечу. После чего несколько раз провела над пламенем рукой, заставляя огонёк пригибаться под моими пальцами. Трижды на себя, один раз — от себя.

— А я и так здесь, могла бы не вызывать! — бодро сообщила симпатичная девушка, которая стояла теперь напротив меня.

Самая обычная девушка, если не считать того факта, что сквозь неё просматривалась стена комнаты.

— Что ты мне сегодня принесла? — с воодушевлением спросила она.

— Серьги, — объявила я, улыбнувшись той детской непосредственности, с какой был задан вопрос.

Я извлекла из потайного кармашка (другие на наших платьях и не предполагались) серебряные серёжки с подвеской грушевидной формы. При их виде глаза девушки загорелись — если, конечно, так можно сказать о призраке.

— Давай скорее! — поторопила она.

Я уже знала, что следует делать. Отнюдь не протягивать серьги собеседнице. Ведь привидение не может взять в руки материальный предмет. Вместо этого я расположила руку с серьгами так, чтобы тень от них упала на стену. Девушка тут же проскользнула через эту тень. И когда спустя мгновение я снова увидела её напротив себя, она уже держала серьги в руках. Только на сей раз они имели такой же призрачный вид, как она сама. Меж тем их материальные братья-близнецы по-прежнему покачивались у меня в пальцах.

— Здорово! — объявила девушка, надевая серьги и разглядывая их в круглом зеркальце на длинной ручке, появившемся неведомо откуда и таким же призрачным, как она сама. — Будет чем похвастаться перед нашими!

«Наши» — это такие же, как она, дворцовые призраки. Правда, мне ни разу не доводилось видеть никого из них. Только её, Майю Данси, девушку, жившую в этом дворце около столетия назад, и умершую в возрасте всего двадцати четырёх лет. Вообще такого рода общение было, мягко говоря, нестандартным. Материальный мир и мир потусторонний пересекаются крайне редко. Очень редкие люди обладают способностью видеть и слышать призраков. Однако и призраки в большинстве своём не способны показаться людям на глаза. Так что мы с Майей обе являлись своего рода исключением из общего правила.