Сладкое зло - Хиггинс Венди. Страница 38

—

Как они решают, кого именно выбрать?

—

спросила я.

—

Здесь есть свои хитрости. Они ищут неприметную молодежь или людей среднего возраста, предпочтительно, не окруженных большой заботливой семьей. Все для того, чтобы исчезновение человека не вызывало ни у кого вопросов или подозрений. Некоторые Князья хотят обладать привлекательной внешностью, другие ищут что-нибудь пожестче. Может понадобиться много времени, чтобы найти идеальную оболочку, но это не имеет значения.

Кроме того, Князья обожают нашептывать человечеству, пока они выслеживают и ждут. Больница

—

это идеальное место для работы, потому что там эмоции действительно зашкаливают.

—

Это отвратительно,

—

пробормотала я.

—

Насколько показывает жизнь,

—

продолжил Кайден,

—

в современное время люди могут жить до ста двадцати лет, хотя, конечно, качество жизни заметно ухудшается прямо пропорционально состоянию здоровья. Князья и Нефы не имеют подобных проблем, поэтому могут существовать сколь угодно долго. Хотя, даже мы бессильны перед старением. Каким бы здоровым не было тело, оно все равно со временем изнашивается.

Князья избавляются от своей оболочки до того, как она отмирает. Дальше они переселяются в новое тело и создают новую фальшивую личность.

—

Что происходит, когда они покидают тела?

—

я представила себе зомби.

—

Если больше никто в него не вселится, то тело умирает от остановки сердца.

—

Ах… Мне не дают покоя души Нефилимов. Наши души на половину демонические?

Рот Кайдена дернулся.

—

Твои воросы напоминают мне себя в детстве. Я спрашивал тоже самое у своего отца.

Я пыталась представить юного пытливого Кайдена, всматривавшегося в главного демона своей жизни в безнадежном желании привлечь его внимание. Хотела бы я утешить того мальчика.

—

Нет,

—

ответил он,

—

наши души не являются ни человеческими, ни демоническими. Мы обладаем своей собственной уникальной душой. Но, что бы там ни было, мы

—

дети падших ангелов, поэтому наши души изначально запятнаны демонической меткой.

Мне не нравилось, как это звучало.

—

Полагаю, в случае твоей души можно говорить и о наличии белоснежно-ангельской метке тоже.

Забавно.

—

Есть кое-что еще, что меня смущает,

—

произнесла я.

—

Если бы у меня был ребенок… он убил бы меня?

—

А что? Подумываешь о зачатии?

Я пнула его локтем, и он усмехнулся, после чего, вновь став серьезным, ответил:

—

Я не уверен почему, но никто не выживает.

Я подумала о пении моей матери и о ее любви ко мне, которая всегда жила внутри нее. Она знала о том, что умрет и не сможет меня растить, но все равно продолжала излучать искреннюю радость.

—

Мог ли ты ощущать чувства своей матери, когда она вынашивала тебя?

—

поинтересовалась я.

—

Да. Полагаю, это происходит потому, что мы используем один и тот же жизненный ресурс. Я мог ощущать моменты нежности и привязанности, направленные в мою сторону, даже короткие проблески любви, но, по большей части, она испытывала отчаяние. Без сомнения она была одержима чувствами к моему отцу, в то время как он воспринимал ее только в качестве сосуда для собственных нужд. Она была избрана благодаря своей красоте и передаваемым по наследству физическим характеристикам, которые, видимо, полностью устраивали отца.

Будучи маленьким, я как-то спросил его, что случилось с матерью, и он ответил: "Ты убил ее

—

что ужасно жаль. На нее было приятно смотреть.

Кайден провел рукой по волосам, закрыв тем самым свое лицо, из-за чего я не смогла различить ни одной его эмоции.

В моей голове закружились многочисленные ожесточенные картинки: мне хотелось со всей силы пнуть отца Кайдена во все его хваленые страстно-похотливые места.

Он откашлялся и снова начал:

—

У моего отца в каждой жизни рождалось по одному ребенку. Все они были высокообразованны, обладали музыкальными навыками и безупречными манерами.

Кайден говорил об этом без какого-либо интереса.

—

Кто-нибудь из них еще жив?

—

Нет.

—

Возможно, у тебя где-то есть родственники. Может быть, и у меня тоже!

—

Нет. Это исключено. Не радуйся слишком сильно. У нас нет никаких потомков.

—

Почему нет?

—

спросила я.

—

Детали не важны.

—

Они ВАЖНЫ для меня.

—

Пожалуйста, Эн, не сейчас. Я расскажу тебе все позже, только не сейчас. Я не в настроении видеть тебя в слезах.

Это был неплохой день.

Я не хотела, чтобы меня защищали через неведение. Я ненавидела саму мысль о том, что он думал, будто я заплачу; и начинала ненавидеть ее еще сильнее от осознания, что он, возможно, был прав.

Кивнув в сторону окна, Кайден указал на знак.

Мы въезжали в Калифорнию. Я сделала глубокий вздох.

Завтра пойду в тюрьму и встречу еще одно порождение ада. Своего собственного отца. Что может случиться со мной в самом худшем случае? Если бы у меня получилось как следует себя подготовить, возможно, мне удалось бы избежать через чур суровых страданий.

Он мог отказаться видеть меня.

Он мог встретиться со мной, но быть ненавистным и грубым. Он мог сказать мне, никогда больше к нему не приходить.

Что бы ни было, я смогу это пережить. Мне не нужен он, говорила я сама себе. Мне нужна была его информация. Именно так. У меня есть Пэтти, чтобы дарить любовь.

—

Можно воспользоваться твоим телефоном?

—

спросила я.

Он протянул мне смартфон, и я развернула листик с номером монастыря. После трех гудков мне ответил женский голос:

—

Монастырь Святой Богоматери Марии. С вами говорит Сестра Эмили.

—

Здравствуйте, Сестра Эмили, меня зовут Анна Уитт…

—

Ах, да. Сестра Рут ждет тебя, сколько бы я не пыталась, она не хочет передавать что-либо через посредников. Она настаивает на личной встрече.

Надежда кипела внутри меня.

—

Именно поэтому я звоню. Я сейчас в Калифорнии и хочу встретиться с ней незамедлительно.

—

К несчастью, Сестра Рут прибывает в бессознательном состоянии уже более двадцати четырех часов. Но это уже не в первый раз. Она приходила в сознание до этого. Будем надеяться, ей удастся повторить подобное чудо и на этот раз.

—

Как вы думаете, могу ли я прийти и просто посидеть рядом с ней?

—

Моя дорогая, возле нее сидят круглые сутки напролет. Почему бы тебе просто не дать мне контактный номер, чтобы я смогла связаться с тобой сразу же, как только она придет в сознание. Конечно же, если это только устроит тебя…

—

Да, пожалуйста,

—

согласилась я.

—

Пожалуйста, позвоните, как только она очнется… даже если это случится посреди ночи.

Я закрыла глаза после того, как закончила разговор. Пожалуйста, пусть она живет…

—

Мне не дает покоя один вопрос…

—

произнес Кайден.

—

Да?

—

Ты когда-нибудь вообще испытываешь соблазн согрешить в полной мере или ты настолько хорошо собой владеешь? Потому что даже когда я вижу, что ты испытываешь темные эмоции, они быстро проходят.

Я задумалась об этом.

—

Конечно, я испытываю соблазн, но мне всегда известно, когда я подвергаюсь его давлению. Другими словами, мне всегда приходится держать руку на пульсе, чтобы избавиться от большинства негативных всплесков и порывов, прежде чем они набирут силу. Правила созданы, чтобы защищать нас. Поэтому я им следую. Многое может показаться прекрасным на какой-то момент, но последствия

—

ужасающие.

Я сделала паузу.

—

Звучит не слишком убедительно, да?

—

Просто… это все поразительно. Значит, ты никогда не пускалась во все тяжкие?

—

Я ослушалась Пэтти, когда та просила меня держаться от тебя подальше.

—

Верно. Это я помню.