Инферно Габриеля - Рейнард Сильвейн. Страница 70

Габриель лег в комнате для гостей. Он лежал на спине, прикрыв согнутой рукой лицо. Он то погружался в дрему, то снова просыпался. Сон, который он видел сейчас, ему очень нравился. Ему снилось, что Джулия, так и не сумев заснуть на его широкой постели, пришла к нему и легла рядом, осторожно пробравшись под одеяло. Она что-то шептала, водя рукой по его груди и трогая завитки жестких волос. Кажется, она даже погладила дракона, дотронулась до плеча, а потом повела рукой вниз, замерев у него на животе. Разумеется, даже во сне Габриель не мог лежать словно бревно. Он ответил на ласку, скользнув своей рукой под ее футболку. Его рука тоже замерла, соприкоснувшись с поясом трусов-боксеров, которые теперь были ему малы, а Джулии — слишком велики.

И вдруг он понял, что не спит, а рядом, крепко прижавшись к нему, лежит Джулия. Маленький теплый котенок.

— Я пыталась там спать, — будто оправдываясь, сказала она, — но… не смогла.

— Я вот тоже пытался не слизывать шоколад с твоих пальцев, но не смог. — Он даже рассмеялся, хотя под смехом залегал пласт грусти.

Джулия что-то пробормотала, затем спросила:

— Зачем ты убрал из спальни все фотографии?

— Мне стало стыдно.

— Но прежде тебе не было стыдно.

— Не было. Но тогда в моей постели не ночевали ангелы.

Их обоюдные ласки становились все более сонными и ленивыми. «Целомудренная близость», — подумала Джулия.

Их тела узнали друг друга, и их дыхание вошло в общий ритм. Два уставших, получивших встряску разума постепенно успокаивались, погружаясь в сон.

Габриель уже почти заснул, когда услышал, как Джулия разговаривает во сне. Это не были слова, скорее междометия. Но в ее голосе ощущался испуг… Потом она затихла. Габриель решил, что кошмарный сон кончился. И тут ее губы выдохнули:

— Саймон.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Проснувшись, Джулия зевнула, сладко потянулась и… удивилась, не услышав посапывания, к которому почти привыкла. Габриеля рядом не было, и его сторона постели успела остыть. Ощущение тоже было знакомым, но к этому ощущению привыкать ей не хотелось.

Она встала. На ночном столике ее ждала записка, прислоненная к бокалу с водой, где плавал ломтик лимона.

«Интересно, как у него это получается?» — подумала Джулия и покраснела. Надо отдать должное: слова профессор умел выбирать не хуже, чем цветы, музыку и шоколадные торты… Она провела рукой по пылающему лбу, стараясь успокоиться. Похоже, шоколадный торт станет ее новым любимым десертом. Как он вчера слизывал крошки с ее пальцев. Тепло его рук, искусные движения языка…

«А ну-ка, остынь! — мысленно одернула себя Джулия. — Тебе бы не помешал холодный душ».

Она быстро выпила оставленную воду и зажала в зубах записку. Память услужливо подбросила прошлое фантастическое пробуждение в его объятиях и все, что было потом в гостиной. Вдруг Габриель подвержен суточным переменам настроения? Ночью он был сама нежность. А что, если утром он ни с того ни с сего начнет отчитывать ее за какой-нибудь пустяк?

Джулия осторожно открыла дверь гостевой комнаты и выглянула наружу. Убедившись, что в квартире, кроме нее, никого нет, она через хозяйскую спальню прошла в огромную ванную, не забыв предусмотрительно запереть обе двери. Там Джулия разделась.

В ванной ее ждал стакан апельсинового сока, в котором плавал ломтик апельсина, и новая записка. «С эстетическим чувством у Габриеля все в порядке», — подумала она. Глотнув сока, Джулия прочла вторую записку:

Потягивая сок, Джулия разглядывала предметы, разложенные на столешнице рядом с раковиной. Там в образцовом порядке лежали новая зубная щетка, зубная паста, одноразовый бритвенный станок, а также различные туалетные принадлежности фирмы «Блисс». Все с запахом ванили и бергамота. Здесь была и губка для душа цвета лаванды.

Может, Габриель попросил Рейчел купить все это для гостей? Или сам покупал? Может, у него даже есть цветовой код? Лавандовая губка — для девственниц, красная — для Полины, черная — для профессора Сингер, зеленая — для «эмерсоновских шлюх»… Губка цвета лаванды была совершенно новой.

«Девственная губка для девственницы… Занятно».

Опять ее мысли несутся не в ту сторону! Габриель ведь неоднократно просил у нее прощения и убеждал воздержаться от поспешных выводов о нем. А она именно этим и занимается. Увидела губку для душа и уже столько всего накрутила.

Оглядевшись, Джулия обнаружила висящий на двери белый хлопковый банный халат и пару женских шлепанцев у ванны. Явно не ее размера, да и Рейчел тоже. «Хватит отрицательных эмоций!» — одернула себя Джулия.

Несколько минут она разбиралась с кранами и рычажками, позволявшими регулировать температуру, напор струи и угол подачи. Ей удалось включить только «тропический ливень». Вздохнув, она встала под его струи.

Окутанная запахом ванили и бергамота, Джулия пыталась решить важные для нее вопросы. Габриель явно настроен на разговор, причем чем скорее, тем лучше. И разговор этот будет тяжелым и болезненным. А что ей делать потом? Попытаться «подружиться» с ним? С какой целью?

Нет, о будущем лучше не думать, иначе эти мысли захватят ее в свой плен и заслонят прошлое. А ей обязательно нужно прояснить их прошлое, начиная с яблоневого сада и кончая его снисходительно-грубым отношением к ней в начале семестра. Он просто обязан все объяснить. А она должна его выслушать. Спокойно, не делая поспешных выводов. Ну а потом она скажет ему все, что о нем думает.

Да, им обоим будет больно. И от этого ей стало грустно. Она всегда мечтала о настоящих романтических отношениях. Она страстно желала любить и быть любимой. А Габриель, умный, красивый и богатый, хотя и вырос в замечательной приемной семье, похоже, на настоящие романтические отношения не способен.

Отношения ее родителей были далеки не только от романтизма, но и от нормальности. А те, что она наблюдала потом, когда родители расстались и она уехала жить к матери… целая вереница случайных мужчин, не очень-то стеснявшихся присутствия ребенка. Джулия подумала об отношениях ее отца с Деб Ланди. Пожалуй, их можно было назвать нормальными, но уж слишком много в них холодности и отстраненности.

«А Габриель? Наверное, его любовь обжигает, как солнечные лучи… Если он вообще способен кого-то любить. Секс для него предпочтительнее любви. Возможно, он соединяет одно с другим. Но что хуже: думать, будто секс и есть любовь? Или что одно можно отделить от другого и выбрать секс?»

Джулия стояла под теплыми струями «тропического ливня», пытаясь привести свои мысли в порядок. «Вдруг я просто недостойна даже частички такой любви, какая была между Грейс и Ричардом? У них был идеальный брак. Наверное, и между ними возникали разногласия, но они никогда не кричали друг на друга. Даже голоса не повышали. А их любовь… Она ощущалась сразу».

Выйдя из душа, Джулия надела халат Габриеля и закутала белым полотенцем влажные волосы. Правда, халат совершенно не пах Габриелем. Стуча шлепанцами, она отправилась в спальню подыскивать себе одежду. В верхнем ящике комода нашлись вполне подходящие ей носки, белая футболка и трусы с эмблемой Принстона. Затем Джулия отправилась в огромную гардеробную, включила там свет и увидела аккуратнейшим образом разложенную и развешанную одежду.