Инферно Габриеля - Рейнард Сильвейн. Страница 76

— Договорились.

— Ты говоришь так, будто для тебя это пара пустяков! — засмеялась Джулия. — Ты что, всерьез готов расстаться со всеми своими… подружками ради возможности, что однажды у нас с тобой произойдет… это? Что-то мне не верится.

— Когда приобретаешь несравненно больше, чем теряешь, терять не жалко. Ты убедишься в серьезности моих намерений, и не один раз. — Габриель поцеловал ее в щеку.

— А… Полина? — шепотом спросила Джулия.

Габриель словно не слышал ее вопроса. Поцелуи продолжались, пока он не дошел до ее плеча.

— Здесь тебе нечего опасаться.

— Я не хочу делить тебя с нею.

— Тебе и не придется, — теряя терпение, ответил он.

— Полина — твоя жена?

Взгляд Габриеля стал каменным.

— С чего ты взяла? Нет, конечно.

— Бывшая жена?

— Джулианна, прекрати. Нет, мы никогда не были женаты. Конец темы.

— Я хочу знать о ней.

— Нет.

— Почему нет?

— Есть причины, которые мне сейчас не хочется обсуждать. Я говорю тебе правду: я не сплю и не собираюсь с ней спать. По-моему, этого достаточно.

— А кто такая Майя?

— Нет! — стиснул зубы Габриель.

— Габриель, я видела татуировку у тебя на груди. Буквы на сердце.

— Этого я тебе сказать не могу, — отрезал он, скрещивая руки.

— Вот и я не могу сказать, хочу ли я оставаться с тобой. — Джулия потянулась за рюкзаком и пальто.

— Джулианна, кто внушил тебе эту неуверенность в себе и своей сексуальности? Это был Саймон? — (Она съежилась.) — Скажи мне.

— Не произноси это имя в моем присутствии.

— Я вообще ничего о нем не знал. Ночью услышал от тебя. Ты чуть не плакала… Расскажи.

— Нет.

— Почему?

— Потому что меня тошнит от одного этого имени, — прошептала Джулия и взмолилась всем богам, чтобы заставили Габриеля поменять тему.

В мозгу Габриеля зашевелилась мрачная догадка. Он понимал: сейчас об этом лучше не спрашивать, но догадка была слишком чудовищная и упрямая.

— Джулианна, он что… силой… овладел тобой?

— Нет, Габриель. Моя девственность осталась при мне.

— Даже если бы это и случилось, для меня ты все равно была бы девственницей. Надеюсь, к себе в душу ты его не пускала.

В его голосе было столько искренности и боли, что у Джулии зашлось сердце.

— Это очень благородно с твоей стороны. Но я тебе не вру: физического насилия надо мной не было.

Габриель прикрыл глаза и вздохнул:

— Видишь, как мы похожи? У каждого есть свои секреты, которыми мы не хотим делиться. Я не собираюсь тебе врать, но рассказать тебе обо всем пока не могу. По крайней мере, сегодня. Да и у тебя есть секреты, о которых тебе больно рассказывать. Я больше не стану допытываться. — Он обнял ее за талию.

— Значит, будем хранить секреты друг от друга? — удивилась Джулия.

— Пока что да.

— И среди них — один общий. Ко всему прочему, я ведь еще и твоя аспирантка.

Габриель закрыл ей поцелуем рот.

— Да, дорогая. Этот секрет мы будем хранить особенно тщательно… Кстати, а чего это мы с тобой торчим в прихожей, когда в квартире есть более приятные уголки? Я сомневаюсь, что ты сыта. Давай вернемся за стол. Я сделаю кофе. Можем продолжить разговор там. Можем есть в полном молчании. Только, пожалуйста, не уходи. Прошу тебя.

Джулия все еще озиралась на дверь.

— Габриель, мне нужно знать, какие у тебя чувства ко мне, — запинаясь, сказала она. — Я должна знать, не игра ли это для тебя. Я хоть капельку нравлюсь тебе? Настоящая я, а не ангел из твоих видений?

— Конечно, ты мне нравишься. А если серьезно, то я хочу завоевать твое доверие. Куда нас это приведет, зависит от тебя.

Джулия потянулась к его волосам. Габриель закрыл глаза, наслаждаясь ее прикосновениями. Он глубоко дышал, словно ее ласка была для него медитацией. Когда он открыл глаза, Джулия увидела в них голод. Она втянула голову в плечи. Но Габриель улыбнулся, и голод в его глазах сменился надеждой.

Она не хотела плакать. Слезы полились сами собой.

— Я себе это совсем не так представляла, — всхлипывала Джулия, вытирая лицо ладонью. — Я тебя нашла, но как же все это далеко от моих снов и мечтаний. Я и подумать не могла, что ты… такой.

— Знаю. — Габриель снова обнял ее и поцеловал в лоб.

— Мне было семнадцать, когда я влюбилась в тебя. Как говорят, втрескалась с разбегу. Первый раз. А это был даже не ты. Я столько лет тешила себя обманом.

— Прости, что разочаровал тебя. Я и сам хотел бы предстать перед тобою рыцарем, а не драконом. Но я не рыцарь. — Он разжал руки и отошел на шаг. — Все зависит от тебя, Джулианна. Одним своим словом ты можешь меня спасти или прогнать.

Джулия прижалась мокрым лицом к его груди. «Можно подумать, у меня есть выбор».

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Пол смотрел на текст эсэмэски, растерянно почесывая в затылке. Значит, домофон не работает? Что ж, удобная отговорка. И каков скрытый смысл этого послания? Может, она обиделась, что он сник и ретировался, когда Эмерсон на него шикнул? Или есть другая причина? Но времени разыскивать Джулию у Пола сейчас не было. Эмерсон прислал ему по электронной почте довольно внушительный список книг, которые нужно было взять в библиотеке и не позже часа дня доставить в профессорский кабинет.

Пол отправил Джулии короткий ответ, выразив радость, что с нею все в порядке, после чего покинул свое жилище и зашагал в сторону библиотеки имени Робартса.

Джулия сидела на кожаном диване, уперев подбородок в ладони. Из громадных окон гостиной Габриеля открывался захватывающий вид: почти весь центр Торонто и часть озера Онтарио. Городские деревья сменили цвет и теперь переливались золотистыми и желтыми оттенками с вкраплениями оранжевого и красного. Это напомнило Джулии канадские пейзажи в Художественной галерее Онтарио, куда они ходили с Полом.

После завтрака она предложила убрать со стола и вымыть посуду, но Габриель и слышать не хотел. Он поцеловал ее в лоб и велел отдохнуть, как будто это было легко сделать. Джулия смотрела на город, а мозг снова и снова воспроизводил их утренний разговор с Габриелем. Она пыталась соотнести нынешнего Габриеля с тем, прежним.

Как она могла быть настолько слепа? И почему Кларки скрыли от нее, что Габриель — наркоман? Они всегда считали ее членом семьи, но даже Рейчел ни единым словом, ни малейшим намеком не приоткрыла ей завесу над семейной тайной. Лишь во время их прощальной встречи подруга обронила несколько туманных фраз о тьме, окутывающей ее брата. Или у Кларков было принято изъясняться метафорами в духе английских поэтов-романтиков из позапрошлого века? Для понимания всех этих намеков и иносказаний Джулии требовался солидный курс по английской поэзии.

Габриель стоял возле камина и смотрел на Джулию. Она удивительно вписалась в интерьер его гостиной и сейчас была похожа на любопытную кошку, разглядывающую мир за окном. Но ее напряженные плечи безошибочно подсказывали: Джулия все еще чего-то боится. Возможно, его. Габриель тоже сел, оставив между ними заметное расстояние. Джулия не делала попыток подвинуться или хотя бы посмотреть на него.

— А поближе сесть не хочешь? — с улыбкой спросил он, протягивая ей руку. Джулия не слишком охотно взяла его руку. Габриель осторожно подтянул ее к себе и поцеловал в волосы. — Ну что, так лучше?

Она вздохнула и закрыла глаза.

— Тебе удобно? — спросил он.

— Да.

Напряжение постепенно уходило из ее тела. Это вообще чудо, что после столь непростого разговора она сидит рядом с ним. Со стороны могло показаться, что Габриель рассеянно гладит ее по волосам, однако он сейчас вовсе не был рассеян.