Агнесса. Том 2 - Бекитт Лора. Страница 29

Агнесса поддерживала голову больного. Глаза ее встретились с глазами Орвила; взгляд этот показался им обоим и коротким, и долгим, как жизнь.

— Агнесса, прошу тебя, держись!

Она кивнула.

— Я понимаю, Орвил.

— А вы в порядке, Френсин? Берегите Джерри!

— Да, не беспокойтесь, сэр!

— Едем, мистер Лемб… иначе… поздно…— сквозь стиснутые зубы произнес Олни.

— Ты выдержишь?

Олни ничего не ответил, но все равно иного выхода не было.

Орвил, с силой захлопнув дверцу, бросился вперед, вскочил на козлы и стегнул лошадей. Четверка сорвалась с места и понеслась вперед, постепенно увеличивая скорость. Орвил не очень умело управлял ею, и оставалось уповать на Бога, что он не позволит несчастным путникам закончить свою жизнь, разбившись об острые камни или от пуль бандитов.

А впереди, всего в какой-нибудь паре миль от того места, где только что останавливался экипаж Агнессы и Орвила, узкая тропинка на склоне позволяла спуститься к воде, в крохотную бухточку, огороженную с двух сторон выступающими в воду скалами. Двое путешественников, привязав лошадей наверху, на обочине дороги, расположились на кусочке берега, невдалеке от набегающих волн. Здесь было тихо и спокойно, так спокойно, что умиротворенность окружающего мира проникала, казалось, в самое сердце.

Один из путников лежал, подставив солнцу лицо, на теплом, перемешанном с мелкими камешками и перламутровыми раковинками песке, а другой выходил из воды. Он лег рядом с первым, и тот поежился от долетевших до него холодных брызг.

— Да, холодновата еще водичка!

— При такой жаре быстро нагреется, — ответил второй, прищуриваясь от солнца. — Даже не верится, что мы уже на побережье. Нам осталось совсем немного проехать. Слышишь Дэн?

— Слышу, — лениво отвечал Дэн, не открывая глаз. — Да, прав ты был, хорошо здесь! Так бы и лежал все время, не думал ни о чем… Тут даже воздух какой-то другой: никак не надышишься. И жизнь, должно быть, получше…

— Жизнь если разобраться, везде одна.

— Бог мой! — рассмеялся Дэн. — Джек; ну скажи мне, за что ты так не любишь старуху-жизнь?!

— Она тоже меня не любит.

Дэн опять засмеялся.

— Нет, не скажи! Тебе еще повезло: ты мог бы сейчас гнить в тюрьме, а вместо этого нежишься на солнышке! А еще раньше тебя могли повесить, но и этого не случилось. Она все-таки выбрала тебя, смерти ты не достался.

— И что хорошего? Жизнь меня не любит, и смерть не берет. Пинают одна к другой…

Он лежал на животе, положив голову на руки, с открытыми глазами, глядя безучастно в одну точку, совершенно неподвижный; только ветер, шутя, перебирал его высыхающие на солнце волосы.

— Не строй из себя несчастного! — пренебрежительно бросил Дэн. — За что жизни тебя любить? Ты ж сам издеваешься над ней!

— Да, — отвечал Джек, — издеваюсь. А кто виноват, что у меня с самого начала не было родителей?..

— Может, это и к лучшему, — вставил Дэн.

— …и вообще никого и ничего?! Я, что ли?.. Я старался выкарабкаться на ровную дорожку, но у меня ничего не вышло! Я не думал и не хотел ни грабить, ни убивать! — встрепенувшись, он сжал кулаки, загребая серо-желтый песок, и лицо его исказила ненависть.

— Да-да, — сказал Дэн, — это мы знаем. Все мы тут ни при чем, это жизнь нас довела, судьба доконала. Она все отобрала у нас и, как бы мы ни плакали, обратно не отдает. И за это мы ее ненавидим… Ты с самого начала ошибся, Джек, и знаешь, в чем?

— В чем?

— Да вот такое дело: из грязи не тянутся за звездой! Твое дело ходить в упряжке, а ты захотел… Чего ты там захотел, не знаю, но, словом, выше головы не прыгнешь!

— Черт возьми, почему бы и нет?! — воскликнул Джек, пронзая собеседника взглядом, — к таким переходам от безразличия к бешенству Дэн уже привык. — Да если б я родился и жил как все нормальные люди, если б у меня были родные или хотя бы немного денег, кто знает, кем бы я мог стать! Быть может, получше других!..

— Вот, — спокойно произнес Дэн, по-прежнему не открывая глаз, — о чем я тебе и говорю: если б ты жил иначе. Нет, Джек, ты мог стать только тем, кем стал: беглым каторжником, бродягой, горьким пьяницей, убийцей и, вообще, негодяем. А если б стал другим — это был бы уже не ты.

— Я не негодяй! По крайней мере, не такой, как ты.

Дэн захохотал.

— Со всем остальным ты, стало быть, согласен!

— Замолчи! Что с тобой говорить!

Как ни странно, переговаривались они довольно беззлобно: солнце и океан делали свое дело — попусту ругаться не хотелось.

Дэн перевернулся, потом приподнялся и сел, моргая глазами, не видя ничего из-за пульсирующих перед ними красно-зеленых пятен.

— Да, жарит сильно. Аж голова заболела!

Когда глаза его вновь привыкли к солнечному свету, он, взглянув на приятеля, присвистнул.

— Ого! Здорово они прогулялись по твоей спине, Джек!

Кожу обнаженной спины Джека вдоль и наискосок пересекали многочисленные глубокие рубцы. Джек усмехнулся.

— Было дело.

— Да, — сказал Дэн, — у меня такого нет. Признаться, выглядит паршиво. Дамы не падали в обморок?

— Ты же знаешь, с какими я путался в последнее время. Да им, будь у меня там сам черт нарисован, плевать!

— А это что? — Дэн притронулся к небольшой отметине пониже правой лопатки.

— Из-за этого выстрела я и погорел, — уйти не удалось, свалился. Противная была штука — чуть не помер тогда.

— А еще где есть?

— Здесь, — Джек показал на голову.

— О, да у тебя еще и башка продырявлена! — Дэн. — А то я думаю, чего ты такой ненормальный!

— Это как раз ерунда, совсем чуть-чуть зацепило.

— По тебе не скажешь, что чуть-чуть, — удовлетворенно произнес Дэн. — А вообще ты, я смотрю, живучий, как черт знает кто! Еще жалуешься! Другому бы на твоем месте никакой тюрьмы не надо было — и так бы загнулся.

— Может, и верно, а что толку?

— Вот тебе, старая песня! — Дэн поднялся на ноги и, потянувшись, сказал: — Давай, хватит, поехали! — Он толкнул Джека ногой. — Эй, вставай! Да не скучай ты, доберемся до твоего городишка, там что-нибудь придумаем. Заработаем денег… Эй, дьявол, где ты, я хочу быть богатым! — весело крикнул он, задрав голову и обозревая безмолвные вершины. — Готов заплатить любую цену… Ты когда-нибудь был богатым, Джек?

— Не был. Нищим был, а богатым… Одно время у меня было золото, довольно много, но украли… Я рассказывал тебе. Кстати, не шути так, а то придется заплатить в самом деле — рад не будешь.

— Не пугай! — И, не дожидаясь приятеля, стал карабкаться наверх.

Одевшись, Джек отправился следом. Он впервые подумал вдруг о том, что, пожалуй, в словах Дэна есть доля истины. Может, лучше и вовсе не встречать Агнессу. Ведь, пока он не нашел ее, в жизни, как ни противоречиво и странно это звучит, все-таки есть какой-то смысл. Но если, отыскав Агнессу, он вдруг увидит, что она, как и он сам, уже далеко не та? Если она отвергнет его? Это будет конец коридора, последняя дверь, которую еще можно было открыть в надежде увидеть свет. Искать Агнессу лишь с одной целью: пусть узнает, что он жив? А после что?.. Может, ей лучше всего этого не видеть, не знать? Ждать встречи с нею, чтобы, дождавшись наконец, полюбоваться на того, с кем она теперь? Трезво оценивая ситуацию, Джек сознавал (хотя в душе теплилась надежда), что ничего хорошего, пожалуй, из этого не получится. Он не гадал, придется ли ему бороться за Агнессу, он думал только о ней самой… а она ехала в карете, спасаясь от погони и приближаясь к неминуемому — к очередному повороту своей судьбы.

Могло случиться и так, что экипаж пронесся бы мимо, хотя привязанные на обочине лошади так или иначе привлекли бы внимание Орвила. Он давно досадовал на то, что, как назло, на дороге не попадалось ни одного экипажа. А ведь, когда они выехали из города, это случалось то и дело.

Ехать было невыносимо тяжело: горячий ветер жгучей волной ударял в лицо, в глаза летела пыль, и нужна была немалая сноровка, чтобы не слететь с места в стремительном движении четверки. «Не удивительно, что Олни этого не вынес!» — мелькнуло у Орвила. Он переживал за своих пассажиров, но это сидело где-то внутри просто как боль, потому что особо раздумывать было некогда.