Серая мышка и хищник (СИ) - Круглова Полина. Страница 12

— Ну, ладно, скоро заеду, заберу ее, — составил план Андрей.

— Что значит заберешь? А посидеть, поговорить о том о сем? — Пашка картинно оскорбился.

— Паш, не сегодня, правда, я очень вымотался.

— Но… — спорить с Пашкой было бесполезно. Андрей, зная это, быстро выпалил:

— Хорошо, поговорим, когда я приеду.

Он уже собирался отключиться, но вдруг спросил:

— А Оля что Надин в гости пригласила?

— Ха, в этом-то вся соль, мон ами! Они со вчерашнего дня тут шушукались по телефону, а сегодня оставили меня дежурным на подлодке под названием «Елизавета Пална» и укатили «прошвырнуться по магазинам», как выразилась моя благоверная. Я с перепугу начал даже вспоминать, когда у тебя день рождения!

— Ты прекрасно знаешь, когда у меня день рождения! — отрезал Андрей. — А при чем тут я? Ааа… Спасибо за информацию! Надо будет порепетировать изображать восторг от… ну покупок, я подозреваю! Хотя странно!.. Ладно, разберемся, когда приеду. У вас-то все нормально?

— Да, какаем-писаем, спим и едим — все по расписанию, — радостно отрапортовал Пашка.

— Ну и молодцы! — улыбнулся Андрей. — Скоро буду.

Она лежала на животе, удобно подмяв под себя подушку. Особенное наслаждение ее расслабленному телу доставляли его губы, путешествующие по ее ягодицам. Она даже тихонько постанывала от удовольствия. Это не возбуждало, а наоборот безумно расслабляло!

— И далась тебе моя задница? — удивленно промурлыкала она.

Он на секунда оторвался от ее округлостей и возмущенно произнес:

— Надька, ты свою задницы видела?

— Нуууу… теоритически… в зеркале…

— Вот и помолчи! И не мешай мне приятно проводить время!

Она счастливо захихикала и снова уткнулась в подушку, полностью отдаваясь волшебным ощущениям. Не прошло и минуты, как его голос вывел ее из транса:

— Откуда у тебя такая фигура? Просто идеальная!

Она даже зажмурилась от такого комплимента:

— В школе я много лет занималась спортивной гимнастикой. Вот остатки роскоши!

— Хороши остатки! Я от этих остатков оторваться не могу! — выпалил Андрей, перемещаясь вверх по ее спине. — Ты на меня плохо действуешь, — вдруг тихо сказал он совершенно серьезно.

Ее спина напряглась в ожидании плохого, слишком серьезно он произнес последние слова, слишком глубокий подтекст она почувствовала, как надвигающуюся тучу, которая скоро закроет все небо беспросветной серостью и безнадегой. Повернулась к нему лицом:

— Почему? — заглянула в глаза.

— Потому что с тобой я становлюсь мягче пластилина, — что-то было в его голосе, отдаленно напоминавшее оглашение приговора. Может быть, приговор еще не сформировался в его голове, может быть, он сам еще даже не успел осознать свои чувства. Но она уже почувствовала приближение чего-то, что невозможно остановить, чего-то, что пронесется ураганом по ним, по их маленькому, только-только созданному, взлелеянному, мирку, сметая все это в пыль, не оставив камня на камне. Это еще не произошло, был только намек, но предчувствие этой боли уже отразилось тоской в ее глазах. И он тут же попытался переключить ее внимание, чтобы как можно скорее убрать, стереть это выражение загнанного зверька с ее лица.

— А ты похвастаешься, что вы с Ольгой купили сегодня?

— Что, Пашка натрепал? — тут же улыбнулась она. Завтра будь что будет! Она привыкла жить сегодняшним днем. Жить сейчас, потому что завтра может и не быть!

— Угу.

— Вот балабол! — рассмеялась она. Обижаться на Пашку, этого большого ребенка, было просто невозможно.

— Ну… и… — поднажал Андрей.

— Ну… я тебе покажу, что я купила, только пообещай сказать, что тебе понравилось, даже если не понравится, — умоляюще протянула она.

— Клянусь, — торжественно произнес он, с наслаждением наблюдая, как она целеустремленно вскочила с кровати и понеслась из спальни. Все-таки задница у нее божественная!

Через какое-то время послышался шум душа. Он недоуменно свел брови на переносице, потом подумав мгновенье, взял с прикроватной тумбочки мобильный, устроился поудобнее, приготовившись ждать, сколько потребуется, проверяя электронку.

Спустя некоторое время, она появилась в проеме двери в комплекте нижнего белья, от которого он потерял дар речи. Телефон был тут же отброшен в сторону.

Цвета морской волны трусики опоясывали бедра, подчеркивая длину ног, и лифчик того же цвета как будто обхватывал два белых полушария, приподнимая их, делая соблазнительным лакомством.

— Ты меня с ума сведешь, — прорычал он, направляясь к ней.

— А я надеялась, я уже это сделала, — притворно разочаровано проговорила она.

Он усмехнулся, притягивая ее к себе, заставляя почувствовать, как сильно она возбудила его.

— Мышка, тебе не нужно никакое белье, чтобы свести меня с ума, тебя самой вполне достаточно, — прошептал он ей на ухо, прикусывая мочку уха.

— Мышка? — удивилась она обращению. А мысли уже вылетели из головы, как обычно происходило, стоило ему подойти так близко.

— Так я тебя называл, когда не знал твоего имени, — пояснил он, медленно спуская бретельку лифчика с плеча, чуть больше обнажая нежное полушарие. Наклонился, но не прикоснулся губами, как она ожидала, а будто поддразнивая, продолжал объяснение, намеренно обжигая дыханием чувствительную кожу:

— Когда увидел тебя… — опустил голову еще ниже, почти касаясь ее кожи губами. — … впервые…

— Да? — прошептала она, приглашая его то ли к продолжению рассказа, то ли побуждая коснуться ее.

— … подумал, что… — пальцы потянули бретельку еще ниже, освобождая затвердевший сосок. Губы переместились поближе, но не прикасались. Она почти перестала дышать в ожидании, когда его горячие губы, наконец, накроют ее горошину, втягивая, посасывая. Все еще только его жаркое дыхание!

— Что… подумал? — выдохнула она. Он секунду полюбовался ею, запрокинутой головой, подставляющей все: шею, плечи, грудь его поцелуям, закрытые глаза, чуть подрагивающий сосок, в ожидании его прикосновения. Но почувствовав первые признаки зарождающегося раздражения в ее голосе, решил переходить к конкретным действиям. Еще миг и вторая бретелька поползла вниз, обнажая второй сосок. Его пальцы провели вдоль линии шеи, спустились к ключице и замерли в дразнящем ожидании.

Она резко открыла глаза:

— Ну все! Ты достал! — в момент превращаясь в тигрицу, прорычала она. Уперевшись ему в грудь, чуть отодвинула его от себя, затем завела руки за спину, расстегнула застежку лифчика, но поведя плечами, удержала его от неминуемого падения. Он во все глаза смотрел, как ее руки, выглянули из-за спины, опустились к бедрам, пройдясь по их крутизне, на мгновенье длинные пальцы, казалось, погрузятся в углубление между ее бедер, но они поползли вверх, по плоскому животу, прошлись с обеих сторон по ребрам, приблизились к возбужденной груди. Она опустила взгляд на соски и играючи дотронулась до одного большим пальцем. Он с силой втянул в себя воздух, продолжая заворожено наблюдать.

Она тем временем поднесла к губам указательный палец и облизала его. Опустила руку, сначала прикоснувшись им самой вершине, затем обвела влажным пальцем вокруг соска, и чуть сжала его между большим и указательным пальцами. Больше терпеть он уже не мог! Набросился голодным ртом на другой сосок, призывно торчащий из нежно зеленых кружев.

От пронзившего наслаждения, она застонала, откинув голову, выгибаясь, вся подаваясь ему навстречу. Его руки уже бродили по ее ягодицам под тонким кружевом трусиков, лаская и притягивая к себе. Когда он уже хотел прижать ее и войти прямо здесь, резко, на всю длину, она вдруг снова уперлась руками в его грудь. Ну что за игру она затеяла?!

— Что?… — прошептал он удивленно.

— Ложись, — приказала она, довольно чувствительно толкнув его по направлению к кровати. Второй раз за ночь его брови сошлись на переносице, ну наказать ее, оттрахав с силой, он всегда успеет, ведь напрашивается же! А сейчас лучше посмотреть, что она там задумала. Хотя сердце бешено стучало, напряжение достигло того уровня, когда казалось, что еще мгновенье и он просто взорвется.