Соблазненная во тьме (ЛП) - Робертс Дженнифер. Страница 12
- Как я наказал тебя?
Казалось, эти слова подействовали на нее на физическом уровне, заставив ее в панике отпрянуть от его руки, но бежать было некуда. Калеб потянул ее за волосы достаточно сильно, чтобы вернуть ее на прежнюю позицию, но не достаточно сильно, чтобы сделать ей больно.
- Ответь мне.
- Ты... ты... я не могу! - рыдала она.
- Отвечай на вопрос!
- Ты трахнул меня!
Калеб медленно потянул молнию вниз, оттягивая этот момент ради них обоих.
- Да, я трахнул тебя. Прямо в твою сексуальную, маленькую попку.
Она задохнулась от его слов. От бесконечных рыданий, ее лицо походило на опухшую маску.
- Тебе понравилось?
Она замотала головой, - Нет, Хозяин, нет.
Калеб цыкнул, и прислонил ее голову к своей эрекции, все еще спрятанной под нижним бельем, но обжигающую ее кожу своим горячим напряжением.
- Лгунья. Ты кончила больше раз, чем имела на то право. Я знаю это, потому что чувствовал, как ты пульсируешь и сжимаешься вокруг моего члена, умоляя меня кончить в тебя. Это правда?
Отрицательно качая головой, девушка все же прошептала, - Да, Хозяин.
Воспоминания заполнили память Калеба вереницей эротических вспышек. Он помнил, насколько приятными были ощущения от погружения в нее, и то чувство, когда она толкалась ему навстречу.
Ему не составило бы труда поиметь ее снова, поиметь ее именно так, как он хотел, возводя ее на вершину невыносимого блаженства, пока в ее сознании не сотрется грань между удовольствием и болью. Однако, у него была иная задача.
- Как тебя зовут?
- Котенок! - выкрикнула она, не задумываясь.
- Кому ты принадлежишь?
- Тебе! - рыдала она.
- Да. Мне. А теперь, скажи мне, что я могу с тобой сделать?
- Его тон был не терпящим возражений.
- Я не знаю!
- Нет, ты знаешь! Скажи мне.
- Кал...
- Даже не смей! Я не твой любовник. И не твой друг. Кто я?
- Хозяин! Ты мой... я хочу, чтобы это прекратилось. Пожалуйста, прекрати это.
- Ответь на мой вопрос: что я могу с тобой сделать?
- Все, что угодно! Блять, да все, что угодно! - прокричала она, захлебываясь слезами.
- Да, я могу сделать с тобой все, что угодно. Я могу кинуть тебя на кровать лицом вниз и трахать до тех пор, пока ты не сможешь ни сидеть, ни стоять, и ты будешь не в силах этому воспротивиться. Ты избита, изувечена и практически сломлена. Я мог бы убить тебя. Те байкеры могли бы убить тебя, но ты продолжаешь меня провоцировать!
- Нет! Нет, Хозяин.
- Ты гордая?
- Нет, Хозяин.
- Нет?
- Да! Да, Хозяин, я гордая. Прости меня!
- Сохранение твоей гордости стоит того, чтобы загонять себя в подобную ситуацию?
Убрав руки из ее волос, Калеб наблюдал за тем, как она положила ладони на пол и, опустив голову, зарыдала.
- Нет, Хозяин.
Он достиг своей цели.
- Вот именно, Котенок. Твоя гордость не стоит этого. Она не стоит боли. Она не стоит ни моих, ни чьих-либо еще мучений. И само собой, она не стоит твоей жизни. Будь умной! Борись там, где сможешь победить и принимай поражение там, где победа невозможна. Только так ты выживешь.
Только так тебя не привяжут к гребаной кровати и не утопят в собственной крови.
- Прости меня! Пожалуйста... просто прекрати. Больше не будь таким. Я не могу этого вынести! Я не могу быть с тобой, не зная, в кого ты превратишься в следующую секунду! - плакала Котенок.
Застегнув брюки, Калеб опустился на одно колено и притянул Котенка в свои объятия. Не выказав ни малейшего сопротивления, она обвила свои руки вокруг его шеи, словно ей отчаянно нужно было его обнять, и продолжила рыдать, уткнувшись в его шею.
- Мне намного больше нравится, когда ты такой, - прошептала она, мягко прижавшись своими губами к его шее, повторяя свои движения вновь и вновь, создавая иллюзию того, что успокаивая этими поцелуями его, она успокаивается сама.
- То, что тебе нравится или не нравится, не имеет значения, Котенок, - ответил он нежно.
Она притихла, но не напряженно… она просто расслабилась.
- Ты должна научиться ожидать чего угодно.
Не проронив больше ни единого слова, Калеб поднял ее на руки и понес в ванную комнату. Им обоим нужно было смыть сегодняшний день, чтобы завтрашний начать с чистого листа.
Глава 4
День 6:
Обводя взглядом комнату, я испытываю некое разочарование от отсутствия темноты и абсолютной стерильности.
У меня было свое представление о том, как должна была выглядеть комната для допросов: двустороннее зеркало, поцарапанный металлический стол, и высоковольтная лампа, освещающая мое лицо, и заставляющая меня потеть. Однако, вместо этого, комната больше походит на класс детского сада с углубленным изучением живописи, где повсюду на стенах развешаны яркие картонки с вклеенными в них мотивационными призывами.
Сидя на пластиковом стуле, я пялюсь на Рида, расположившегося прямо напротив меня за столом из искусственного дерева.
- Хорошо, - говорит Рид.
Он выдыхает, - Давайте восстановим хронологию событий: После вашего похищения, около трех недель вы провели запертой в темной комнате, в городе, название которого не помните. Сбежав от человека по имени 'Калеб', вы почти сразу же стали заложницей другого человека по прозвищу 'Шкет' и его байкерской банды, который потребовал за вас выкуп. Связавшись со своей подругой Николь Фридман, вы попросили ее найти сто тысяч долларов и встретиться со 'Шкетом' в Чиуауа, в Мексике, чтобы обменять вашу свободу на деньги. Но выкуп не состоялся, потому как вас спас'Калеб'. Утром вы узнали, что он похитил двух людей и удерживал их в качестве заложников в их же собственном доме. Оставив их в живых, он угнал их машину, и вы оба отправились в Сакатекас, в Мексике, где провели приблизительнотри месяца.
После его монолога, следует продолжительная пауза, как будто он ожидает, что я сообщу ему новую ошеломляющую подробность. Но он будет сильно разочарован. Ему вообще следует привыкнуть к разочарованию.
- Все правильно? - спрашивает Рид.
- Каждый раз, произнося его имя, ты выглядишь так, как будто тебе хочется сплюнуть, - говорю я равнодушно.
- Мои чувства не имеют значения, - отвечает Рид.
- Для меня имеют.
Рид качает головой и, кажется, не может удержаться от того, чтобы не вставить свои пять копеек, - Он торговец людьми, мисс Руис, к тому же насильник и убийца. И он не спасалвас, а держал в плену. Между этими двумя понятиями существует огромная разница. Вы никогда не задумывались над тем, что у вас, возможно, Стокгольмский Синдром? Иначе, я не могу найти рациональную причину, по которой вы защищаете его со всех сторон.
Мое зрение затуманивается.
- Да, это правда и он заслужил многое из того, что ты перечислил, - говорю я.
Мой голос охрип, а губы дрожат от глубокой печали.
- Но он отличался от того образа, который ты внес в свои долбаные отчеты.
Я моргаю и перевожу взгляд на агента Рида.
- Это байкеры пытались меня изнасиловать. Это байкеры избили меня до полусмерти! И если бы Калеб их не остановил, то, возможно, я была бы уже мертва.
- Это он их убил? - настойчиво спрашивает Рид.
Я делаю глубокий вдох и откидываюсь на спинку стула, вытирая слезы с лица.
Откуда мне знать? Я пожимаю плечами.
- Я была без сознания.
- Я не оправдываю того, что те люди с вами сделали. Особенно, если все было именно так, как вы рассказываете.
- Ты намекаешь на то, что я лгу?
Рид раздраженно выдыхает, - Я этого не говорил. Мне интересна только правда, не более того.
Следует еще одна долгая пауза, позволяющая нам обоим собраться с силами.
- Аукцион. Когда он должен пройти?
- Калеб говорил, что примерно через неделю, если отсчитывать от сегодняшнего дня.
- Где?
- Не знаю. Где-то в Пакистане.