Рок-идолы (СИ) - Колесникова Юлия Анатольевна. Страница 34

Не зная что сказать Эдварду, я пошел за остальными в кухню, в таком же мрачном состоянии, как и прежде, потому что Шон увел ее из студии, тоже мне благородный рыцарь. Что это за привычка у него такая все время прикасаться к ней? И ей это вовсе не неприятно. И что же я вижу как вхожу в кухню – голову Эйтана на ее плече, и при этом Эшли выглядит вполне счастливой. Пока я не вхожу в кухню – она тут же выглядит растерянной и расстроенной, как и говорил Эдвард. Может, я слишком на нее наседаю, но эта голова Эйтана теперь делает меня злым.

Окатив ее ледяным взглядом, я прошел к рабочей зоне и попутно взял чай из рук Шона, а он в ответ окинул меня вопросительным взглядом. Я знал что он значит – что черт побери ты делаешь? Я ревную, дорогой друг, я ревную.

Эта мысль была подобна нокауту. Уставившись в пол, я думал о том, что просто не могу в такое поверить. Нет, я не могу ревновать эту глупую девчонку, и не могу обижаться, если она не смотрит на меня, просто не могу. Я не такой человек – я не ревную и не страдаю, нет!!!

Стоило подумать об этом и что я вижу, как только смотрю на нее, чтобы понять, не ревность ли это? Как она кладет руку на плечо Шона, словно они…они…нет, не может быть чтобы они были так близки! Мне стало тут же неприятно и тяжело в груди, будто бы меня предали. Но ведь это не так – Эшли и Шон ни в чем не должны оправдываться передо мной, даже если состоят в отношениях. И все же это удар.

Правильно я решил вчера вечером, что не буду думать о ней, я так старался сегодня все утро и до теперь, но только срывался на нее. Я не могу не думать о ней, особенно когда ее нет в комнате.

Парни молча пили чай, но ощущалось что они сердятся на меня за мое поведение. Раньше их не смущало, когда я вел так себя с ними, а теперь все они злились, потому что я вел так себя с ней. Как же это смешно, Эшли не могла быть им дороже, чем мне, но ее защитниками были они, и к тому же защитниками от меня. Что же я творю? Настраивая ее против себя, я не делаю ничего, чтобы не думать о ней. Что же мне теперь делать?

Извинится перед ней? Нет, это ничего не решит, к тому же я не извиняясь, так как никогда не делаю ничего за что следует извиняться. Тогда стоит помочь ей, а не кричать, это и так не дает результатов. Правильно, думай о выступлении, думай о группе и оставь все эти сопли в стороне.

Я был решителен в своих будущих действиях – не кричать на нее, не сердиться, не ревновать и…ну не смотреть на нее я не могу. Просто не могу, потому что сегодня она кажется такой милой…Черт, мне не нравятся милые девушки!!! Думай о Райли, думай о Райли, о том, что она вытворяет в постели!

Но как я не пытался на месте Райли возникала Эшли, и от этого было только хуже. Поняв что ничего не могу с собой поделать, я пошел в студию, и вышло это слишком резко. Потому парни тут же вскочили на ноги и поспешили за мной. Я очумело глянул на них, не понимая в чем дело, пока не понял, что они решили, будто я иду чуть ли не убивать Эшли. Это было бы смешно, если бы не показалось мне грустным. Я зашел слишком далеко, нужно было как-то исправлять эту ситуацию.

Но войдя в студию вместе с остальными, я увидел Эшли, и все как-то ушло. Она неторопливо перебирала клавиши, сверяясь с нотами на подставке, и потому не замечала нас. Лицо ее было сосредоточенным, глаза устремленными на ноты, и потому она и не заметила нас. Дав знак парням браться за инструменты, я не громко обратился к Эшли:

- Готова?

Она боязливо взглянула на меня, чем немало задела, и кивнула. Она меня боялась, и мне не понравилось это.

Мы начали играть «Дайте снега» в старом варианте, где у нее не было сольной партии, но она подпевала мне в припеве. Не знаю, может мое поведение дало результаты, или Эшли отдохнув набралась сил, но в этот раз песня пошла как по маслу. Мне даже было жаль, что мы не записали этого, ну если не считать съемки на камеру которую вел Эдвард для нашего блога. Эта песня стоила того, чтобы ее выставить там.

Парни тут же начали поздравлять Эшли с хорошо сыгранной песней, Шон даже подскочил к ней и потрепал  по голове, а Эшли в ответ счастливо улыбнулась. Я отвернулся, чтобы не видеть ее радости, когда Шон прикасается к ней. Сердце сжималось при этом слишком сильно, а я не хотел быть слабым, и не хотел эту слабость ощущать.

В воскресенье с утра мы пошли на мессу, потому что я обещал пастору, что пока мы будем здесь, то воскресное служение за нами. И не смотря на то, что сегодня у нас было выступление, я не мог отказаться от данного слова. Когда прозвенел будильник у Эшли, она даже не дернулась. Посчитав до 10, я пошел в ее комнату, объясняя это себе тем, что мне нужно выбрать одежду для нее и взять свою, но знал, что обманываю себя. Ведь я тут же устремился к дивану, на котором она спит, присев возле нее на корточки, я посмотрел на нее. Во сне она была такой смешной и все же красивой. Как я мог раньше думать, что она ничего из себя не представляет? Насколько сильно она ненавидит меня за то что я заставил тогда ее раздеться? Наверное достаточно сильно, хотя может я уже успел ей это компенсировать. И все же такое нельзя забыть после нескольких хороших поступков с моей стороны. Мучает ли ее до сих пор, то что случилось. Мне хотелось верить что нем.

 - Эшли, - тихо позвав ее, я провел ладонью по ее лицу, но она даже не дернулась, спала все так же крепко, что даже было жаль ее будить. Может она опять слишком устает? – Эшли пора вставать!

Она застонала и отвернувшись от меня в другую сторону опять заснула. И как ту на нее не злится? Не выдержав я схватился за ее плечо и стал трясти, понимая что поступаю глупо, но я не тот человек который будет нянчиться с ней. Все, хватит идти на уступки своим чувствам, проще от них избавляться.

Грубая сила подействовала лучше, и Эшли тут же села на кровати не понимая что происходит зато хотя бы проснулась.

- Уже встаю, - пролепетала она протирая глаза, распухшие после сна.

- Я тебе не будильник.

- Прости…- отозвалась она, и вскочив с кровати помчалась в ванную. Прошла секунда, прежде чем я понял, что она опередила меня, а ведь в ванную всегда первым шел я. Ну ничего, за это время я подберу ей что-нибудь из одежды. Мне нравилось выбирать ей одежду в которой она будет выглядеть хорошо, и как бы я не думал о ней, как о своем творении, красота и талант у нее уже были, я только взялся оттачивать все грани того что у нее уже имелось.

Эшли была сегодня чрезвычайно тихой, и к моему удивлению даже в  машине не о чем не говорила, хотя была очевидно не слишком радостной когда я по привычке потащил ее в свое авто. Шон кстати так же, и меня это злило. А я не хотел сердиться, а потом опять срывать на ней злость.

На мессе она приободрилась и пела так же хорошо, как тогда, в Бостоне, видимо музыка действительно немало значила в ее жизни. В этом мы были с ней похожи, а я думал, что нет ничего такого, что могло бы нас объединять.

Когда мы спускались вниз, я уловил момент, когда она осталась позади других и взяв ее за руку, спросил:

- Ты хочешь увидеть то место, что нравится мне?

Эшли сначала выглядела немного напуганной, что едва не разозлило меня, но потом на ее лице появилась улыбка когда она поняла о чем я говорю.

- Хочу.

- Тогда пошли.

Как и в прошлое воскресенье в церкви осталось лишь пару женщин которые занимались цветами,  и больше никого. Мы не замеченные ни кем прошли к конфесионалу и приложив ее руку что держал к деревянной стенке я сказал:

- Это место мне нравится больше всего.

Эшли не отдернула свою ладонь и не вырвала из моей руки, а продолжала так стоять немного двигая пальцами, будто пытаясь ощутить тепло дерева и его шероховатость.

- Почему?

- Здесь люли получают свободу от своих поступков. – пожал плечами я, понимая что она вряд ли поймет, хотя я не был знаком с протестантской верой, чтобы знать о таком.

- Никогда о подобном не думала. Мне казалось всегда, что исповедоваться это очень тяжело, - тихо произнесла она, и ее слова вызвали у меня улыбку.