Пандемониум - Оливер Лорен. Страница 36

«Вот оно, сейчас», — думаю я.

А потом незнакомый голос говорит:

— Перестань, не злись, давай поговорим.

— Я устал от разговоров.

Отвечает альбинос, так что звук, который я слышала, не был выстрелом.

Джулиан стоит, как статуя, у меня за спиной, а теперь мы оба инстинктивно прижимаемся к стене, хотя это вряд ли поможет, если стервятники выйдут в коридор. Наши руки соприкасаются, я ощущаю легкое покалывание от волос у Джулиана на руке. Это похоже на слабый удар электрическим током. Я отступаю на дюйм.

Дверная ручка в последний раз дергается, и я снова слышу голос альбиноса:

— Ладно, я тебя слушаю.

Он удаляется от двери, а у меня проходит спазм в груди. Я жестом показываю Джулиану, что идем дальше, а он кивает в ответ. Кулаки у него сжаты так, что костяшки пальцев побелели и стали похожи на крохотные полумесяцы.

Все остальные двери в коридоре закрыты, и больше никаких голосов не слышно. Интересно, что в этих комнатах? Может, в них во всех пленники лежат на узких койках и ждут, когда за них заплатят выкуп или пристрелят. От этой мысли мне становится тошно, но долго об этом думать я не могу. Это еще один закон жизни в Дикой местности: первым делом позаботься о себе.

Это обратная сторона свободы — если ты совершенно свободен, ты полагаешься только на себя самого.

Мы подходим к двери в конце коридора. Я берусь за ручку и тяну, но ничего не происходит. И только тут я замечаю над дверной ручкой кнопочную панель, такая же была установлена на воротах в дом Ханы.

Чтобы открыть дверь, надо знать код.

— Вот дерьмо, — бормочет себе под нос Джулиан, он, наверное, тоже заметил панель.

— Хорошо, давай подумаем, — шепчу я ему.

Я стараюсь, чтобы голос звучал спокойно, но в моем мозгу словно начинается снегопад. Одна-единственная мысль накрывает сознание, как вьюга, и леденит кровь. Я влипла. Я в ловушке, а когда меня здесь найдут, на мне отыграется связанный в камере стервятник. И они уже не будут таким беспечными. Больше никаких маленьких дверей для кошек.

— Что мы будем делать? — спрашивает Джулиан.

Я оглядываюсь на него через плечо и переспрашиваю:

— Мы?

Повязка на голове Джулиана в пятнах засохшей крови, я снова отворачиваюсь, жалость только все портит.

— Это значит, что мы теперь вместе?

— Нам надо держаться вместе, — говорит Джулиан, — Если бежим, мы — одна команда и должны помогать друг другу.

После этого он берет меня за локти и аккуратно отодвигает в сторону. Вот это сюрприз — Джулиан ко мне прикоснулся. Должно быть, он действительно считает, что сейчас нам не стоит делиться на исцеленных и заразных. А если он способен забыть о различиях, то и я смогу.

— Тебе не открыть, — говорю я, — Тут код нужен.

Джулиан пробегает пальцами по кнопкам, делает шаг назад и, прищурившись, смотрит на дверь. Потом он ощупывает косяк, как будто проверяет на прочность.

— У нас дома на воротах такой же, — Джулиан проводит пальцем по трещине в косяке. — Я постоянно забываю код. К нам приходит очень много сотрудников, и отец часто его меняет. Поэтому мы придумали свою систему, такой код в коде, маленькие подсказки на воротах или возле, чтобы, если код сменили, я бы его узнал.

И тут у меня в голове щелкает — я понимаю смысл его истории и одновременно то, как нам подобрать код.

— Часы, — говорю я и показываю на стенные часы над дверью.

Часы стоят. Часовая стрелка зависла над девяткой, минутная указывает точно на три.

— Девять и три, — говорю я и сразу понимаю, что это не ответ. — Но это только две цифры, а большинство кодов из четырех. Так?

Джулиан набирает «девять-три-девять-три» и пытается открыть дверь. Ничего. «Три-девять-три-девять» то-же не срабатывает.

— Вот дерьмо, — бурчит Джулиан и от бессилия бьет кулаком по панели.

— Спокойно, спокойно, — говорю я и делаю глубокий вдох, — Давай подумаем.

Я никогда не была сильна в кодах и головоломках, и вообще математика — не мой предмет. Тут голоса в первой комнате по коридору снова становятся громче, и дверь приоткрывается на пару дюймов.

— Ты все равно меня не убедил, — Это говорит альбинос. — Я же сказал, если они не платят, мы не участвуем…

— Джулиан. — Я в ужасе хватаю Джулиана за локоть, в коридор собирается выйти альбинос, он заметит нас в любую секунду.

— Дерьмо, — еле слышно выдыхает Джулиан.

Он слегка пританцовывает на месте, как будто ему холодно, но я знаю, что ему страшно не меньше, чем мне. А потом вдруг замирает на месте и говорит:

— Девять пятнадцать.

Дверь в начале коридора приоткрывается еще на дюйм, и голоса становятся отчетливее.

— Что? — Я сжимаю в руке нож и смотрю то на Джулиана, то на открывающуюся дверь.

— Не девять-три. Девять-пятнадцать. Ноль-девять-один-пять.

Джулиан наклоняется к двери и набирает последнюю комбинацию. Я слышу тихое гудение и щелчок. Джулиан надавливает плечом на дверь, и дверь открывается. Голоса у нас за спиной звучат отрывисто и четко, мы проскальзываем в соседнюю комнату как раз в тот момент, когда дверь в коридор распахивается настежь и стервятники выходят из комнаты.

Комната, куда мы попадаем, большая, с высоким потолком и хорошо освещена. Вдоль стен тянутся полки, они так плотно уставлены, что кое-где даже прогибаются от тяжести. Тут есть все: коробки с продуктами, большие фляги с водой, одеяла… И еще ножи, столовое серебро и спутанные клубки ювелирных украшений; кожаная обувь и куртки; пистолеты, полицейские дубинки и баллончики с перцовым газом. А еще в комнате стоит старый платяной шкаф, и по полу разбросаны совершенно бесполезные вещи: обломки радиоприемника, сундук с поломанными пластмассовыми игрушками. В противоположном конце комнаты — еще одна дверь. Эта выкрашена в вишневый цвет.

— Пошли. — Джулиан хватает меня за локоть и тянет к этой двери.

Я вырываюсь.

— Нет.

Мы не знаем, где мы и когда отсюда выберемся.

— Здесь есть еда и оружие. Мы должны запастись.

Джулиан открывает рот, чтобы что-то мне сказать, но в это время в коридоре начинаются крики и слышен топот бегущих ног. Наверное, охранник сумел все-таки поднять тревогу.

— Надо спрятаться.

Джулиан тянет меня к шкафу. Внутри пахнет мышиным пометом и плесенью.

Я закрываю за собой дверцы, в шкафу так тесно, что мы с Джулианом чуть ли не на головах друг у друга сидим. Я снимаю рюкзак и кладу на колени. Моя спина прижимается к груди Джулиана, и я чувствую, как он дышит. Несмотря ни на что, я рада, что он со мной. Я совсем не уверена, что смогла бы в одиночку даже до этого шкафа добраться.

Снова гудит кодовый замок, дверь в комнату-кладовую распахивается и ударяется о стену. Я непроизвольно зажмуриваюсь, а Джулиан быстро сжимает мои плечи один раз. Так он хочет вселить в меня уверенность.

— Проклятье! — Это альбинос, злоба в его хриплом голосе, как электрическое напряжение в пограничной ограде, — Как, черт возьми, это случилось? Как они…

— Они не ушли далеко. У них кода не было.

— Ну и где они тогда? Каких-то два жалких подростка.

— Могли спрятаться в одной из комнат, — говорит тот, который не альбинос.

В разговор вступает еще один голос, женский, наверное, это стервятница с пирсингом.

— Бриггс их проверяет. Девчонка напала на Мэтта и связала его. У нее нож.

— Проклятье.

— Они уже в туннелях, — продолжает стервятница. — Больше негде. Мэтт, наверное, сказал им код.

— Это он тебе сказал?

— А зачем ему признаваться?

— Ладно, слушайте меня, — Это снова альбинос, он, судя по всему, тут главный. — Ринг, ты обыщешь кладовые комнаты вместе с Бриггсом. Мы осмотрим туннели. Ник пойдет на восток, я с Доном — на запад. Скажите Бриггсу, чтобы проверил северное направление, а я найду, кого послать на юг.

Я мысленно пронумеровываю имена, выходит, что мы имеем дело с семью стервятниками как минимум. Столько я не ожидала.

— Я хочу, чтобы через час это дерьмо было в камере, — говорит альбинос, — Я не собираюсь из-за них пропускать день выплаты, понятно? Только не из-за какой-то лажи в последний момент.