Дверь внитуда - Фирсанова Юлия Алексеевна. Страница 57

Она меня узнала, внимательное выражение сменилось заботливой улыбкой.

— Здравствуй, деточка. Ты как, оклемалась?

— Здравствуйте, спасибо, все хорошо. А Кон… — Я чуть запнулась, припоминая оперативный псевдоним вампира. — Кондрат Константинович дома?

— Нет, ушел еще утром, зато его товарищ, Сергей Денисович, не отлучался из комнаты, работает, — ответила домработница, отступая в сторону, чтобы дать мне возможность пройти.

Но ЛСД и сам уже вышел навстречу с встревоженным видом из серии «опять гадость?».

— Гелена, — приветствовал он меня кивком и попутно успокоил пожилую женщину: — Анна Петровна, все в порядке.

Та поспешила вернуться на кухню, оставляя нас наедине. Меня с шоколадкой в салфетке и куратора с вопросом в глазах.

— Ко мне в обеденный перерыв приходил Вадик, — начала я.

— Мне нет дела до ваших кавалеров, Гелена, я уже упоминал об этом… — почти зло прервал меня кайст, но я перебила:

— Он не мой, а ваш, куратор из «Перекрестка».

— Герасимов? — удивился ЛСД. Неприятно удивился.

— Не знаю, он фамилию не назвал. У вас в кураторах ведь не десяток Вадиков бегает? Светловолосый, глаза серо-голубые, на подбородке маленький шрамик, и просто обожает в разговоре коверкать имя собеседника.

— Такой у нас один. Вадим Герасимов. Что он хотел? — ЛСД привалился к стене и сверлил меня мрачным взглядом, даже не пригласил пройти в комнату. Не то чтобы на это было время, только все равно невежливо и обидно. Да!

— Предлагал свою кандидатуру в кураторы и угощал шоколадом, обещал зайти за ответом послезавтра, — отчиталась я и сразу уточнила проблемный вопрос: — Я тут подумала, он бы меня шоколадом травить не стал, а?

ЛСД поперхнулся, провел параллели торт — шоколадка и медленно покачал головой.

— Нет, не думаю. Вы… ты ела?

— Нет, он же сладкий, — я поморщилась, — угостила ребят на работе и теперь психую. А вдруг там опять в рецептуре бледная поганка или еще какой деликатес?

Вывалив на куратора информацию, я развернула салфетку с коричневым кусочком и предложила:

— Конраду бы понюхать.

— Безалаберное дитя, мало того что взяли у незнакомого человека еду, так еще и передали ее без проверки кому ни попадя, — вздохнул ЛСД, коснулся полосатых волос, словно собирался их взлохматить, да передумал в последний момент и все-таки утешил: — Вадим действительно куратор «Перекрестка», в покушениях на жизни привратников замечен не был. Но шоколад на всякий случай оставь, я передам его вампиру, когда тот соблаговолит вернуться.

— А в чем был? — торопливо уточнила я, не став даже обижаться на «дитя».

Вампирьему родственничку годков много, но кто сказал, что кайсту столько, на сколько он выглядит? Вдруг ЛСД вовсе не тридцатник с хвостом, а все триста тридцать или больше?

— Ты о чем? — Куратор в недоумении выгнул бровь.

— Ты сказал, Вадик не замечен в покушениях, а в чем замечен? — перешла и я на «ты» в беседе.

— Подозреваю, он несколько нечист на руку, — секунду помедлив, откровенно поведал кайст, — но на горячем его не ловили, доказательств, не считая моих выводов из косвенных посылок, нет.

Можно было бы думать, что мой куратор специально наговаривает на коллегу и потенциального конкурента, чтобы у подшефной не возникло даже мысли переметнуться. Однако не в тоне, ровном, чисто информативном, а в глазах ЛСД промелькнуло нечто неприязненно-гадливое. Словно думал кайст не о коллеге, а о большой куче вонючих экскрементов. И я поверила окончательно и бесповоротно, потому что ощущения ЛСД, похоже, с точностью до сотой доли процента совпали с моим субъективным впечатлением от Вадика. Впечатлением подсознательным и не успевшим окончательно оформиться.

— Спасибо за откровенность, мне пора возвращаться, вот шоколад. — Я передала из рук в руки ЛСД бумажный сверточек, пальцы соприкоснулись. Тепло с теплом, гладкость с легкой шероховатостью, мурашки пробежали по позвоночнику и спрятались где-то в животе. Судя по тому, с какой скоростью отдернул руку ЛСД, его тоже током шибануло. А ведь мы шерстяных вещей не надевали и кошек не гладили.

Отступив к двери, я прикрыла глаза, думая о кабинке кабинета задумчивости. Снова перемещение прошло как по маслу. То, что я чуть-чуть промахнулась и, дернувшись в последний момент транспортировки, приложилась щиколоткой о край фарфорового друга, — не в счет. Шипя и потирая ногу, вышла из кабинки, в темпе сполоснула кружку и вернулась на место.

Снова нахлынули звонки, электронка и работа по накатанной полосе, разве что время от времени я поглядывала на коллег, пытаясь навскидку определить, все ли с ними в порядке. Вроде никого не тошнило, бледности, красноты, потливости и отдышки, а также тремора конечностей не наблюдалось. Других примет отравления из институтского курса медицины я припомнить не могла. Конечно, яд грибов начинает действовать только через двенадцать часов, и ничего конкретного я все равно не заметила бы, но тем не менее посматривала.

Алинка сегодня перемигивалась с Дениской как-то особенно интенсивно. Но вряд ли обычную тягу к романтическому общению у двух разнополых коллег, тем паче коллег, находящихся в отношениях, можно было считать чем-то аномальным и относить к признакам интоксикации организма. Скорее всего, по независящим от них обстоятельствам парочка была вынуждена провести выходные порознь и теперь никак не могла дождаться окончания рабочего дня, чтобы посвятить остаток дня обществу друг друга. Дениска жил неподалеку, и не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы предположить: к нему домой они пойдут вместе.

Я даже немножко позавидовала им. Хорошо, когда людям так приятно вместе, не то что у одной непутевой. С парнем, единственным испытывавшим симпатию, умудрилась пусть не рассориться, но так отдалиться всего за пару дней, что назад дороги нет, и, самое обидное, не хочется назад-то шагать. Куда комфортнее было, когда ни о чем не догадывалась. Может, я фригидная какая-нибудь, если до сих пор не смогла по-настоящему влюбиться?

Дениска умудрился поймать проходящую мимо Алинку за талию и на несколько секунд притиснуть к себе. Девушка тихонько рассмеялась и взъерошила короткий ежик волос парня. Я уткнулась взглядом в монитор, делая вид, будто ничего такого не заметила. А ведь правда завидно, а в пятницу было плевать. Что-то со мной не то происходит. Тоже какие-то странные метаморфозы, вроде свалившихся на беднягу феникса, дохнувшего катализатора в виде фиолетовой пыльцы неведомого растения? Хреново, если так. Вдруг не только кайст, а и я тоже начну дурить и выискивать себе пару? Вдруг у этого страдающего гигантоманией цветочка аромат имеет обязательный побочный эффект, сильнее всего проявившийся именно у Ледникова в силу того злополучного обряда? Надо бы с кем-то посоветоваться. Нет, не с куратором, конечно, я еще не спятила настолько, чтобы смешивать служебные обязанности с личной жизнью, а вот с Конрадом, как кровным родственничком, пожалуй, покалякать стоит. Наверное, вечером попробую, только сначала пусть успокоит меня насчет шоколадки. Потом начну по другому поводу переживать. Буду психовать последовательно! Мне так понравилось последнее умозаключение, что я даже хихикнула.

— Анекдот смешной попался? — кинул вопрос Таль.

Ну не рассказывать же ему о своих сердечных терзаниях и братании с вампиром? Я припомнила последний читаный прикол и процитировала по памяти:

— «Какие три слова на английском чаще всего встречаются в надписях по всему миру?» — «I love you». — «Я вас умоляю, эти три слова „MADE IN CHINA“!»

Ребята дружно рассмеялись и тут же принялись изучать ассортимент шмоток и личных вещей для подкрепления анекдота вещественными доказательствами. Нашли, конечно.

С работы я выходила в странном состоянии, вроде бы и не переживала сильно, а все равно будто чего-то ожидала, не неприятностей, кажется, а событий или нового вала перемен.

В школе и институте звонок сигнализировал о завершении занятия, в офисе народ посматривал на часы, дислокация коих варьировалась. Дениска всегда следил за компьютерными, Алинка на мобильнике, я за наручными. Таль и вовсе ориентировался на коллег.