Вознесение Габриеля - Рейнард Сильвейн. Страница 60

Джон метнул в нее сердитый взгляд.

— Идемте, Габриель. Вас не должны видеть с нею.

Джулия посмотрела в знакомые синие глаза. В зале они словно боролись с нею. Сейчас из них исчез ужас и отвращение. Беспокойство осталось. Габриель успел собраться.

— Вам мало дров, которых вы успели наломать за этот день? — выплевывая слова, спросил адвокат, видя, как Джулия робко шагнула к ним.

— Не смейте говорить с ней в таком тоне!

Габриель шагнул навстречу, встав между Джулией и адвокатом и заслоняя ее своим телом. Он по-прежнему не смотрел на нее.

— Послушайте, беспечная парочка. Здесь в любую минуту может появиться Дэвид и его прихвостни. Я предпочла бы убраться заблаговременно. Если уж вам так приспичило говорить, не мешкайте, — сухо бросила Сорайя.

— Только через мой труп! — взвился Джон. — Нам и так хватает бед. Габриель, идемте.

Габриель предостерегающе посмотрел на него, скрипнул зубами и повернулся к Джулии.

— Что происходит? Почему в их присутствии ты назвал наши отношения предосудительными? — допытывалась Джулия, глядя в его потемневшие, измученные глаза.

— Ты не чуяла своей беды, [20] — наклонившись к ней, прошептал Габриель, и тон его был угрожающим.

— Что все это значит?

— Это значит, что он спас вашу задницу. Вот что это значит! — презрительно глядя на Джулию, вмешался Джон. — Чего, собственно говоря, вы добивались всей этой вашей эмоциональной блевотиной, которую исторгали во время слушаний? Я знал о вашей наивности, но неужели вы еще и столь глупы?

— Джон, уберите ваш палец подальше от лица мисс Митчелл, иначе я вам его сломаю. — Уже тише, спокойным ледяным тоном Габриель добавил: — И не смейте говорить с ней подобным образом. Никогда. Я достаточно ясно выразился?

Джон закрыл рот.

Сорайя усмотрела в этом возможность заставить его обороняться.

— Моей клиентке лучше поскорее уйти отсюда, чем наблюдать ваш балаган. При ином ходе слушаний вы обвинили бы ее во всех грехах, только бы спасти вашего клиента. И не пытайтесь изображать оскорбленное благородство. Вы мерзкий трус.

Джон пробормотал какое-то ругательство, но больше ничего не сказал.

Джулия вглядывалась в Габриеля, но на его лице не отразилось никаких чувств, оно было бесстрастным.

— Почему декан сказал, что они постараются защитить меня от тебя?

— Нужно уходить отсюда. Сейчас же, — торопил их Джон.

Судя по звукам, долетающим из-за двери зала, члены комитета собирались покинуть помещение.

— Они тебя выгнали с кафедры? — дрожащим голосом спросила Джулия.

Габриель с болью поглядел на нее и покачал головой.

— Отлично сработано, Джон. Уверена, вы гордитесь собой, — прошипела Сорайя. — Продали Дэвиду душу? Или, может, тело?

— Ударьте меня, Сорайя, — подзадорил ее Джон.

— Значит, ты сохранил свою должность, а со мной и поговорить не хочешь? Габриель, а как же тогда минувшая ночь?

Дрожащий палец Джулии потянулся к его руке. Габриель отстранился, качая головой и бросая косые взгляды на Джона и Сорайю.

— Ты обещал мне, что никогда не будешь просто трахать меня. Но как назвать то, что произошло вчера ночью? Никаких «я тебя люблю», вообще никаких слов. А утром — ни записки, ни эсэмэски. Тогда чем для тебя все это было? Траханьем на прощание? — Шепот Джулии сменился невольным всхлипыванием. — Так кто в этом случае «трахатель ангелов»? — спросила она, повышая голос.

Габриель вздрогнул. Точнее сказать, попятился назад, словно получив удар. Он закрыл глаза, тихо застонал, а пальцы сжались в кулаки.

Все видели, как его лицо мгновенно приобрело призрачную белизну.

— Ты ранишь меня, Джулианна, — прошептал он.

— Ты спас свою работу, но не желаешь даже поговорить со мной? Как ты мог это сделать?! — закричала она.

Он распахнул глаза — два ярких, горящих сапфира.

— Думаешь, я посмел бы явиться, трахнуть тебя и назвать это прощанием? — Самообладание тяжело давалось Габриелю. Джулия видела, как у него трясутся кулаки.

— Так это было прощанием? — спросила она, зацепившись за последнее слово.

Глаза Габриеля, как лазеры, посылали Джулии лучи, словно он пытался что-то передать ей, минуя слова. Он подался вперед. Их лица разделяли считаные дюймы.

— Я тебя не трахал. Я никогда тебя не трахал, — едва слышно прошептал Габриель. Потом он выпрямился, и расстояние между ними стало больше. Неспешно втянул в себя воздух. — Ты была готова угробить свою жизнь ни за что. Столько лет тяжелой работы. Все, о чем ты мечтала, чего хотела достичь… все это было бы отнято от тебя, и ты бы уже никогда не смогла вернуться на прежние позиции. Мне было невыносимо видеть, как ты совершаешь научное самоубийство. Я тебе говорил, что ради твоего спасения готов спуститься в ад. Именно это я и сделал. — Габриель поднял голову. — И сделаю снова.

Джулия подскочила к нему, тыча пальцем ему в грудь.

— Нечего принимать за меня решения! Это моя жизнь, мои мечты. Если я захочу их порушить, кто ты такой, черт возьми, чтобы отнимать у меня право самой решать? Я думала, ты любишь меня, Габриель. Думала, ты поддержишь меня, когда я решусь отстаивать себя. Не об этом ли ты мне говорил? А ты, оказывается, заключил с ними сделку и избавился от меня?

— Когда вы оба соблаговолите заткнуться? — не выдержала Сорайя. — Хотите, чтобы вас увидел вышедший декан? Идемте, Джулия. Немедленно.

Сорайя взяла свою клиентку за локоть. Джон тоже пытался разъединить переругивающихся влюбленных.

— Тебя никак подменили? Они велели прекратить, и ты спешишь подчиниться? Габриель, когда вообще ты следовал правилам? Или теперь вдруг решил стать послушным? — спрашивала все еще взбешенная Джулия.

Лицо Габриеля мгновенно изменилось.

— У меня не было выбора, Элоиза, — прошептал он. — Обстоятельства оказались сильнее…

— А я думала, мое имя — Беатриче. Все понятно: Абеляр бросил Элоизу ради сохранения своего положения. Что ж, тогда имя мне определено правильно, — презрительно бросила Джулия, отходя от него.

В этот момент из зала вышел профессор Мартин. Увидев их, он нахмурился и пошел к ним.

Габриель повернулся к нему спиной и прошептал:

— Прочти мое шестое письмо. Четвертый абзац.

Джулия покачала головой:

— Я не ваша аспирантка, профессор, и не собираюсь выполнять ваши задания по чтению.

Сорайя потащила Джулию к лестнице, и они стали торопливо спускаться вниз. Торопливость была вполне оправданной, поскольку из зала в это время вышли члены комитета.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Едва Джулия ушла, Габриель ретировался в мужской туалет. Позвонить ей он не рискнул — Джереми тоже мог зайти в туалет. Габриелю очень не понравилось, что Джулия разгадала смысл его поведения перед членами комитета. Открыв кран, чтобы шум воды заглушал прочие звуки, он достал свой айфон и написал короткое, но все объясняющее письмо.

Отправив письмо, Габриель закрыл кран, убрал мобильник в карман пиджака и покинул туалет, стараясь выглядеть мрачным и сокрушенным.

Когда он подходил к адвокату и профессору Мартину, у последнего застрекотал мобильный телефон.

Проснувшись на следующее утро, Джулия почувствовала, что оцепенение прошло. Сон был для нее желанным отдыхом от реальности, если не считать снившихся ей кошмаров. Все они были связаны с тем далеким утром, когда она проснулась одна в яблоневом саду. Испуганная, потерявшаяся, не знающая, куда исчез Габриель.

Был почти полдень, когда она выбралась из постели, чтобы проверить почту и СМС-сообщения. Джулия ожидала найти хотя бы короткое объяснительное электронное письмо. Хватило бы одной строчки. Но никаких писем от Габриеля не было.

Ей вспомнилось его более чем странное поведение вчера. С одной стороны, он уверял ее, что их поспешное ночное свидание не было траханьем, с другой — вдруг назвал ее Элоизой. Неужели он во всеуслышание и даже с какой-то бравадой объявил о прекращении их отношений? Джулии не хотелось верить, что Габриель способен на подобную жестокость. Тогда зачем он употребил слово «прощание»? Габриель умел выбирать слова.