Вампир… ботаник? - Белова Елена Петровна. Страница 42

Похоже, пузо, черепаховый супчик у тебя сегодня все-таки будет. Кое-кто в него очень напрашивается.

– Алишер, а Джано суп из черепах любит, не знаешь? Шер?..

Мальчишка не сводил глаз с агрессивного потомка динозавров и пятился, пятился…

– Шер, ты что?

– У нее шрам на лбу… – пробормотал Алишер. – В виде монеты… даже цифру пять рассмотреть можно…

– Что?

– У Бахижа такой был… он его под тюрбаном прятал. Охранники сплетничали, что это пустынники сделали, за то, что он их родичей в рабство продал… за пять орлов… только у него такой шрам был…

– Алишер, ты думаешь, это… это… – Я новыми глазами посмотрела на черепаху. Та ответила злобным взглядом. А почему, собственно, нет? В сем мире не только Джано умеет колдовать. – Какая прелесть! Ты уверен?

– Я однажды это увидел… случайно. А он меня побил. Сильно… на всю жизнь запомнил.

– Ах, побил… – Я прикипела взглядом к мерзкой рептилии и незаметно потянула к себе камень – как лучший аргумент в общении. – А ну-ка, иди сюда, черепаховый супчик! Кому сказала!

Ну вот кто решил, что черепахи плохо бегают?!

Скорость, с которой панцирное пресмыкающееся стартовало с места, могла вызвать приступ зависти у всех спринтеров мира. И серьезные подозрения у допинг-контроля. Мне удалось продержаться на дистанции только три минуты (одиннадцать ударов, из них восемь – увы, по панцирю), после чего я безнадежно отстала и только и смогла, что запулить «аргумент» вслед улепетывающему потомку динозавров. Кажется, попала, но по темноте нельзя было сказать наверняка. Зато Алишер, раскрутивший камень на какой-то веревке, попал точно! Черепаха подпрыгнула, как ненормально огромный футбольный мяч, и припустила еще быстрей. Желание догонять у нас пропало быстро – ночь, незнакомая местность, неровная земля… стоит ли пинок, данный работорговцу, сломанной конечности? Вот и я думаю, что нет.

Вернувшись к костру, мы обнаружили одинокое гаснущее пламя: остальные черепахи (и улитки) мудро решили не привлекать к себе внимания и, последовав завету великого самурая, попытались поискать совершенства в одиночестве. Смылись они, проще говоря.

Ловить их мы не стали. Надо было искать браслет Рада, а ночь – она не бесконечная.

– Там.

Я вздохнула. Ничего не понимаю.

– В скале, что ли? Или за скалой? И что теперь, «сим-сим» сказать?

– Чего сказать?

– Неважно. – Я посмотрела на скалу и мрачно потерла ладони. Мальчики навалились рядом… – Эй, ухнем! То есть это… банзай! Ой! Твою ш-ш-ваб… тьфу!

Скала неожиданно сдвинулась так легко, что я чуть не упала. То есть лично я бы не упала. Помогли мне.

– Ой!

– Уф!

– А-а-а!

Удержавшись на ногах буквально чудом, ввалилась в крохотную пещеру – тайник?

И чуть не наступила на связанного человека.

Он не шевелился…

– И фо буфем делать? – Рад прижимал к груди свой браслет, сиял от счастья и сыпал вопросами. Правда, отвечать на эти вопросы было некому: нежданная находка была не в состоянии (юношу не только связали, но и явно чем-то опоили), а у меня и Шера особых версий не имелось.

Я не ответила – веревки снимала. Надо эту жертву рабства привести в себя – но не на себе же мне ее волочь? Далековато…

– Шер, глянь, тут нигде воды нет?

Мой интернатник оторвался от мародерства (насколько мне было видно, он уже успел распотрошить мешок, вскрыть шкатулку и присвоить пару каких-то штучек). Надо человека в себя привести.

– Шелоека? – удивился он. «Дефект речи» объяснялся просто – в разворошенном мешке была халва, а покажите мне мальчишку, который не любит сладкого. Так что малолетние мародеры оказались временно недоступны для полноценного общения. Интересно, мне хоть немного оставят?

– Ну его. – Я для наглядности ткнула пальцем в связ… то есть уже развязанного.

– А это не человек… это вампир.

Что-о?!

Минут через пятнадцать, мстительно забрав все, что более-менее смахивало на ценности, и расшугав улиток (те все еще пытались уползти, но далеко у них не получилось, не та скорость), мы топали по пустырю, строя версии, что все это значит. Что уважаемые работорговцы забыли в этом укромном месте за городской стеной, куда даже бродяги не особо совались? Местечко было из тех, которые дома называют криминогенными, тут обычно собиралось ворье и жулье, и почтенным бизнесменам сюда соваться не рекомендовалось – это было все равно что банкиру сунуться в ночлежку. Как им удалось захомутать вампира? Это, мягко говоря, незаконно. Кто на них напал?

Может, надо было кого-то из свидетелей с собой прихватить? А Джано их расколдовал бы и порасспросил.

Я представила, как мы пинками пытаемся гнать черепаху или волочь за собой улитку… нет уж, спасибо.

Вампира расспросим.

Что-то же он должен знать?

– Уй…

– Ой, – тихонько отозвался Рад.

М-да, было из-за чего охать.

Дом впереди переливался светом. Соседние, впрочем, тоже. Странно, чего им не спится? Заметили, что нас нет? И устроили такую иллюминацию?

– А я вам говорю, оно здесь! Я его видела! Оно вон туда уползло! – Голос Мелисс трудно было узнать. «Воплощение самоконтроля» начисто этот контроль утратило и сейчас верещало, как циркулярная пила при виде любимого бревна.

– Кто?

– Не знаю! Спроси эту свою…

Вам тоже кажется, что речь обо мне? Ой, что-то мне туда идти не хочется…

– Спрошу, спрошу…

Меня дернули за руку. Шер.

– Дарья, может, переждем?

– Точно, – с другой стороны активно закивал Рад. – А то они все какие-то слишком… взволнованные.

Мягко говоря. Куда бы нам пока… замаскироваться? Уже соседи сбежались…

– Интересно, про кого это они кричат? Кто у нас «оно»?

– Мне тоже интересно. – Голос Джано упал на нас, как водяной матрас – мягко, но неотвратимо. – В том числе и то, где вы были.

– Ой…

– Кого на этот раз ты притащила, Дарья? За тобой кто-то гонится?

– Э-э…

– Лиджано? – вдруг прошелестел голос у моего плеча. И вампир замер. Я тоже – спасенный вампир зашевелился на моих руках, выпутался из покрывала. И голос, голос! Это… не может быть. Я волокла его… то есть ее… километра четыре, и даже не поняла, что это…

– Что это?..

– Лиджано, это ты? – всхлипнул голосок, и вампир, вырвавшись, повесился на шею Джано. – Братик…

Глава 20

Дарья

Кто?!

Ушам не верю. По-моему, у кого-то поехала крыша. У меня или все-таки у девчонки? Кто ей здесь братик?

А возможный братик, между прочим, застыл, как будто снова увидел уникальный экземпляр бескрылого дракона… того самого, яйцекладущего. Только без той радости. Скорее наоборот…

Что происходит, а?

– Лиджано? – Девчонка почуяла неладное. Осторожно отклеилась от «братика», растерянно-нерешительно заглянула в глаза вампиру. – Ли?

– Братик… – еле слышно пробормотал Джано. – Но я…

– Джано, тебе плохо? – Алишер бросил мешок с халвой и вцепился в пошатнувшегося вампира. – Что?

Ночь странно отодвинулась, оставив только сумасшедший стук сердца и две фигуры, застывшие не то в схватке, не то в полуобъятии… губы Джано, судорожно хватающие воздух… и разгорающийся в черных глазах серебряный блеск.

И боль. У меня кожа… горела. Горела, как от тяжелого солнечного ожога. Больно…

Да что творится-то?

– Джано! – выкрикнул чей-то голос…

И боль лопнула. Серебро погасло. А вампир осторожно отстранился от девочки и произнес:

– Поговорим потом. Сейчас идите в дом. Шер, тем ходом… ты знаешь.

– Ладно, – отозвался синеглазый знаток тайных ходов. – Рад, пошли. А… она?

– Тоже. Дарья, а тебя я попрошу остаться.

Есть такой фильм… старый, про разведчика Штирлица. И, помнится, был там такой момент, когда измотанный разведчик, чудом выкрутившийся из безвыходного положения, уже собирался покинуть поле боя (кабинет шефа гестапо) вместе с остальными, и тут его окликнули: «А вас я попрошу остаться, Штирлиц»…