Грустное танго Арлекина - Ольховская Анна Николаевна. Страница 36
– Но Вика ведь не согласилась, ее за что?
– В том-то и дело, что согласилась. – Ноздри Кирилла гневно раздулись. – В ночь накануне выпускного. Да, я давил на нее сильнее, чем на остальных, я серьезно рисковал, но мне необходимо было знать, понимаешь?! Я ведь действительно хотел любить! Хотел! Вопреки всему! Я почти поверил, что не все самки такие, как моя мать! Сначала появилась Вика, потом с тобой подружился! Я по-другому на мир смотреть начал! И мать больше не могла меня заставлять! Поэтому я и давил на Вику! И она… – Голос парня сорвался с крика на хриплый шепот. – Она сломалась. Я приказал ей пойти в то место в «Пещере страха». И сказал, ЧЕМ для начала она должна будет по-быстрому порадовать своего Господина. И она согласилась!!! И ничего не сказала ни мне – якобы любимому парню, ни тебе! Не предупредила, что тролль будет в «Пещере страха»! Ну и получила… сосалку на палочке, сучка. Жаль, времени на ее очищение у меня не было.
Страха по-прежнему не было. Только безразличие сменилось брезгливым недоумением.
– Ну а Катюшка? Она ведь совсем маленькая, наивная, чистая девчушка была! И так трогательно в тебя влюблена…
– Вот именно! – заорал Кирилл, вскакивая. – Вот именно! Сопля совсем – и туда же! Она ведь дождалась меня тогда, в тот день! Я не собирался ее трогать! Но похоть уже проснулась в этой маленькой самке, безобразная, отвратительная похоть! Выхожу от тебя, иду в сторону парка, а она там, на лавочке. Букетик целует. – Его голос сорвался, заскрипел фальцетом: – Ненавижу вас! Вас всех! Мерзких, гнусных самок!
– Тебе лечиться надо, Кирилл. – Яна с невольной жалостью смотрела на перекошенное покрасневшее лицо парня, на безумные, горящие тьмой глаза, на выступивший на лбу пот. – Ты болен.
Кирилл замер, пару мгновений пристально смотрел на девушку, словно вспоминая, кто она и что здесь делает, затем на маске, в которую превратилось его лицо, медленно проступила ухмылка.
От которой страх, куда-то на время исчезнувший, вернулся. И не просто вернулся – накатил леденящей волной, покрывшей липким потом все тело. Яна дернулась, пытаясь отползти от безумца, но ничего не получилось.
А Кирилл мгновенно уловил изменение в настроении жертвы. Он улыбнулся еще шире, подошел к старому запыленному верстаку и, насвистывая веселую песенку, начал перебирать лежащие там инструменты. Какие именно, Яна не видела, но металлический звон не внушал оптимизма.
А когда Кирилл снова повернулся, сердце девушки сжалось от ужаса в колючий болезненный комочек. Захотелось зажмуриться и представить, что все происходящее – дурной сон. Кошмар. Надо заставить себя проснуться, иначе вот эти жуткого вида щипцы…
– Кирюшенька, мальчик мой, ты что ж такое делаешь?!
Щипцы с металлическим бреньком упали на пол, Кирилл вздрогнул и оглянулся.
В проеме входа в цех стояла запыхавшаяся Лидия Васильевна. Она присмотрелась, увидела лежащую на полу Яну, ахнула и торопливо направилась к внуку, причитая на ходу:
– Да что же это творится, а? Так и знала, что ты здесь! Ты зачем Яночку сюда привез?! Это ведь не кошка и не собака, ее мучить нельзя! Опять в больницу захотел, да?
– Бабушка, не злись! – жалобно, как ребенок, захныкал Кирилл. – Она плохая, ее надо наказать!
– Я тебе дам сейчас – плохая! – Лидия Васильевна подошла вплотную и отвесила внуку подзатыльник. – А ну, развяжи сейчас же! И прощения проси! Чтобы она на тебя заявление не написала!
– Бабушка, ты не понимаешь…
– Вот ведь неслух! Ладно, я сама.
Лидия Васильевна наклонилась над Яной, собираясь размотать скотч, и в этот момент Кирилл подхватил упавшие щипцы и размахнулся, целясь в голову старушки.
Глава 39
– Знаешь? – нахмурился Сахновский. – Откуда? Хотя нет, не важно, потом объяснишь. Главное – кто он?
– Кирилл Шляппо.
– Какой еще Шляппо, что за фамилия… Погоди… – Дима озадаченно нахмурился. – Кирилл? Приятель Яны? Внук ее соседки?
– Он самый.
– Матвей, я, конечно, дико извиняюсь, – Сахновский нервно хихикнул, – но ты, по-моему, бредишь. Я не буду напоминать о том, что Кирилл – пацан еще, тощий и хилый. А вот о том, что его тролль едва не убил там, в парке, напомню. И о том, что парень в больнице до сих пор, только пару дней вставать начал с кровати, тоже напомню. Не говоря уже о том, что жертвами Карусельщика стали его девушка и его друзья. – Телефон тревожно пискнул. Дмитрий посмотрел на дисплей и чертыхнулся: – Черт, зарядка мобилы на нуле, сейчас отключится.
– Тем более прими как данность: Кирилл и есть наш Карусельщик, – заторопился Черепанов. – Мы его сейчас ищем. А твоя главная задача на данный момент – охранять Яну. Он обязательно явится…
Телефон хрюкнул и замолчал. Экран дисплея тоже погас, в руках Дмитрия сейчас был бесполезный кусок пластмассы. Именно сейчас, когда так надо позвонить!
Не к месту вспомнились слова Яны: «Вдруг именно сегодня маньячина решит со мной покончить?» Еще тогда у Дмитрия словно кто-то сосулькой вдоль спины провел, зазнобило даже.
Пошутила она…
И он, кретин рассеянный, забыл поставить вчера вечером телефон на подзарядку! Придурок конченый!
Так, некогда рефлексировать и голову пеплом посыпать, действовать надо. Сейчас – срочно обратно, к Яне. Оттуда будет звонить и выяснять, что за ерунда насчет Кирилла.
Но прежде надо позвонить ей, напомнить, чтобы ни шагу из дома. И не болтала ни с кем.
И вообще, просто позвонить и услышать ее голос. А то как-то не по себе после сообщения Черепанова, пусть оно и кажется полнейшим бредом. То, что давило с самого утра, сейчас окончательно перекрыло кислород, превратив воздух в какое-то вязкое желе – дышать удавалось с трудом.
Дмитрий почти бегом – именно почти, бежать из-за проблем с дыханием не удавалось – направился в здание, добрался до своего кабинета, торопливо открыл сейф, достал оттуда табельный пистолет, из верхнего ящика стола – запасной мобильник, проверил зарядку и, на ходу набирая номер Яны, выбежал из кабинета.
В раскаленный мозг ввинтились короткие гудки – занято. Болтает с кем-то, свиристелка! А вдруг… вдруг с Кириллом?! Которого Черепанов «сейчас ищет». А раз ищет, значит, парня в больнице нет.
Дмитрий набрал номер своего домашнего и почти всю дорогу до машины слушал длинные гудки, отчаянно надеясь, что Яна вот-вот подойдет.
Но она не подошла.
Так, Сахновский, спокойнее, веди машину правильно, не гони. Мало ли по какой причине Яна не отвечает? Вон, по мобильному болтает, городской не слышит – сигнал там негромкий, Дмитрий сам так отрегулировал.
Почти на каждом светофоре, останавливаясь на красный свет, он поочередно набирал номера мобильного Яны и своего домашнего телефонов. Домашний уныло гундел длинными гудками, мобильный сначала трещал короткими, а потом тоже перешел на длинные.
Да что там происходит, в конце-то концов!
Небрежно, перекрыв половину проезжей части, Дмитрий припарковался возле своего подъезда, выбежал из машины и пулей рванул в подъезд, не обращая внимания на возмущенные комментарии вредного деда с первого этажа, сутками торчавшего у окна – дед так «гулял».
Быстрей, лифт, быстрей, чего ты так тянешься?!
Открывая дверь ключом, Дима заметил, как дрожат руки.
– Прекрати истерить, идиот! – прошипел он. – Все нормально, все хорошо, понял?
Ненормально. И нехорошо.
В квартире было пусто. Причем заметно, что уходила Яна впопыхах, на кухне сиротливо грустили брошенные продукты. Но никаких следов борьбы, а значит, она ушла сама. Но куда, зачем, ради чего так рисковать?
Звонок! Яна с кем-то разговаривала, когда он звонил ей. А потому поспешно ушла из дома.
Вот с этой зацепки и начнем.
Сахновский связался со своими ребятами и уже через пять минут знал, что на мобильный Яны звонили из того дома, где она снимала квартиру. Но не от Лидии Васильевны, а из квартиры, расположенной снизу. Значит, не Кирилл.
Ну да, успокаивай себя, конечно же, это просто совпадение!