Тайна замка Вержи - Михалкова Елена Ивановна. Страница 30

– Деревня быстро богатела. В благодарность небесам жители возвели церковь из белого камня, привезенного издалека, с самого берега моря.

Прошли годы, и Левен разрослась вширь и вглубь, тесня лес. С каждой новой монетой, упавшей в карман, охотники становились все высокомернее. Они высмеивали тех, кто пахал землю в Вержи и Божани. Они дразнили толстых торговцев, выкупавших у них шкуры, хотя торговцы сполна расплачивались полновесным серебром. В своем непомерном чванстве левенцы дошли до того, что объявили себя хозяевами леса, когда-то приютившего их.

Топоры зазвенели попусту, вырубая дубы не для нужды, а лишь для того, чтобы дровосеки могли состязаться в своем умении. Лучшим деревом, самым ценным деревом топили левенцы печи и кичились друг перед другом своим богатством.

И тогда случилось им знамение: лес застонал посреди полного безветрия, небо днем потемнело, а на крышу часовни с высокого дуба спрыгнула белка. Черен был ее хвост, и левое ухо черно, как копыто дьявола. Белка трижды крутнулась вокруг себя, вспыхнула ярким пламенем и сгорела без следа.

Тогда бы и прислушаться людям к голосу разума! С божьей помощью беду удалось бы отвести. Но никто не внял предостережению…

Бернадетта тяжело вздохнула. Где-то в печной трубе взвыл ветер, словно упрашивая ее продолжать.

– Белка с черным хвостом в один недобрый день явилась снова. Первым наткнулся на нее кюре, выйдя из церкви. На кладбище за часовней по надгробиям метался рыжий зверек и на каждом оставлял грязный след. Бесовское отродье спрыгнуло вниз, вспыхнуло в траве, но на сей раз не исчезло: из огня вышла молодая прекрасная девушка с распущенными рыжими волосами.

Потрясенный кюре застыл, не в силах отвести от нее глаз. А девушка направилась к лесу, избегая выходить на тропу, куда падала тень от часовни.

Но когда она проходила мимо священника, налетел порыв ветра и разметал ее длинные волосы. И тогда старик увидел, что одно ухо у девушки черное: черное, как гнилое дупло, как нутро утопленника, как копыто дьявола!

Вскрикнув, кюре осенил ее крестным знамением. Девушка завыла, завертелась волчком и предстала перед ним в своем истинном облике – в облике старухи, древней, как смерть.

– Это и была ведьма? – спросил Венсан. Рассказ ключницы, как он ни противился, захватил его.

– Да. Не ведунья, что в песнях подземных ручьев слышит отзвуки того, чему только суждено случиться, и не знахарка, что врачует полевыми цветами и лесными травами. Настоящая ведьма – порождение глухой чащи, наколдовавшее себе человеческий облик или укравшее его у одной из тех несчастных, что бесследно сгинули в дальних болотах. Она скрылась в дубраве, на прощанье швырнув в перепуганного старика несколько рыжих волосков. На лету они превратились в острые иглы, и каждая вонзилась священнику в грудь.

– Он умер? – не удержался лекарь.

– Его нашли лежащим в беспамятстве у ограды. На сутане кюре пламенели рыжие беличьи шерстинки. В тот же вечер охотники принесли пугающую весть: в полутора лье от деревни посреди леса словно из-под земли выросла хижина: венцы покрыты плесенью, а двери нет вовсе. Рядом струится из-под корней высохшего дерева черный ручей, источая невыносимое зловоние.

Быть может, и тогда еще не поздно было опамятоваться людям. Но кто слеп, тот не прозреет, коли не случится чуда, а жители Левен не заслужили чудес.

Охотники привели разъяренную толпу туда, где среди расступившихся стволов притаилась лачуга. Крышу ее, словно живой ковер, покрывали белки. Самые глупые начали стрелять по ним и не угомонились, пока не извели все стрелы, а прочие обложили убежище ведьмы сухим сеном и подожгли.

Когда от поляны остался только дымящийся круг, охотники вернулись домой, поздравляя друг друга. В честь отважных мужчин, не убоявшихся колдуньи, устроили целый пир. Левен заполнилась хвалебными речами и песнями.

И вдруг случилось странное. Свежее жареное мясо начало вонять тухлятиной, от вина разило прокисшим пойлом, пирог невозможно было поднести ко рту – он смердел кошачьей мочой. Люди испугались. Но страх перерос в ужас, когда кто-то заметил черную струйку воды.

Оборвались песни, смолкли крики и пьяный смех. В молчании смотрели люди, как растекается под их ногами черная жижа, как подбирается к домам, просачивается внутрь… Лишь когда поток хлынул из окон, жители с воплями бросились спасать свой скарб.

Но очень скоро людям стало не до пожитков. Черная вода тянулась к ним, как живая, и тот, на кого попадала хоть капля, опускался на землю без сил. Один за другим люди падали, как подрубленные деревья, и никого не миновала страшная участь – ни детей, ни стариков.

Чудовищный мор наслала ведьма на жителей Левен! Те, кто пытался выбраться из деревни, сгинули в лесу. Оставшиеся умирали в мучениях, и тела их после смерти объедала белая плесень.

Одна из женщин сумела спастись: она бросилась бежать прочь из гиблого места и добралась до Божани. Но жизни в ней осталось лишь на то, чтобы поведать о страшной напасти.

На помощь немедленно снарядили отряд. Всадники везли самое необходимое, чтобы облегчить страдания умирающих; с ними были лекарь и священник.

Но на полпути из-под корней деревьев хлынула на дорогу черная вода. При виде нее лошадей охватило безумие. Не слушаясь ни поводьев, ни шпор они вскидывались в страхе и убегали. Люди задумали соорудить переправу, но доски гнили в их руках, ветки ломались, из только что срубленных крепких стволов выползали тысячи жуков, и стволы на глазах рассыпались в труху. Отряд вынужден был отступить.

Оставшиеся в живых жители Левен, впав в отчаяние, решили вместе вознести молитву об избавлении от злых чар. Но когда они приблизились к церковным вратам, налетела буря, какой прежде не случалось в тех краях. В ее вое слышались крики тысяч глоток, словно грешники голосили в аду. Ураган выдрал с корнем исполинский старый дуб и обрушил его на церковь; церковь рухнула, и под ее обломками погиб несчастный кюре.

Однако и этого ведьме показалось мало. Когда смолкли последние стоны, лес сомкнулся кольцом вокруг деревни. Многолетние дубы склонились над крышами и протянули к ним ветви; когда же они распрямились, от деревни Левен не осталось и следа. Лишь кладбище не тронула ведьма, ибо не мертвые разгневали ее.

Бернадетта замолчала. Венсан подождал, не последует ли продолжение, но в каморке был слышен только сухой перестук орехов.

– Что потом случилось с ведьмой и ее лесом?

Старуха ссыпала орехи обратно в карман и отряхнула ладони.

– Лес прозвали Черным вместо Беличьего, – уже своим обычным голосом сказала она. – А колдунья… Что ей станется! Живет себе в своей лачуге, не боясь ни людей, ни зверей. Гибельный ручей ушел под землю, и больше его не видели. Но говорят, черные воды можно разбудить снова.

– Если побывать на кладбище Левен, – медленно проговорил Венсан.

– Если прогневать ведьму, – поправила Бернадетта. – Она владеет этими лесами, а вовсе не граф де Вержи, да простит меня его милость за такие слова.

Старуха перекрестилась и со вздохом поднялась.

– Я рассказала вам то, что вы хотели узнать, месье Бонне?

Венсан тоже встал.

– Я слышал, люди ходят к ней лечиться.

Бернадетта усмехнулась:

– Если у тебя болит зуб, пойдешь за исцелением к самому дьяволу, продашь ему душу и будешь считать, что дешево отделался. Но разве кто признается по доброй воле, что шастал к колдунье в Черный лес?

– Ты видела ее своими глазами? – прямо спросил он.

Старуха растянула губы в улыбке, но взгляд ее остался недобрым.

– А вот о себе я не подряжалась чесать языком. Не забудьте вечерком занести мне мою мазь, месье Бонне.

Стоило Венсану вернуться, как в его нору заглянул гость. Должно быть, лекарь выглядел еще мрачнее обычного, поскольку открывший было рот помощник кузнеца выдавил что-то невнятное и мгновенно исчез – только сквозняк успел свистнуть в приотворенной двери.

Как зовут этого паренька с нахальной рожей?