Беглец-Шоу - Белкин Сергей Николаевич. Страница 31
– Разрешите доложить?
– Доложи, доложи, посмотрим, что ты нам доложишь…
– Докладываю. Семичасовой сигнал вышел с дверей у дворницкий подвал дома номер 10 по улице Биг-Саввин Лэйн – Большой Саввинский переулок.
– Да что вы говорите, полковник! Какая удача! Ведь именно этот дом и все окрестности находились под вашим непрерывным наблюдением. Только вы, с вашим незаурядным умом могли так безупречно выбрать позицию! – издевательским тоном прореагировал Адам, – Расскажите же мне скорее, что говорит задержанный вами монстр? Могу ли я его немедленно увидеть?
– Никак нет, господин Президент!
– Что так? Он отдыхает, и велел не беспокоить?
– Никак нет! Вин ще не пойман.
– Ах! Не может быть! Я вам не верю, шалун вы эдакий! Вы никак не могли его не поймать – вы же сами прошлый раз говорили, что весь район поголовно находится под вашим тотальным контролем. Что же на этот раз произошло, ты, гандон штопаный!
– Вин переоделся у китайца, чи корейца, – я точно не разбираюсь у азиатах, – и, под видом дворника покинул подвал примерно у пол седьмого. Потом, как мы теперь понимаем, он достиг забора, где стоят мусорные баки, поэтому ни у кого не вызвал подозрений. Затем он преодолел препятствие в виде забора, отделяющего территорию двора от территории Товарищества кружевных мануфактур. Начиная с семи часов в действие вступил план тотального контроля. Идет проверка документов у всех поголовно. Проверяются все работники мануфактуры, идет обыск по всем помещениям. Свидетели е. Одна работница видела, как дворник проходил через двор, другие видели, как он забрал мусор в цехе кружевниц и отнес его к мусоросборникам у нижней части двора мануфактуры. Одна работница подозревается в сообщничестве с разбойником. На то, що она разговаривала с этим дворником, указала другая работница, но остальные это отрицают. Там почти двадцать баб – вы можете себе представить, як воны будут грызться друг с другом. Но подозреваемая задержана и проверяется специальными службами. Других следов пребывания разбойника пока не обнаружено. Сейчас в нас начало девьятого. Обыск продолжается.
– Мог он незамеченным выйти за пределы мануфактуры?
– У принципе, мог. Он мог перелезть через задние ворота рядом с мусорной площадкой. Тогда он попал бы во внутренний двор офиса компании "Гамма Глобал". Но там е видеонаблюдение. Мы проверили – на видеокамерах ничего не записано. То есть записано, но никого там не було видно.
– Так… Еще куда он мог скрыться?
– Ну, там ще много старых, заброшенных производственных помещений, оставшихся ще со времен, как мне сказали, ситцевой фабрики Гюбнера, що когда-то была на этом месте… Ну, кроме того, там, як и везде, е канализация, сточные трубы и все такое. Это тоже сейчас проверяется.
– М-да… Все-таки, от тебя пора избавляться… Упустить разбойника из-за того, что он переоделся во вьетнамца?! Это, полковник Пихто, полный и окончательный пихтец. Пошел вон, гнида…
День Пятый:
ЧЕТВЕРГ
9часов25минут.
Джон сначала услышал негромкую приятную музыку, потом осторожно открыл глаза. Он находился в красивой овальной комнате с занавешенными окнами, элегантными бра в проемах между ними, красивым плафоном под потолком. Сам он был привязан ремнями к креслу-кровати, покрытому простыней поверх черной кожи. Кресло было, видимо, какого-то специального назначения, поскольку правый подлокотник представлял собой пульт управления со множеством кнопок и дисплеем.
Судя по яркому свету, пробивавшемуся сквозь белоснежные занавески, за пределами помещения было светло.
Помимо музыки раздававшейся из динамиков, встроенных в стену, доносился гул каких-то двигателей, или насосов. Кроме Джона в помещении никого не было. Стояло еще два очень красивых кресла и большой аудиовидеоцентр с экраном метра в два шириной.
Ремни обхватывали Джона надежно и плотно, не давая ни малейшей возможности пошевелиться. Запрокинув голову, Джон увидел верхнюю часть стены с дверью и круглыми часами над ней.
На часах было почти половина десятого!
Ну, вот и все… Игра проиграна…
"Что же будет теперь? Как там было записано в контракте? Или контракту, и, правда, нельзя верить? Да что уж теперь гадать. Как будет, так и будет. Все. Жизнь одна, и смерть, к счастью, тоже одна. Днем раньше, днем позже – какая разница? Зато концовка, что бы там ни было, удалась! Столько, сколько я узнал и увидел за эти несколько дней, я не узнал и не увидел за всю предыдущую жизнь… Лишь бы с детьми ничего плохого не стряслось. В общем, если они выполнят условия договора, мне можно только радоваться… А если "зеленые ребята" правы, тогда, быть может, Роман успеет помочь…"
Дверь раскрылась и в комнату вошли двое: женщина в белом халате и накрахмаленной заколке на голове – вроде, как медсестра, – и толстый гигант в шелковом халате на голое тело и пляжных шлепанцах. Гигант улыбался сквозь густую черную бороду, сливавшуюся с волосатой грудью:
– Вот и проснулся наш герой! Теперь ничего не бойся… С тобой я! Меня зовут Джгава Мерия, но друзья называют меня просто Мэр. Если мы станем друзьями, ты тоже будешь звать меня Мэр. Ну, говори, как ты себя чувствуешь?
– Где я? – с трудом проговорил Джон.
– Ты еврей, да? Почему на вопрос отвечаешь вопросом? Я спросил "как ты себя чувствуешь, дорогой?" А ты спрашиваешь "где я?". Ты у меня на яхте, вот ты где. На, посмотри.
Толстяк подошел к одному из окон и отодвинул занавеску:
– Вот. Это Москва. Мы стоим в красивом месте. Называется Москва-Сити. Видишь эти небоскребы? Красиво, да? Утреннее солнце…
Медсестра в это время осторожно осматривала голову, причиняя Джону терпимые, но, все-таки боли. Похоже, голова его здорово разбита.
– Что с головой, – спросил Джон.
– Давай, говори гостю, что с головой, – приказал толстяк.
– Кости целы. А раны мягких тканей и кожи скоро заживут. Тошноту чувствуете? – спросила медсестра.
– Нет. Голова болит, и пить хочется.
– Дай пить ему. Дай. Пусть он пьет. Ему надо пить. Дай ему, – сказал толстый, подходя к Джону вплотную. От него исходил запах одеколона и табака.
Медсестра поднесла к губам стакан воды, а когда Джон с трудом приподнимая голову, попытался попить, толстяк сказал:
– Слушай! Отвяжи ему одну руку. Смотри, как он мучается – пить не может совсем.
Медсестра отстегнула один из ремней и Джон смог взять стакан левой рукой.
– Так хорошо, да? Лучше так, да? – спросил толстяк, и Джон промычал:
– Угу.
– Молодец. Ты вообще молодец и герой, да? Ты пей, а я тебе все расскажу, а то ты ничего понимать не будешь. Мы тебя спасли, да? Я тебя спас. Я – директор по безопасности и развитию компании "Отелло". Ты, наверное, знаешь. Президент и владелец компании знаменитый Амука Ателия – мой родной дядя, да? Мы занимаемся играми. Те, с которыми у тебя договор – компания "Астрал Гейм" – наши конкуренты. Если им хорошо, – нам плохо. Они на тебе большие деньги заработают. Такие большие деньги, что меня они просто убьют. Уничтожат, да?
– За что? Почему?
– А-а-а… Ты не понимаешь… Это конкуренция. Или мы их, или они нас. Поэтому я тебя искал с самого начала. У меня есть свои люди везде, да? Еще когда тебя начали готовить, я за тобой следил. Много людей я нанимал, чтоб за тобой следить, но ты ушел. И от них ты ушел, и от меня ушел. Но они бы тебя, все равно, поймали бы и убили, да? Они нечестные, я это знаю. Им очень выгодно тебя поймать и убить. А я хочу им все испортить. Понял, наконец?
– Не совсем…
– Вах! Что ты не понял? Я тебя нашел, я тебя спасал, я тебя лечил, я твой друг… Мы теперь вместе будем играть против "Астрал Гейм". Ну, понял, да?
– Понял, только мы уже проиграли. Кнопку надо было установить в семь часов утра.
– Вах! Обижаешь! Мы кнопку уже установили. Мы ее так хорошо установили… Ты будешь очень доволен, как мы ее установили. Ну, что, договорились, да?