Белые врата (СИ) - Волкова Дарья. Страница 29

Снег, которого с такой надеждой и нетерпением ждали в Альпах с начала декабря, после Нового года превратился в проклятье. Три недели без перерыва – то усиливаясь, то ослабляясь, но снег шел, шел, шел… Люди забыли, как выглядит солнце.

Привычные к снегу, выстроенные на нем и в расчете на него, горнолыжные курорты стали понемногу задыхаться от такого обилия осадков. Снегоуборочная техника не справлялась с расчисткой дорог, и начались перебои в автомобильном сообщении. Маленькие деревеньки высоко в горах оказались попросту блокированными. Начали происходить сбои в системе электро- и теплоснабжения, с которыми коммунальные службы справлялись. Пока справлялись. А потом пошли лавины. Они сходили самыми прогнозируемыми с точки зрения лавинной опасности транзитами. Они сходили в тех местах, где лавины не сходили никогда. Они сходили везде – горы просто не могли удерживать такую массу снега. Когда лавины понеслись прямо по трассам горнолыжных курортов, власти Франции, как и всех других альпийских держав, объявили чрезвычайную ситуацию. Туристам было рекомендовано как можно скорее покинуть горные массивы ввиду прогнозируемого ухудшения ситуации.

Однако это рекомендация была отнюдь не так проста в исполнении. Сообщение со многими населенными пунктами нарушено. Не только многометровые снежные завалы, но и деревья, поваленные сильнейшим ветром, создают заторы, которые удается расчистить не сразу. Далеко не все желающие смогли сразу покинуть Альпы. Тем более, что снег идет не только в горах – по всей стране, и вносит свои не подлежащие обсуждению коррективы в работу аэропортов и железнодорожных вокзалов. Те, кто вырывался из снежного альпийского плена, рисковали оказаться заложниками изменений в расписании и отмены рейсов. Но все стремились оказаться хотя бы в пределах цивилизации. Лучше уж сидеть в аэропорту, чем в высокогорном городке, который того и гляди окажется отрезанным от всего мира.

Арлетт звонила ему каждый день. В новостях показывали сюжеты один страшнее другого. Артем утешал ее тем, что в действительности все выглядит еще кошмарней, но рано или поздно это закончится.

Пока же намека на просвет не было ни малейшего. На улицах Тиня местами намело пятиметровые сугробы, с которыми снегоуборочная техника уже была не в силах бороться. Все подъемники были, разумеется, отключены. Гостиницы пустовали, из огромного количества баров и кафе работала от силы треть. Прохожих было мало, люди предпочитали отсиживаться по домам, в тепле, смотреть телевизор и сравнивать, где хуже – у них или в соседнем Валь-д-Изере? Кому досталось больше – Франции или Италии. Австрии или Швейцарии? И чьи снегопады свирепее – баварские и доломитовые? Новости давали обильную пищу для размышлений и сравнений.

Компания «блядских олигархов» в главе с Максом, Ильей и Машей успели вырваться из удушающих пушистых объятий гор. Не без приключений – простояли несколько часов в пробке из-за поваленных ветром деревьев, затем еще почти сутки в аэропорту. Но благополучно добрались до дому, Макс отзвонился. Более того, уже сколотил очередную банду «дельфинов», желающих занырнуть в альпийские снежные моря. Как только погода позволит это сделать. Пуля полюбопытствовал у Литвина, не соблаговолит ли он… Литвин ответствовал, что соблаговолит. На том и порешили – что Артем дожидается Макса и банду. Поляков поклялся Эльбрусом, Монбланом и Ключевской Сопкой, что группа а) небольшая б) баб нет в) кататься умеют и еще как г) не пьют. В том смысле, что пьют, но просыхают. И Артем остался в Тине ждать этих во всех отношениях достойных джентльменов.

Наверное, он был единственным во всем этом городке, замершем в сжимавшемся кольце снегов, которому нравилось то, что происходило вокруг. Он видел и не такое, и пострашнее. Сидя на диване перед телевизором, с бокалом пива в руках, трудно было уверовать, что это «Снежный Апокалипсис», как пафосно трубили во всех новостях, Подумаешь, в горах идет снег… что в этом такого? В горах должен идти снег, это закон природы. Главное, быть к этому готовым. А уж Артем-то был готов.

«Диванный» образ жизни ему прискучил ровно через два дня. Да и пофиг, что подъемники стоят? Что ему, коню педальному, полкилометра вертикали набрать за пару часов, в хорошем темпе? И ноги размять, и катнуть по такому эксклюзивного качества и количества «паудеру»

[14].

Обстановка непростая, он понимает это. Но главное – быть ко всему готовым. А он привык быть ко всему готовым. А такой шанс упускать нельзя – когда он предоставлен сам себе, ни групп, ни клиентов, да еще и погода преподнесла редкий подарок.

Подаренный Алькой рюкзак усложняет эту задачу. Во-первых, он меньше, чем привычный Артему соракапятилитровый Deuters. Во-вторых, из тридцати пяти заявленных литров семь отнимает система airbag. Оставшихся двадцати восьми ему мало для всего того, что он привык таскать всегда с собой – лавинная лопатка, лавинный щуп, тридцать метров веревки, петли, альпинистские карабины, аптечка, запасная маска, налобный фонарик, отвертка со сменными наконечниками… Да массу всего нужного такому перестраховщику, как он. И теперь половина из этого категорически не впихивалась в новый airbag-рюкзак. Да и по его нехилым плечам он сидел как-то… не то, чтобы неудобно, но все-таки непривычно, он его чувствовал. Но Артем все равно упаковал себе именно новый рюкзак. Авось, привыкнет со временем.

Из чехла достаются лыжи «на выход», для самого большого снега – «пантуны» светлой памяти Шейна Макконки. И, пристегнув лыжи к рюкзаку, он отправляется к началу подъема.

Он недооценил глубину снега и переоценил собственные возможности. Но полкилометра все-таки набрал. Хотя не за два часа, как планировал, а за три с половиной. Длинными косыми траверсами, надев на лыжи камуса

[15], в особо крутых местах приходилась снимать лыжи и тропить вверх пешком. Чуть не сдох, потом еще полчаса продышаться не мог и отпивался чаем. И все равно – кайфовал. Для кого-то это – снежный апокалипсис, а для него – рай на земле. Полное единение с природой, со стихией. Как будто снежные духи, жители этих гор, говорили с ним. Говорили с ним на своем языке, который он не понимал – чувствовал.

Он сидел на склоне, в белом коконе, сотканном из падающих снежинок и завихрений ветра. Вестибулярный аппарат периодически сбоил, отказываясь дифференцировать верх и низ. Все вокруг просто белое. Это называется – «белая мгла». Потом взгляд цеплялся за показавшееся вдруг в просвете в пелене снега темное пятно скального выступа. И сразу становится понятно – где небо, а где склон. Хотя это все очень условно – по-прежнему вокруг все одинаково белое, белый склон под ногами, белое небо над головой, белый воздух, полный белого снега. Но, по крайней мере, становится понятно, что из этого белого – склон горы, а что – небо.

Артем вспоминает рассказанные ему Саней истории про «духов гор», в которых верили алтайцы. В то, что у каждой горы есть свой «хозяин». Которые, помимо всего прочего, любили подношения. Верования эти алтайские, но присутствие «хозяина» здесь, в Альпах, Артем чувствует почти физически. Как взгляд в спину. Тяжелый, но не злобный. Скорее, испытующий. Кто, дескать, таков? Не побоялся ни снега, ни ветра, ни бурана. Артем надеется, что «хозяин» сам прочитает ответы в его душе. Но по все той же алтайской традиции, лишь слегка осовремененной, он, отхлебнув коньяка из фляжки, щедро выплескивает едва ли не треть на снег. Угощайся, снежный хозяин. Трехлетний «Тиффон», бюджетно, не «Хенесси», но Артему нравится. Надеюсь, тебе тоже понравится.

Ну, теперь можно и в путь. Встает. Накатывает легкая тошнота – сплошное белое вокруг путает все карты вестибулярному аппарату. Артем стоит, привыкает. Для него спуск в метель отнюдь не нов, надо просто дать организму адаптироваться. Он вдыхает холодный, полный колючего снега воздуха. Он пахнет обещанием, зовет, шепчет ему не на ухо – прямо в душу. Или это так говорит с ним «снежный хозяин», которому пришелся по душе Темкин коньяк? Артем вдыхает полной грудью, на его губах появляется легкая улыбка, которую любой посторонний наблюдатель посчитал бы слегка… сумасшедшей. Но наблюдателей здесь нет никаких – ни посторонних, ни своих. Лишь подобревший взгляд «духа горы», который будто подталкивает его в спину: «Давай, езжай! Чего ты ждешь? Смотри, что там, впереди…».