Особенности эльфийской психологии - Патрикова Татьяна "Небо В Глазах Ангела". Страница 119

– Кто такая Ника?

– Я, – объявила мерцающая, шагнула в центр круга и сдернула с себя мерцание. Выглядел этот процесс почти так же завораживающе, как у Ира, только, как я понял, Иригран делал это как-то иначе, тоньше, что ли. А Ника просто сдернула маску. Мерцание прокатилось волной по всему её телу, и вот перед нами стоит уже совсем другая девушка. С желтыми кошачьими глазами и приятной улыбкой молоденькой хищницы.

Первым охнул Вини, судя по всему, наш сын полка был лучше других знаком с мерцающими.

– Мерцающая? – воскликнул он с полувопросительной интонацией.

– Не может быть! – выдохнул кто-то из светлых.

Но тут к Нике со спины подошел Ир. Положил руку на плечо девушки и спокойно так сказал:

– Может, – и мерцнул в себя самого.

В общем, после этого, у меня сложилось впечатление, что на футбольном поле взорвали гранату с парализующим газом. Колокольчики тоже изумленно застыли, разглядывая их живописную пару. Почему? Да если я правильно понял из вчерашних объяснений Ира, он, будучи у них в общежитии, успел сказать о девушке-мерцающей, которая была одной из тех, кто напал на наш университет.

– Ты… ты тоже… – пролепетал Вини, первым отошедший от увиденного.

Ир насмешливо выгнул брови.

– Тебя это смущает, Шелковый?

– Но ты же, уже столько лет…

– О да, – прищурившись, словно кот, снявший пробу с еще теплых сливок, отозвался мерцающий. – Но ты удивишься, если я скажу, что не так уж и стар, как ты подумал. Хоть и помню тебя.

– То есть… ты не просто похож… то есть ты…

– Нет. Я тогда был еще слишком юным, чтобы быть с ними. Но помню тебя через деда. У нас в семьях очень тонкие ментальные связи.

– Постойте, – влез Бобси. – Вы хотите нас убедить, что наш Ирирган Шутвик на самом деле внук Пестрого?

– Да, – ответил ему Мурка.

– Тогда что значит эта фраза, что ты был слишком юн, чтобы быть вместе с дедом? Да ты в ту пору должен был быть совсем сопляком.

– А с кем… – начала Ника, но Ир неожиданно зажал ей рот рукой.

А вот это уже заинтересовало меня, я не постеснялся подобраться поближе к мерцающим, встать слева от Ира и заинтересованно уточнить:

– Почему у меня такое чувство, что тут какая-то не очень лестная для ушастиков тайна?

Ир закатил глаза к небу, отнял руку от лица послушно замолчавшей Ники и долго-долго смотрел на меня, пока даже Барсик не заволновался.

– Так что там с Северным Затмением? – спросил светлый командор. И его тут же поддержал Мурка.

– Как оно выглядело с вашей точки зрения?

Разумеется, в этот момент эльфы, любопытство которых так искусно, хоть и не намеренно, подогрели, все готовы были внимать Иру, все внимание было обращено на него. Но мерцающий все еще медлил. Пришлось его подтолкнуть.

– Да ладно тебе, – сказал я. – Сказав 'а', говори и 'б'.

– С нашей стороны ситуация было очень похожа с темными. Вы, – он посмотрел на Вини, – не поняли, что со стороны темных с вами сражаются женщины, и вместе с ними так и не осознали, что с нашей вам противостоят… – он замолчал, явно все еще сомневаясь, в том, стоит говорить или нет, и тут меня осенило.

Я сам чуть на траву не сел, когда до меня дошло.

– Дети… – пробормотал я и, возможно, мою реплику оставили бы без внимания, такой дикой, наверное, она в тот момент показалась, если бы Ника и Ир синхронно не кивнули.

– Вы серьезно? – выдохнул Барсик и Бандита с рук спустил. Тот, похоже, даже обрадовался такому положению дел и тут же помчался к Маркизе, сидящей рядом с Филькой.

Ир вздохнул и начал рассказывать, как положено:

– Мой дед не воин, он воспитатель в академии маготворческих наук. У нас мерцание – это своего рода творчество. Кто-то творит художественные произведение искусства, кто-то сочиняет песни и баллады, кто-то проявляет свой творческий потенциал, изобретая новые маготехнологии, мы же в первую очередь творим свои мерцания. Каждое из них, если оно по-настоящему качественное и многоуровневое – это настоящее искусство. Собственно, именно за тем, чтобы дети набрались опыта и присмотрели себе пару-тройку мерцаний среди представителей иных рас, дед и вывел их из Чащи Лис.

– Хочешь сказать, – голос Вини прозвучал надтреснуто и почти зло. – Он устроил самосуд и убил нашего предводителя руками детей?

– И нашу Владычицу тоже, – подозрительно ровным голосом напомнила Иля.

Ир снова вздохнул, скосил на меня глаза и не позволил высказаться Нике, когда заметил, что та уже открыла рот, причем довольно экспрессивно. Да, сдержанности этой девочке еще только предстоит научиться. Теперь понимаю, что из себя представляют эти их пограничные состояния, в которые они впадают, как только слишком резко меняют мерцание.

– Никто никого не убивал. Детки играли.

– Что?! – вдруг повысил голос Мурка, причем прозвучало это столь грозно, что Ир без дополнительных понуканий быстро-быстро принялся объяснять:

– Они их не убили. Они их спрятали, а сами притворились ими и разыграли смерть, тем самым сдав экзамен. Дед и не надеялся, что все так удачно и назидательно обернется. Ведь слава о том поколении его учеников до сих пор гремит по всему миру.

– Что значит, гремит? – спросил Барсик.

– А что случилось с настоящей леди Имре-Хачь? – одновременно со светлым командором уточнила Иля.

Ир помолчал, потом решил ответить на их вопросы в порядке очереди.

– Среди приближенных твоего брата два выпускника того года выпуска, – сказал он Барсику и тот поменялся в лице.

– Ты хочешь сказать…

– Да. В Чаще Лис постоянно живут лишь старики и дети, ну и, конечно, воспитатели и сиделки. Большинство половозрелых особей нашего народа успешно живет и здравствует среди вас. Уже давно. И мы, как и ифриты, как и виверны, достаточно эволюционировали, чтобы научиться сдерживать свою нездоровую ярость в пограничном состоянии.

– Так что там с командующим Надменным и той темной? – Вини тихо напомнил о вопросе Или.

– Они живут в Чаще Лис.

– Как живут? – изумленно охнула Инга, судя по всему, судьба одной из Владычиц Темного Королевства была ей далеко не безразлично.

Ир пожал плечами, а потом, неожиданно для всех, улыбнулся.

– Как говорит Андрей, свечку, конечно, никто не держал, но на данный момент у них уже трое детей.

– Не верю, – после непродолжительного гробового молчания, первым подал голос Вини.

Ир хмыкнул.

– Тогда давайте дождемся Гарри и спросим её, вру я или нет. Она же виверна, их народ видит энергетические составляющие сущности, и ложь они чуют за версту.

– Никого мы ждать не будем, – решительно сказал на это Мурка и посмотрел в мою сторону. – Что дальше?

– Вы с Барсиком мне оба нужны. Будем тебе уши крутить, а остальные, наверное свободны.

Про уши Мурка проигнорировал, про остальных уточнил:

– Наверное?

– Ну, окончание матча у нас каким-то скомканным получилось, может, кто обсудить что хочет? Что, ребята сами не найдут чем себя занять, пока мы с вами общаться будем?

– Найдем, не сомневайся! – вдруг весело сказал Филька, потрепав Маркизу по голове между ушей.

– Только мерцающих нам оставь, – прогудел Улька, буравя Нику подозрительным взглядом.

– А в чем дело? – на всякий случай рискнул уточнить я.

И тогда сдал всех Машка. Как всегда. Ну просто какой-то неугомонный темный!

– В том, что ты как-то забыл остальных просветить, что эта леди, – он кивнул на Нику, которая уже начала плавно перетекать обратно в Иру, – одна из тех, кто напал на нас две недели назад.

Ну вот, я же говорил – бомба. Лица коммандос, обращенные ко мне, надо было видеть. Сразу стало бы понятно, отчего я так струхнул, хоть виду и не подал.

– А что вам не нравится? Как я уже говорил Мурке с Барсиком, тем, что Ника теперь будет тут учиться, мы убиваем сразу несколько зайцев. Во-первых, леди будет под присмотром, во-вторых, посмотрит, как можно жить в мире и согласии и без их террорских методов, и, в-третьих, она вполне естественным путем заменяет Ира.