Избранная по контракту - Казакова Екатерина "Красная Шкапочка". Страница 61

— Если ты представишь документ с подписью и печатью любого из демиургов, то да. Но твои дружки вряд ли придут к тебе на помощь, — выдвинул новые условия осторожный судья.

Пес зубами схватил меня за подол платья и отволок подальше от чувствительных драконьих ушей.

— Слушай меня внимательно. От тебя сейчас зависит, полетим мы или будем месить грязь и выступать ходячим кормом для нежити, — начал инструктаж мастер находить лазейки. — Ты свяжешься с Эдиком и скажешь, что хочешь в будущем вложить наши средства в создание на Лабуде шикарного курорта, а для этого планируешь наладить авиасообщение при помощи драконов. Особо подчеркнешь, что драконы будут перевозить только жителей других миров и исключительно в специально оборудованных конструкциях.

Я стала въезжать в ход мыслей пса, попутно поражаясь, что такая идея не пришла в мою голову, а он продолжал развивать свою задумку:

— Уточнишь у него, будет это нарушением закона или нет. Если нет, то пусть ответ пришлет тебе в письменном виде со своей подписью и оттиском кольца. — И, сжав свою пухлую лапу, погрозил мне импровизированным кулаком. — Не перепутай, Кутузов, а то я на тебе верхом до Цитадели Темного поеду.

Расцеловав моего личного гения, я быстро мысленно попросила Эдика прокачать этот вопрос. И от себя добавила, что заключение должно быть на русском и на драконьем языках.

Потянулись минуты ожидания. Я то курила, то бегала вдоль забора, Сосискин нарыл кучу ям и пометил все, что можно было пометить. Когда волнение достигло апогея, передо мной появился большой конверт.

— Читай приговор, — еле слышно прошептал пес.

Трясущимися руками я надорвала конверт и достала два листа. На пахнущей канцелярским клеем бумаге с какой-то эмблемой черным по белому было написано всего три слова «НАРУШЕНИЯ ЗАПРЕТА НЕТ». Ниже стояла министерская подпись и сияла всеми цветами радуги замысловатая печать. Я лихорадочно схватила другой лист с абракадаброй, которая была заверена все той же подписью и печатью.

— Победа, полная победа! — запрыгала я от радости.

— Не победа, а наполовину выигранное сражение. Неизвестно, сколько этот монополист с нас запросит за перелет, — проворчал донельзя довольный Сосискин.

— Да плевать. Мы эту Столицу и все прилегающие территории, если надо будет, досуха выдоим, — отмахнулась я.

Когда я хотела отбросить конверт, мне под ноги упал сложенный вчетверо листочек. Развернув его, я прочла «Будь осторожна, ты ломаешь им игру». Не успела я дочитать, как записка вспыхнула и сгорела, вмиг налетел ветерок и развеял пепел, а пошедший из ниоткуда маленький дождик вбил его в землю.

— Ого, вот это конспирация, — уважительно пробасил Сосискин. — Что там такое было, что перед прочтением это надо было съесть?

— Эдик сообщил, что мы здорово разозлили троицу, и велел удвоить бдительность.

— Утроим, а если надо, удесятерим, — задумчиво покивал пес, и мы кинулись делиться хорошими новостями.

Изучив документ с абракадаброй, Дракон удовлетворенно взревел и твердо сказал:

— Десять сундуков золота.

— А каков размер сундуков? — заплетающимся языком пролепетал Сосискин.

Дракон махнул крыльями, и тут же за ним возвысилась башня сундуков, в каждом из которых легко мог поместиться самый большой «хаммер».

«Ни хрена себе Пизанская башня», — простонала моя жадность.

«Да во всей империи столько золота нет, чтоб их набить», — поддержало ее мое расстройство.

Но мы с Сосискиным не привыкли давать кому-то на нас наживаться.

— Да ты, дорогой, часом не заболел от радости, что теперь можешь бомбилой официально работать? Или думаешь, мы местных цен не знаем? — роя задней лапой землю, распетушился пришедший в себя пес.

— Да за такие бабки мы наймем армию, перетащим твоих сородичей из других миров и устроим тотальную зачистку гнезда экстремистов! — по-военному отрапортовали мои сведения по борьбе с террористами, почерпнутые из репортажей корреспондентов из горячих точек.

— И нам еще хватит денег развернуть тут нефтедобычу, понастроить комплексов по переработке черного золота в топливо и возвести автомобильные заводы, чтоб мы могли с ветерком доехать то Темного, — вступила в переговоры тяжелая артиллерия в лице пса.

Дракон свернулся в клубок и, не обратив внимания на наши попытки воззвать к его здравому смыслу, остался стоять на своем.

— Десять сундуков, и точка!

Офигевшую от перспективы возможной наживы за наш счет особь требовалось спустить с небес на землю.

Я оголила свое плечико с наколотым драконом и, вообразив себя Кандолизой Райс, стажировавшейся у «железной леди» Маргарет Тэтчер, огласила свой ультиматум:

— Только потому, что я состою в Обществе защиты драконов и всегда испытывала уважение к вашему виду, предлагаю тебе один сундук, который размером будет соответствовать гондоле воздухоплавателя. В противном случае я завтра отправлюсь с визитом к императору и в приватной беседе сообщу ему о том, что в моем мире среди лардов, желающих показать сюзерену верноподданнические чувства, давно модно преподносить венценосцам на именины расписные драконьи яйца, можно даже те, из которых вылупляются детишки. Потом полюбезничаю с лардами, отирающимися во дворце, и перескажу им пару наших сказок про доблестных рыцарей, прекрасных дев и отрубленные драконьи головы.

Дракон дернулся, как от удара, — сама того не ожидая, я попала в точку. На Лабуде никто на них не охотился, рыцари не преподносили части их тела в подарок прекрасным дамам, тут был просто заповедник для этих сволочей.

— Тебе никто не поверит, — неуверенно высказал свое сомнение Дракон.

— Поверят, я их мессия, а ты рядовой дракон, и если я захочу, то аборигены даже поверят, что завтра тут упадет одна из лун, — усмехнулась моя гнусность и продолжила нагнетать тучи: — Чтоб ты не подумал, будто я тут с тобой в бирюльки играю, сегодня вечером у знакомой знахарки возьму рецепт микстуры от кашля, напрягу свое воображение и заменю безобидные травки на весь драконий ливер и кровь и разошлю его всем черным колдунам.

Дракон из угольно-черного медленно, но верно превращался в кипельно-белого. А я, поймав вдохновение, пересказывала сценарий его скорой кончины:

— На вечерней примерке шепну на ушко талантливой гномке, что в этом сезоне очень модно ходить в плащах и сапогах из драконьей шкуры, а мой оборотистый дружок донесет до всех заинтересованных лиц, что дракона легче убить, чем прокормить, и что такие Гаргантюа Пантагрюэльевичи несут угрозу голода для всего человечества.

Дракон, тяжело дыша, буквально набросился на меня:

— Ну ты и…

— Попрошу без оскорблений, — встал на защиту моей чести Сосискин. — Мы пришли к тебе как люди, а ты, вместо того чтобы назвать разумную цену, начал пальцы загибать, вот и пришлось тебе подъяснить, кто есть ху, и радуйся, что мы хоть что-то согласились тебе заплатить, керосинка дырявая.

— Я убью вас! — взревел Дракон и взвился в воздух, намереваясь сделать из нас с псом жареных поросят.

— Не убьешь, — издевательски расхохоталась моя не на шутку разошедшаяся натура. — В тебе сидит первый закон робототехники, который для тебя звучит так: «Дракон никому не может навредить, если это не угрожает его жизни».

Несчастный упал на землю и начал кататься, царапая когтями по земле в бессильной ярости. Сосискин подлетел к поверженному противнику и, делая вид, что хочет поднять лапку, как Табаки, протявкал:

— Так что, журавлик ты наш бумажный, довезешь нас до Темного в лучшем виде, всячески оберегая от несчастных случаев. И радуйся, что за разрешение на работу мы с тебя всю твою сокровищницу не стрясли. — Потом, отбежав на безопасное расстояние, скроил умильную мордашку и заканючил:

— Покатай меня на спине, большая черепашка.

Разгром Дракона был окончательный, солнышко клонилось к закату, и мы решили откланяться. Сосискин плюнул на прощанье и ленивой трусцой направился на выход. Я решила не отставать и побежала вслед за ним, на бегу выкрикнув: