Избранная по контракту - Казакова Екатерина "Красная Шкапочка". Страница 73

— Ничего, что я император Светлой империи, а ты мне как слуге приказываешь? — железным тоном ответил враз окаменевший потенциальный собутыльник и сотрапезник.

— А я священный зверь Избранной. И что? Давай теперь пиписьками меряться? — моментально отреагировал четвероногий нахал, почувствовав вероятность облома с ужином.

В ответ на это вопиющее хамство император оглушительно расхохотался, а после того как предложил нам пройти в его личную столовую, вообще стал своим в доску. Попытавшись сделать шаг, я тут же вскрикнула от жуткой боли в ноге и начала заваливаться, как подрубленная березка. Император успел меня подхватить на руки, и теперь, лежа в его объятиях, я мрачно разглядывала распухшую ногу.

— Не кислый у тебя вывих, а аптечка у нас в доме осталась, — вместо утешений порадовал мое пострадавшее здоровье брат равнодушия.

На наше с лодыжкой счастье, император быстро отнес меня в свой кабинет и, вызвав старшего лакея, отдал приказание привести ко мне придворного лекаря и накрыть стол для позднего ужина.

Того, кто первым сказал, что вампиры все сплошь и рядом субтильные бледнолицые меланхоличные брюнеты, до соплей боящиеся одного конкретного металла, следовало посадить на осиновый кол, а всех его последователей, приписавших до кучи им страсть к черным плащам с красной подкладкой, — заставить есть чеснок, пока не сгорят от изжоги. Двухметровая белокурая бестия со здоровым румянцем, одетая в светлые штаны и рубашку, поблескивая серебряной цепочкой на шее, смахивающей на строгий ошейник для овчарок, мало походила на флегматичного чахлика.

— Таким детинушкам надо на скотобойнях работать, они быка одним ударом кулака с ног сбить смогут, — выразил за меня мысль Сосискин при виде этого Пилюлькина.

Пока эскулап от вампиров втирал мне мазь и бинтовал лодыжку, он как бы невзначай игриво проводил кончиками своих пальцев по моей икре, заставляя меня гадать: «Это он нарочно или случайно?» Закончив процедуру, он взял мою руку в свой экскаваторный ковш и, склоняясь для поцелуя, жарко зашлепал губами:

— Вам явно требуется разогревающий массаж, так что жду вас завтра вечером в своем доме на площади Первого императора. — И, шаловливо проведя своим язычком по моему запястью, поклонился своему работодателю и быстро вышел.

Если первое лицо империи, занятое контролем за организацией нашего банкета, не просек, как меня банально клеят, то Сосискин, несмотря на бурчание в его желудке, прекрасно все расслышал и, притворно вздыхая, посетовал:

— Ох, ох, ох, доля ты моя тяжкая. Ты бы, что ль, попросила троллей пояс верности тебе сковать или раздобыла бы у правителя себе ватно-марлевую повязку на лицо, а то я уже устал смотреть, как вокруг тебя мужики кобелируют.

— Ты лучше не о моей добродетели думай, а о том, не мало ли мы драконов привлекли. Если тут такие вампирюги обитают, питающиеся поди суррогатами вместо красного вещества, то представь, какие в Темной империи проживают, на парной крови вскормленные, — внес ответное предложение мой инстинкт самосохранения.

Впасть в тоску нам не дало приглашение к столу, поступившее от императора. Заставлять таких випов себя ждать было бы непозволительно, да и очень уж кушать хотелось — со всей этой беготней мы после обеда и не перекусывали, а садиться за один стол с некромантом нам не хотелось. За столом нам никто не прислуживал, поэтому я честно могу сказать, что за мной ухаживал сам император Империи Трех лун. Еще перед тем как выпить первую рюмку, я наказала мозгу меня контролировать, печенке побыстрее разлагать алкалоиды, а языку — держаться за зубами. Я думала, разговор не будет клеиться, но повелитель сил света меня порадовал тем, что практически после первой рюмки задал конкретный вопрос:

— Так о чем, уважаемый зверь Избранной, хотел поговорить со мной наедине?

— Видала, как хультурные люди разговаривают? — высунув из тарелки пасть, прочавкало священное недоразумение и, по привычке вытерев морду о скатерть, чинно ответило: — О том, как деньги надо зарабатывать, твое императорство.

Услышав это, тот вспыхнул, как монашка, застуканная за натягиванием презерватива на свечку, и, грохнув кулаком по столу, взревел:

— Императорам не приставало зарабатывать деньги, как торгашам!

Но Сосискина такими децибелами было не пронять. В ответ он залез на стол, прошелся по нему, перешагивая через все блюда, а когда добрался до места во главе стола, смахнул задней лапой императорскую тарелку и сел напротив ее владельца. Уставившись в глаза императора, он укоризненно покачал головой:

— Императору не пристало быть бедным и пытаться через младшего конюха получить кредит в банке.

— Можно подумать, ты бы мне его дал, — съязвил неудачливый дебитор.

— Под залог твоих рудников дал бы. Давай зови стряпчего, составим договор займа, у тебя все равно не хватает рабочих и денег на его дальнейшую разработку, — азартно выкрикнул пес.

Император было дернулся позвонить в колокольчик, но так и застыл с ним в руке и, отрицательно покачав головой, признался:

— Мне нечем будет его возвращать, а рудники — это последнее, что осталось у короны.

Сосискин вмиг посерьезнел, деловито протянул ему лапу и уважительно признался:

— Можешь ее пожать, ты еще не потерян для ведения бизнеса, так что неси бумагу и чернила и будешь записывать, как производить отъем денег у населения.

До глубокой ночи этого бесконечного дня мы выкладывали наши придержанные в рукаве козыри. Император узнал, как с помощью лотереи избавиться от кучи подаренных сервизов, которые, как все ненужные вещи, занимают прорву места, а выбросить жалко. Про налаживание сообщения между городами и об общественном транспорте. О почте, о сдаче в аренду своих пустующих охотничьих домиков и поместий, об организации на побережье санаториев и пансионатов, об экскурсиях по замку и еще о многом другом, что окружало нас в своем мире и о чем мы до поры до времени благоразумно умолчали. Сосискин, пользуясь случаем, решил убить двух зайцев. Припомнить эльфам упущенный им контракт и наконец влезть в карман к государству. Он целых двадцать минут так плел о том, что во всех прогрессивных мирах изготовление и продажа крепких спиртных напитков держится в руках государства, что император не устоял под его напором и, подняв из постели своего секретаря, продиктовал ему указ, согласно которому все самогоноварение отныне становилось казенным. Я от своих щедрот поделилась несколькими рецептами приготовления этого нектара, почерпнутыми в детстве, когда я ездила со своей подружкой к ее деду в деревню.

С лихорадочным блеском в глазах, записывая за нами, как заправская стенографистка, император периодически признавался в своей необразованности в финансовых вопросах и изредка делился сомнениями, которые мы душили в самом зародыше.

— Но у народа нет денег, чтобы платить за почтовые марки.

— Это у тебя в казне нет денег, а у народа они есть всегда, просто надо уметь их достать.

— Да кому нужно проводить первую брачную ночь в одном из моих почти заброшенных дворцов?

— Толпам новобрачных, которые будут рассказывать своим детям, что зачали их на императорской кровати.

— Кто купит лотерейный билет, чтоб выиграть какие-то тарелки?

— Да простолюдинки будут драться за эти билеты. Каждой хозяйке хочется небрежно бросить гостям, что они обедают на том же, на чем в свое время трапезничал сам их правитель.

— Ларды меня не поймут!!!

— Сюрреализм тоже никто не понимает, но все соглашаются, что это гениально.

— Как можно торговать лардством и придворными должностями да еще ставить на них дроу с их грязными деньгами?

— А тебе не все равно, чистые это деньги или грязные. Везде вокруг политиков крутятся грязные деньги, и никого это не смущает. Ты император и должен думать о благе империи, а не о том, на какие средства строить это благо…

Сосискин начал выдыхаться и под конец из последних сил простонал:

— И вообще напиши на своем гербе девиз: «Деньги не пахнут» — и забей на всех. Ты император и тебе плевать, что там о тебе кто думает.