Ups Downs (СИ) - "Северная Изольда". Страница 87

Я резко села, отчего закружилась голова.

Этот сон.

В моих воспоминаниях с поразительной четкостью отразились картины этого странного сновидения. Конечно, красок для этих картин мое подсознание пожалело — там был лишь черный. Насыщенный, богатый черный, первородный изначальный пугающий оттенок. И этот шепот. Этот богатый голос, к которому судорожно прислушиваешься через собственное тяжелое дыхание, готовое перейти в откровенные стоны.

Я чувствовала собственное, непозволительно сильное возбуждение.

Мое тело предало меня в очередной раз, умоляя о разрядке. О том мужчине, чей голос трогал мою душу, соблазняя, заставляя трепетать. Его шепот — изысканная ласка умелого любовника, он скользил по коже откровенными прикосновениями. Порочный, сладостно греховный, он словно касался тайных местечек тела, где так хотелось почувствовать его руки, губы…

Я зарычала. От отчаянья и злости. Дабы не давать послаблений своему телу и мыслям, которые словно сговорились, возвращаясь к откровенным мечтам, я вскочила с кровати.

Непозволительно!

Да. Соглашусь, Блэквуд был чертовски хорош во всех этих порочных делах, о воплощении которых в жизнь его могла бы умолять и монахиня. Мужчина был самой катастрофой, самим необузданным Армагеддоном, но (вот же черт) от этого он становился лишь соблазнительнее. Как запретный плод. Как непознанное, которое хочется познать, потому что это самое «непознанное» — лучшее, что случалось испытать за всю свою короткую человеческую жизнь женщине. И она, эта женщина, знает это…

Но эта женщина — не я.

Я — сама собранность. Собственно, спасибо Блэквуду, он сам… сжег все мосты, как сам же выражался на человеческий манер. Моя ненависть к нему мне самой казалась достаточной, чтобы удержать все свои крики и мольбы о большем даже во сне.

Я прошла по комнате в попытке остыть. Все мое тело все еще ныло от нужды. Оно требовало избавиться от этого сексуального напряжения, и если помощником в этом будет не мужчина, то хотя бы я сама…

Нет. Только не здесь. И только не после того, как мне снился Блэквуд.

Это ведь был сон?

Я нахмурилась. Меня кое-что смутило.

Нет не странное перемещение моей шерстяной шали, которая обычно находилась на спинке стула, а теперь лежала на смятой постели. Куда больше меня волновал пропавший золотой браслет с маленькими бубенцами. Такой носила каждая из наложниц Владыки. Маленький, тонкий ободок золота на лодыжке.

И я больше задумывалась не над тем, как объясню пропажу Владыке. Для начала мне нужно было понять самой, куда делось это своеобразное клеймо, если еще вчера вечером браслет был со мной. Его мелодичный тонкий звук сопровождал меня так долго, что я быстро заметила его отсутствие. И меня оно… испугало.

Но ведь я спала всю ночь. Мне ведь только приснилось то, что я бродила в непроглядной тьме катакомб под замком. К тому же в том сне я так оттуда и не выбралась. Теперь же я стою в комнате, в которой и заснула. К тому же, Блэквуд не мог разговаривать со мной. Глупо думать, что он прибыл обратно этой ночью и первым делом пошел в подвал.

Но все же, что-то назойливое и приставучее пищало, что моя теория не верна. И дабы сделать из теоремы аксиому, я решила обратиться к управляющему.

— Хозяин? — Нахмурился мужчина в возрасте, смотря на меня исподлобья. — Нет, госпожа. Поверьте, такое грандиозное событие, как возвращение великого войска черной реки и кровавой луны домой не будет тайной не для кого. Тем более для вас.

— А… он не мог… вернуться один? — Знала, что выгляжу полной дурой, задавая подобные вопросы. Но с моей мнительностью, нужно было что-то делать. Факты. Мне нужны были неопровержимые доказательства. — Его точно никто не видел?

Управляющий медленно покачал головой, явно опасаясь за мое умственное здоровье.

Не знаю, возможно, я ему показалась озабоченной женщиной, которая умирает, как хочет увидеть Блэквуда. Может он подумал, что я схожу с ума от тоски по этому проклятому мужчине. В общем, после своего опроса, я унесла свое пылающее стыдом лицо в сад, где надеялась найти хоть каплю покоя. А если нет, то хотя бы иную почву для размышлений.

Чертов Блэквуд — магнит во всех смыслах. Тело. Желания. Мысли.

В общем, чтобы как-то себя отвлечь, я начала вспоминать, что-то из Лафонтена, а потом Гете. Спокойная обстановка лишь способствовала мыслительному процессу, который, однако, был скоро грубо прерван чужим вмешательством.

Я заметила краем глаза фигуру, замотанную в бордовое. И я вздрогнула от неожиданности, размышляя с секунду над тем, броситься мне бежать или же начать истошно орать о помощи. Человек приближался ко мне стремительно, не оставляя надежд…

— Не пугайтесь, госпожа. Я не причиню вам вреда. — Усмехнулся гонец, давая мне понять, что мой страх очевиден. И это было почти оскорбительно. — Всего лишь письмо, которое мне приказано вам доставить.

Письмо? Райт?!

Я выхватила протянутый конверт, смотря на печать, которая его скрепляла.

Волчья голова. Лучше и не подпишешься, чертов Блэквуд.

Уже с меньшим энтузиазмом, я раскрыла конверт, отмечая, что этот анонимный посланник исчез так же стремительно, как и появился. Поразительная исполнительность.

Я же предпочла прочесть письмо в одиночестве, и лучше сидя. Скамейка отыскалась быстро, куда я и села, укрываясь сенью какого-то причудливого дерева.

Уже соскучилась, эйки-девочка?

— Ага, по твоему ядовитому чувству юмора особенно. — Пробормотала я, как если бы это был диалог.

Помнишь, я как-то говорил тебе, что терпение вознаграждается. Возрадуйся, твой леденец покорил все вершины и склонил все непокорные головы. И Он спешит вернуться, увенчанный славой победы. Думаю, ты будешь интересоваться тем, много ли откололось от твоего леденца. Не стоит переживать, девочка, совсем немного. Но этих ран и этой боли Он желал. Как каждый из нас. Война без шрамов — не война, Шерри-детка. Что сделает с нашей памятью время. Это напоминание нужно нам.

Зная вас, женщин, ты, наверное, причитаешь от жалости, заламывая себе руки. Опять же, не стоит, Владыка не примет твоей жалости. И кстати, развивая эту мысль: не думаю, что Он обрадуется и тому, что ты находишься в доме другого мужчины. Естественно, эйки, Райт знает, что ты у меня. Конечно, некоторые подробности, насчет моих простыней и твоего тела на них, я утаил от Него. Меня нет рядом — и это главное. И все же, будет лучше, если Его драгоценность будет ждать Его в Его доме.

— Я прочитала строчку дважды, удивляясь силе нажатия пера. Слова были буквально процарапаны, а не спокойно написаны, как прочие. — Ты больше не нуждаешься в охране, Мы будем дома уже к вечеру сего дня. Не успеет Дракон осмотреть всю землю своей Матери, а Райт уже будет переступать порог своего дома. А я свой.

Надеюсь, эти дни, проведенные под крышей моего дома, не были тебе в тягость. Твою благодарность я охотно приму, Шерри-детка. В любое время, ты же знаешь. И это могут быть не только слова.

— Я уже представляла, как этот порочный до мозга костей мужчина улыбается в свойственной ему манере истинной сволочи. — Девочка, впредь, когда Райт соберется покинуть тебя на долгое время и решит тебя об этом известить, тебе лучше сразу перечислить все имена из черного списка. Потому что, здесь, на моей земле, действует принцип — не ты, тогда тебя. И мне не нужно долго гадать, чтобы понять, что такого списка у тебя нет. Привыкай, маленькая эйки. Тебе лучше запоминать имена каждого, кто косо посмотрит на тебя. Тебе нужно учиться жить здесь. Смирись, девочка, и выживай. Если твои соперники или просто завистники увидят в тебе эту мягкотелость, увидят эти перышки, которые не являются оружием ни при каком раскладе, тебе не прожить долго. Лучше тебе сразу расставить акценты и показать, что ты под защитой. Что твое желание — Его желание.

Пойми, маленькая Шерри, я не всегда буду рядом. Так же как и мои люди. Тебе нужно повзрослеть и понять простую истину — ты уже не на своей земле. Здесь другие законы. Здесь всё другое. Опять же, если тебе хочется жить, ты это поймешь и примешь.