Правила жестоких игр - Ефиминюк Марина Владимировна. Страница 53

Мой близнец проступил из воздуха, он буквально стоял в полуметре и заглядывал мне в глаза. Было странно наблюдать за собой стороны и разглядывать прямые ярко-рыжие волосы, худенькое личико с острым подбородком, покрытое многочисленными веснушками. В глазах приведения с кокетливыми стрелочками плескался настоящий животный ужас, а кулаки сжимались. Отчего я думала, что надежно прячу свой страх перед незнакомыми ведьмаками?! Какая глупость, право слово!

Раздался резкий щелчок пальцев, и бал начался заново, но лишь для семьи. Многочисленные движения, улыбки в пустоту, поцелуи в воздух – от зрелища бросало в дрожь.

Фигура Зака стояла у окна, медленно подносила руку ко рту, два пальца словно сжимали сигарету. Его тяжелый взгляд направлялся в единственную точку – на рыжеволосую, похожую на подростка девушку, отчаянно цеплявшуюся за высокого вызывающе красивого парня в костюме.

Вот Максим с полуулыбкой подошел к полупрозрачной рыжеволосой фигурке, и они устремились в центр зала. Короткий толчок, и двое повисли в воздухе. Филипп внизу дернулся, в призрачном лице появилось непритворное беспокойство. Он недовольно покачал головой, а Макс задорно подмигнул брату. Я сглотнула, только сейчас осознав, как высоко мы парили.

Родители Снежаны стояли в сторонке у сцены для оркестра, сейчас пустующей. Их осуждающие взгляды кололи, поджатые губы не размыкались. Роза беспрестанно курила и стряхивала пепел то на пол, то в жернов трубы, по недосмотру оставленной музыкантами на стуле.

Абсолютно счастливая Аида танцевала с невидимкой…

Во время веселья мне праздник виделся в ином свете, нежели со стороны.

В один миг фигурка в шелковом изумрудном платье вздрогнула и прижилась к Филиппу. Тот в недоумении поднял брови, и не сразу положил руки ей на плечи, сначала изумленно расставив. Вопросительный кивок Аиды, беззвучные аплодисменты саркастически ухмыльнувшейся Лизы. Максим неожиданно закашлявшийся; сотрясаясь всем телом, он приставил кулак ко рту.

Потом две фигуры вышли из зала, и мы, в настоящем, заторопились следом. Процессию возглавлял Римас, за ним неслышно скользили помощники, а уж потом плелось семейство.

Наши с Филиппом двойники зашли в комнату, дверь затворилась.

Римас сделал в воздухе круг пальцем, словно подогнал стрелки часов. В коридоре появилась полупрозрачная тень Снежаны. Она приближалась так стремительно, что мы все непроизвольно отступили, прижимаясь к стенке. Девочка щелкнула пальцами, но дверь в спальню ей не подчинилась. Тогда она ударила ее носом туфли, через какое-то время на пороге показался сморщившийся от света Филипп. Он так и не успел застегнуть брюки и мятую белую рубашку, явно одеваясь на ощупь. Девочка что-то быстро заговорила, страстно жестикулируя.

– В этот момент Малышка говорила мне, что в кабинете нашла мертвого Эмиля. – Пояснил Филипп.

Меня поразило, что на лице юной ведьмы не отражалось ни тени отчаянья.

Римас кивнул, принимая нашу с Филиппом невиновность, как неоспоримый факт. Мы снова двинулись по коридору, возвращаясь в бальный зал.

– Доволен, козел? – Прошипел Филипп и, проходя мимо Зака, толнул его плечом.

Потом пришел черед Заккери. Весь вечер мрачный парень простоял в уголке, покуривая и потягивая воду, потом подобно Филиппу выплеснул ритуальную кровь, заставив Римаса укоризненно покачать головой. Неожиданно полупрозрачный образ Зака сорвался с места и бросился в коридор.

Мы двинулись за ним.

Двойник Заккери, явно протискиваясь сквозь невидимую толпу гостей, пробирался по пустому сейчас коридору. Он быстро подошел к комнате Филиппа, в отчаянье облокотился на деревянные косяки и ткнулся лбом в запертую дверь. Потом парень прислонился к стене и съехал по ней на корточки. Похоже, остаток ночи он провел здесь, беспрестанно куря. Заккери закрылся в своей спальне, только когда закончились сигареты, и появился в коридоре, вероятно, услышав голос Снежаны. Последние события мы видели в бешеном темпе, словно Римас перекручивал видео пленку.

Густо краснея, я разглядела на полу табачный пепел, разметенный сквозняком.

– Кажется, сегодня ночью, Филипп, к твоей двери устроили целое паломничество! – Съехидничала Лиза. – Я тоже сюда приходила, но уже за Сашей. – Она махнула рукой в лживом раздражении.

Нам продемонстрировали взрослых ведьмаков, счастливо веселившихся на празднике. Вся семья охнула единственный раз – когда Лариса, прижатая в угол невидимым франтом, явно целовалась с ним. От зрелища Грегори густо побагровел, глаза налились кровью, а изо рта вырвался воинственный сип, что ведьма отошла подальше. От очередного скандала их удержали только приличия. Если, вообще, можно говорить о приличиях, когда речь заходит о семье ведьмаков.

Дошел черед и до Снежаны, хотя Грегори пытался доказать глупость подобного. Посланники, подробно и непредвзято изучавшие прошедшую ночь, никак не отреагировали на его доводы, и вот уже полупрозрачная фигурка девочки в белом легком платье мотыльком крутилась в танце с невидимым кавалером. Она делано беззвучно хохотала, запрокидывая голову. Изредка девочка бросала злые взгляды в сторону. Держа кого-то под руку, она вышла в коридор, будто совсем взрослая покачивая бедрами. Потом девочка оттолкнула настойчивого кавалера, что-то закричала, ткнула в него пальцем.

– Да, Малышка, ты явно провела плодотворный вечер – Насмешливо заметила Лиза.

К девочке подлетел полупрозрачный образ отца, что-то сердито выговаривая. Снежа ответила, а потом взмахнула в сторону Грегори рукой, посылая уже невидимый силовой удар. Мужчина опешил на мгновение, шарахнувшись о стену, и залепил дочери отменную оплеуху. Потом девочка унеслась в свою комнату.

– Она меня ударила плеткой! – Все еще возмущенно прокомментировал отец свой поступок, перехватывая «страшный» взор жены. – Не смотри, Лариса, на меня такими глазами, мы с тобой еще обсудим кое-что. Попозже.

Римас снова крутанул невидимые часы, заставляя минуты ускориться.

Вот Снежана вышла, заплаканная и расстроенная, совсем по-детски вытерла нос о рукав белого платья. Босыми ногами она пошлепала к лестнице, и мы все двинулись за ее призраком. Образ девочки пересек холл, устремившись в маленькую гостиную, где прятали ритуальный кинжал, и семья испуганно затаила дыхание. На середине пути она передумала, развернулась и направилась в библиотеку. Открыв дверь, Снежа застыла на мгновение, вероятно, обнаружив погибшего дядьку в луже крови, и неожиданно ее лицо рассекла жестокая самодовольная ухмылка, показавшаяся оскалом зверя.

– Я же говорил, что не стоит проверять ребенка! – Пробормотал Демьян, поспешно выбираясь из узкого коридорчика, где столпилось семейство.

С Максимом все оказалось еще проще. Единственный танец он провел со мной, подняв над полом на добрые полтора метра, что, уверена, каждый уважающий себя ведьмак, с любопытством заглянул под мою широкую шелковую юбку. Потом парень неожиданно закашлялся, побледнел буквально на глазах. Незамеченный никем он прошел через зал, остановившись рядом с кем-то в пустоте, и коротко улыбнулся, прощаясь. Широкими шагами, чуть покачиваясь, Макс прошел в крыло, принадлежавшее его семье, и где жил один. Парень дернул дверь первой попавшейся комнаты, вероятно, желая спрятаться от навязчивых гостей. (Я наблюдала, как к нему во время вечеринки подошли кумушки, прося совета по лечению подагры и ноющих суставов, тут же потребовали выписать рецепт и страшно оскорбились отказом). Дверь оказалась заперта, следующая тоже. Парень ослабил галстук и, наконец, вошел в спальню.

Римас прокрутил время, но Максим не появился.

– Ну, что и вы теперь скажете?! – Пробурчала Лариса. – Где среди нас убийца?!

И сразу после ее слов дверь распахнулась…

Полупрозрачный Максим не походил на себя. Лицо стало жестким, глаза почернели.

Семья непроизвольно отшатнулась, пропуская близнеца парня, идущего по коридору. Настоящий Максим, явно не веря, следил за своей фигурой. Посланники старались не пропустить ни одного движения. Мы следовали за образом Макса, видели, как он вытаскивает из ящика большой острый кинжал с обоюдоострыми кромками, разглядывает его на свет, усмехается. Следили, как он стремительно пересекал холл, направляясь в кабинет, потом открывал дверь с чужим лицом убийцы…