5-я волна - Янси Рик. Страница 75
Брожу, как зомби, по убежищу, и вдруг кто-то тоненьким голосом зовет меня по имени. Зов идет со стороны группы детей, мимо которых я только что прошла. Замираю. Даже не оборачиваюсь. Закрываю глаза и заставляю себя повернуться – не получается.
– Кэсси?
Я опускаю голову. У меня перехватывает дыхание, как будто в горле застрял комок размером с Техас. И я поворачиваюсь.
В глазах брата нечто близкое к ужасу. Как будто к нему подкрадывается призрак покойной сестры, облаченный в военную форму. Иные явно превысили лимит жестокости по отношению к этому малышу.
Я опускаюсь на колени напротив брата. Сэмми не бросается меня обнимать. Он не отрываясь смотрит мне в лицо и прикасается к дорожкам от слез на моих щеках, проводит пальцами по носу, лбу, легонько трогает вздрагивающие веки.
– Кэсси?
Теперь все хорошо? Верить или нет? Если мир нарушил миллион и одно обещание, почему не может быть нарушено миллион второе?
– Привет, Сэмс.
Он чуть вскидывает голову. У меня язык распух – наверное, голос звучит странновато. Вожусь с застежками рюкзака.
– Вот, подумала, может, ты не прочь получить его обратно.
Я достаю из рюкзака старого потрепанного плюшевого мишку и подаю брату. Сэмми хмурится и трясет головой, он даже не протягивает руку к любимцу.
У меня ощущение, как от сильнейшего удара в живот.
А малыш выхватывает у меня мишку и утыкается лицом мне в грудь. За запахами пота и мыла я чувствую это, я чувствую его запах, запах Сэмми, моего младшего брата.
XII. Пропущенный пункт
81
Зеленый шар смотрел на меня, а я смотрел на него. Не помню, что сорвало меня с тонкой грани между миганием этого «глаза» и тем, что было после.
Первое, что вспоминается? Я бегу.
Холл. Лестница. Подвальный уровень. Первая лестничная площадка. Вторая лестничная площадка.
Когда я прыгаю на третью, взрывная волна, как стенобитная баба, бьет меня в спину и заносит в дверь, которая ведет в бомбоубежище.
Госпиталь надо мной кричит, словно его разрывают на части. Да, именно таким был этот звук, так вопит живое существо, когда его рвут на куски. Жуткий треск штукатурки и разлетающегося на осколки кирпича, визг гвоздей и звон двухсот разбитых окон. Пол горбится и рвется пополам. Я ныряю в проход со стенами из железобетона, и в этот момент здание надо мной разрушается до основания.
Лампы вспыхивают всего один раз, и коридор погружается в темноту. Я никогда не был в этой части комплекса, но мне не нужны люминесцентные стрелки на стенах, чтобы найти дорогу в безопасную комнату. Надо просто идти на крики детей.
Но сначала не помешает встать.
Из-за падения у меня разошлись швы, теперь кровь течет из двух дырок, из входного и выходного отверстия пулевой раны. Изо всех сил пытаюсь встать на ноги, но они не держат. Я встаю только наполовину и опять падаю. Кружится голова, не хватает воздуха.
Второй взрыв прибивает меня к полу. Успеваю проползти всего несколько дюймов, и тут налетает третья взрывная волна. Черт! Вош, чем ты там занят?
«Если будет поздно, нам придется прибегнуть к последнему средству».
Что ж, кажется, эта загадка разгадана. Вош взрывает свою собственную базу. Сжигает деревню ради ее же спасения. Но от кого ее нужно спасать?
А может быть, Вош тут и ни при чем вовсе? Может быть, мы с Рингер ошибаемся? Может быть, я напрасно рискую своей жизнью и жизнью Наггетса? Лагерь «Приют» – это именно то, о чем говорил Вош, а значит, Рингер пошла к инвазированным, как к своим? И теперь она мертва? Рингер и Дамбо, и Кекс, и маленькая Чашка? Господи, я снова это сделал? Сбежал, когда должен был остаться? Повернулся спиной, когда должен был принять бой?
Следующий взрыв хуже предыдущих. Он прямо у меня над головой. Я закрываю ее руками, а сверху сыплются куски бетона размером с мой кулак. Контузия, лекарства, кровопотеря, темнота вокруг… все это не дает мне сдвинуться с места. Я слышу чей-то далекий крик, а потом понимаю, что это кричу я.
Ты должен встать. Ты должен встать. Ты должен выполнить обещание. Ты дал слово Сисси…
Нет. Не Сисси. Сисси умерла. Ты оставил ее, жалкий мешок с вонючей блевотиной.
Черт, это больно. Боль ран, которые кровоточат сейчас, и боль старой раны, которая никогда не заживет.
Сисси здесь, со мной.
Я вижу в темноте, как ее рука тянется ко мне.
Я здесь, Сисси. Возьми меня за руку.
Я тянусь к ней в темноте.
82
Сисси исчезает, я снова один.
В ту минуту, когда уже нельзя убегать от прошлого. Когда необходимо обернуться и встретиться лицом к лицу с тем, с чем ты боялся встретиться раньше…
В ту минуту, когда перед тобой два пути: сдаться или встать. А такая минута всегда наступает, и если ты не можешь встать, но и сдаться тоже не можешь, я подскажу тебе, что делать.
Ползи.
На животе доползаю до пересечения с главным коридором, который идет вдоль всего комплекса. Надо отдохнуть. Две минуты, не больше. Вспыхивают лампочки воздушной тревоги. Теперь понятно, где я. Слева вентиляционная шахта, которая ведет прямо в командный центр и детское бомбоубежище.
Тик-так. Мой двухминутный перерыв закончился. Держась за стену, встаю и чуть не теряю сознание от боли. Даже если удастся найти Наггетса до того, как меня схватят, как я в таком состоянии смогу вывести его отсюда?
К тому же я сильно сомневаюсь в том, что наверху найдется автобус. Если честно, я сомневаюсь, что найду там лагерь. Когда разыщу Наггетса – если разыщу, – куда мы с ним пойдем?
Опираясь о стену, плетусь по коридору. Слышу, как впереди, в убежище, кто-то орет на детей. Он приказывает успокоиться и сидеть на месте, уверяет, что все будет хорошо, им совершенно нечего бояться.
Тик-так. Возле последнего поворота мельком смотрю налево – там у стены лежит человек.
Мертвый человек.
Еще теплый. В форме лейтенанта. Полголовы снесено пулей крупного калибра. Стреляли с близкого расстояния.
Это не новобранец. Один из инопланетян. Кто-то здесь их раскусил? Возможно.
А может, этого парня убил какой-нибудь перевозбужденный рекрут. Принял его за гада и пальнул.
«Хватит принимать желаемое за действительное».
Я перекладываю из кобуры мертвого лейтенанта в карман своего халата пистолет. Потом надеваю на лицо хирургическую маску.
«Доктор Зомби, срочно пройдите в детское убежище!»
Вот оно, это убежище, прямо передо мной. Еще несколько метров, и я там.
«Я сделал это, Наггетс! Я здесь. Только и ты будь здесь».
Наггетс словно услышал мои мысли. Он идет навстречу, а в руках у него, хотите верьте, хотите нет, плюшевый медведь.
Только Наггетс не один. С ним кто-то еще. Новобранец, примерно того же возраста, что и Дамбо, в мешковатой форме и надвинутом на глаза кепи. Новобранец держит в руках М-16, на стволе штатный глушитель.
Нет времени все это обдумывать. На попытку обмануть новобранца уйдет слишком много времени, да и не намерен я больше полагаться на удачу. Пришло время быть жестким.
Потому что это последняя война и в ней выживут только жесткие ребята.
Потому что я пропустил один этап в моем плане. Этот этап – Кистнер.
Я опускаю руку в карман халата. Я заполняю пропуск. Нет, еще нет. Меня покачивает из-за ранения. Я должен уложить его первым выстрелом.
Да, он ребенок.
Да, он ни в чем не виноват.
И да, ему конец.
XIII. Черная дыра
83
Я готова вдыхать сладкий запах моего Сэмми вечность, но не могу. Здесь повсюду солдаты, и некоторые из них – глушители. Ну, или не подростки, так что можно с уверенностью считать их глушителями. Я подвожу Сэмми к стене, так, чтобы между нами и ближайшим охранником оказалась группа детей.
– Ты как, порядке? – шепотом спрашиваю я и пригибаюсь пониже.